Глава 34

Лэйси

24 декабря

В висках пульсирует знакомая головная боль.

Яркий свет, ударяющий по моим векам, не помогает. Не помогает и звучащая на заднем плане версия песни «Deck the Halls» группы Mannheim Steamroller. Я бы узнала этих трубачей где угодно. Моя мама ставила этот рождественский альбом на полную громкость с тех пор, как я была маленькой.

Но почему она играет именно сейчас?

Я открываю глаза и осматриваюсь. Я в своей спальне в доме родителей в Ливенворте, но как я здесь оказалась? Последнее, что я помню, это то, что я была с Парком в Эксуме. Может, всё это был просто сон? Я откидываю чёлку назад и смеюсь.

Конечно, это был сон.

Я сажусь, и тут я вижу, что на мне – фланелевая пижама со снеговиком Фрости. Я тянусь к телефону. Он лежит на комоде, как всегда, подключённый к зарядному устройству. Я переворачиваю экран, проверяю дату – 24 декабря.

Канун Рождества.

Чёртов Парк!

Как, чёрт возьми, я здесь оказалась? Один только перелёт из Эксумы в Сиэтл длится шесть часов. Не говоря уже о том, что я находилась в доме, на острове, в окружении людей, стрелявших в меня. И ещё вопрос, как Парк доставил моё обмякшее тело через половину земного шара. И это ещё не всё. Как он проник в дом моих родителей, переодел меня в пижаму и ушёл отсюда так, что никто его не услышал? Это очень интересная история побега, и меня сводит с ума то, что я даже не знаю её подробностей.

Всё, что я знаю, это то, что Парк накачал меня наркотиками и снова раздел. Я в ярости. Ладно, я должна быть в ярости, но на самом деле нет. Как я могу злиться на человека, который рисковал всем, чтобы доставить меня домой в целости и сохранности к Рождеству? Это как самый большой романтический жест всех времён.

По крайней мере, я полагаю, что нахожусь в безопасности, если только плохие парни на самом деле не играют «Deck the Halls» вместо Mannheim Steamroller. Я спускаю ноги с кровати и медленно встаю, чувствуя эффект снотворного. Я оглядываю комнату и замечаю на комоде два подарка, которых там раньше не было. Сверху на них лежит лист бумаги. Я медленно, неуклюже подхожу к комоду и беру записку, пытаясь сфокусировать взгляд.

Дорогая Лэйси,

Прости, что снова накачал тебя наркотиками. Я просто хотел вытащить тебя оттуда живой. В мои намерения никогда не входило подвергать тебя опасности, и теперь моя единственная цель – сохранить тебя в безопасности, даже если это означает никогда больше не видеть тебя. Я просто не думаю, что смогу жить, если с тобой что-нибудь случится. Так что прости меня. Прости за всё, что было между нами... ну, не за всё. Есть несколько моментов, которые будут повторяться в моей голове. Но я не собираюсь лгать; меня всегда будет беспокоить то, что мы не достигли поцелуя на десять баллов. Это всего лишь второе задание в моей жизни, которое я не выполнил, и я всегда буду жалеть об этом.

Спасибо тебе за то, что подарила мне самое лучшее Рождество. Пока я не встретил тебя, я не знал, что праздники могут быть волшебными, но ты показала мне, что значит это время года.

Я завернул подарок твоей мамы. Это тот, что с золотым бантом.

Мой взгляд переместился на два завёрнутых подарка.

Подарок с красным бантом – для тебя. Поскольку ты выиграла конкурс пряничных домиков и можешь открыть один подарок сегодня вечером, я надеюсь, что ты откроешь мой.

Я считаю тебя невероятной, и я искренне надеюсь, что ты добьёшься того, чего хочешь в будущем.

Парк

P.S. Я сократил время переодевания пижамы до трёх минут, как ты и просила.

Я отступаю назад, сажусь на край кровати с письмом Парка, которое всё ещё держу в руке.

Мне грустно.

Это не то, чем всё должно было закончиться. То есть, должно. Но это не так. Парк всегда должен был уйти из моей жизни, но я не должна была чувствовать себя такой пустой и разбитой. Я должна была чувствовать облегчение. Но облегчение – это противоположность тому, что происходит внутри меня.

В дверь моей спальни постучали, затем она распахнулась. Моя мама стоит в дверях в фартуке с Сантой и широко улыбается. — Ты вернулась.

Мои плечи опускаются. — Мне так жаль, что я ушла без объяснений. Я уверена, что ты так волновалась.

Она садится рядом со мной на кровать. — Я не волновалась. Ты уже взрослая. Я знаю, что ты можешь о себе позаботиться.

— Я знаю, но всё равно было невежливо просто взять и уехать прямо перед Рождеством.

— Я подумала, что у тебя есть веская причина. – Мама улыбается, откидывая мои волосы с лица. — Кроме того, я доверяю любому сыну Мэри Брэдшоу заботиться о моей девочке.

Если бы она знала правду, она бы, наверное, не доверяла ему.

— Вам с Парком было весело?

— Да. – Мои губы приподнимаются в улыбке, но это действие кажется странным из-за того, как мне грустно. — Это было очень неожиданно, но в то же время авантюрно.

— Ты действительно любишь хорошие приключения.

— Да, есть такое.

— Ну, когда Парк позвонил вчера вечером и сказал, что вы возвращаетесь домой, мы...

— Парк позвонил тебе? – Я села прямее.

— Да, он сказал, что вы вернётесь домой поздно и что ты уже спишь. Он спросил, могу ли я оставить входную дверь незапертой, чтобы он мог отнести тебя в постель.

Так вот как он проник в дом моих родителей, никого не потревожив. Не так драматично, как я думала.

— Я не знаю, почему ты не могла сама дойти до кровати, – пожимает плечами мама, — но я подыграла, потому что, когда он нёс тебя на руках, это казалось романтичным.

— Я очень устала, – вру я. — Я была измотана. – Скорее под наркотиками. — Я уверена, что он пытался меня разбудить, а я просто не слышала.

— Я рада, что ты отдохнула. – Она похлопывает меня по ноге и встаёт. — Одевайся. У нас скоро будет поздний завтрак. А потом ты сможешь помочь приготовить десерт «Орео Сюрприз».

Я заставляю себя улыбнуться. — Звучит здорово.

— Милая, ты в порядке? Ты выглядишь грустной.

Мне грустно, но я не могу объяснить ей, почему. — Я в порядке.

— Хорошо, тогда иди и поешь. – Она сжимает моё плечо, прежде чем выйти из моей комнаты.

Я выдыхаю, пытаясь унять душевную боль, но она не проходит.

В груди нарастает давящая, сокрушительная боль, и в любую минуту мне кажется, что всё это взорвётся у меня перед носом.