— Тебе придётся выключить воду, – говорю я, затем прочищаю горло от возбуждения, которое словно покрывает его. — Она настроена на кипячение. – Он улыбается – не то, что я вижу, а скорее чувствую на своей коже, прежде чем он снова кусает меня, а затем отступает назад, оставляя меня в оцепенении сидеть на стойке.

— Не двигайся, – говорит он, повернувшись спиной, когда я упираюсь руками в стойку, чтобы опуститься. Я замираю на месте, прекрасно осознавая холод подо мной и мою нагретую кожу. Он подходит к плите, поворачивает циферблат до щелчка, а затем возвращается ко мне, снимает пиджак и кладёт его на барный стул.

Мои глаза следят за его руками, когда они переходят к манжетам, расстёгивают пуговицу и переходят на противоположную руку. Медленно он идёт ко мне, развязывая галстук, отбрасывает его в сторону, а затем начинает перебирать пуговицы рубашки. Когда он растягивает последнюю, он всё ещё находится в нескольких футах от меня, и я не могу удержаться, чтобы не продолжить любоваться его видом. Загорелый и совершенный. Он заботится о себе, но и наслаждается собой, и это видно. Мне это чертовски нравится.

Когда между нами остаётся ещё один фут, рубашка полностью спадает с его тела, и он стоит передо мной в одних рабочих брюках, тёмная счастливая полоса, по которой я люблю проводить языком, исчезает в поясе, его эрекция толстая под тканью.

По мне пробегает толчок, огонь, электричество и нужда.

Он улыбается, замечая всё, что делает моё тело, как всегда, прежде чем закрыть брешь. Рука ложится на затылок, захватывает волосы и нежно оттягивает их назад, пока я не поднимаю взгляд на его лицо.

Его губы касаются места между моими бровями, как он любит, затем он целует мои губы, и нежный поцелуй и медленное скольжение его языка по моим разительный контрастирует с тем, что я чувствую.

Рука, не касающаяся моих волос, движется к моему колену, медленно скользит вверх, пока его большой палец не касается шва моих леггинсов, надавливая, и я вздыхаю в его рот, прежде чем он двигается.

— Моя девочка, всегда готова для меня, – шепчет он мне на ухо, прежде чем его рот движется вниз по моей шее, покусывая, облизывая и посасывая.

— Да, – вздохнула я, уже отбросив все мысли, когда его большой палец стал поглаживать мягкими кругами мой клитор. Ткань натирает чувствительную кожу, и я стону, а его зубы кусают место, где моя шея пересекается с плечом.

— Держу пари, ты уже насквозь промокла для меня, да? – Я двигаю бёдрами, извиваюсь, пытаясь заставить его руку делать больше, что угодно, лишь бы приблизить меня к раю.

— Ответь мне. Ты мокрая для меня? – Я не колеблюсь, уже хорошо зная эту игру в послушание и вознаграждение.

— Да, Дэмиен. Я мокрая для тебя. Боже, пожалуйста.

— Пожалуйста, что, детка? - Его большой палец теребит сильнее, и я стону. Я уверена, что могла бы кончить вот так, от его большого пальца на ткани и его рта на моей шее.

— Не останавливайся, – шепчу я, снова выгибаясь, чтобы двигаться вместе с ним, чтобы получить больше.

И, конечно, поскольку Дэмиен никогда не делает того, что я ему говорю, он останавливается, отступая с улыбкой. Но его рука остаётся на моей шее, не давая мне наклониться вперёд.

Всегда оберегает меня.

Как только я устойчива – дуюсь, но устойчива – он засовывает большие пальцы обеих рук за пояс моих леггинсов. — Руки на стойку, детка. Приподними бедра, хорошо? – Я делаю, как он просит, и он тянет чёрную ткань вниз по моим бёдрам, освобождая одну ногу, но не заботясь о другой. Эти руки перемещаются от моих коленей вверх по внутренней стороне бёдер, раздвигая меня, пока я не буду выставлена только для него, холодный воздух ударяет в мою киску и заставляет меня напрячься.

— Боже, моя маленькая шлюшка, без трусиков? – спрашивает он с улыбкой, проводя большим пальцем по моему центру. Я не могу удержаться от стона, когда он тянет влагу вверх, слегка обводя мой клитор.

— Дэмиен...

— Что? Чего ты хочешь, детка?

— Я хочу... тебя. Боже.

— Мой палец? – спрашивает он, затем один палец проскальзывает внутрь, прижимаясь к моей точке G, когда он вынимается обратно.

— Боже! Да!

— О, это то, чего ты хочешь? – Он повторяет действие со вторым пальцем, на этот раз дважды, прежде чем вытащить его и снова обвести мой клитор.

— Ах!

— Нет, пожалуй, я хочу заняться чем-то другим. – Я стону в разочаровании, уже на грани, и дёргаю бёдрами. Рука, которая держит меня открытой, поднимается, быстро и резко шлёпая меня по внутренней стороне бедра, заставляя меня снова застонать.

Ощущение пробегает по моему клитору, пульсируя там от болезненной потребности. — Не двигайся, Эбигейл, – говорит он, а затем двигается, опускаясь на колено и оказываясь лицом к лицу с моей киской.

Блять, блять, блять.

Большие руки двигаются, растягивая мои бедра почти до боли, пока я не раздвигаюсь и не окажусь на самом краю стойки.

— Положи руки сюда, держи себя открытой для меня и не двигайся, пока я ем эту киску, – рычит он, глядя мне в глаза.

Я делаю то, о чём меня просят.

— Такая хорошая девочка, Эбигейл, – говорит он мне, но слова звучат так тихо, что я почти думаю, что они для него.

У меня нет времени размышлять о смысле или намерении, когда его язык прижимается ко мне, скользя от моего входа к моему клитору, где он сильно сосёт.

Звук, который вырывается из меня, абсолютно дикий.

Его голова на мгновение двигается, и он смотрит на меня, а я наблюдаю за ним через прикрытые веками глаза.

— Вот так, детка. Будь громкой. Скажи своему мужчине, что тебе нравится то, что он делает с этим телом. – А потом он возвращается к работе, трахая меня языком, задевая мой клитор зубами, пожирая меня.

— Чёрт! Дэмиен! О, Боже, как хорошо. Ты так хорош, дорогой. – Я стону, едва ли понимая смысл, но мои слова подстёгивают его стон, вибрации от моего клитора перемещаются вверх по позвоночнику, где они оседают, тёплые и жидкие.

И когда он берет те два пальца, что были раньше, и вводит их в меня, давая мне то, что мне нужно, я вскрикиваю, двигая бёдрами, чтобы приблизиться, балансируя на краю стойки, и одна рука покидает мои бедра, чтобы схватить его за волосы.

Пока он не останавливается.

И он встаёт.

И я стону от потери.

Его рука перемещается к моему горлу, удерживает меня там и смотрит в мои глаза.

— Будь умницей, Эбигейл, и раздвинь ноги для своего мужчины, пока я заставлю тебя кончить мне на лицо, хорошо?

С моих губ срывается стон, а на его влажных губах играет улыбка.

Влажные от меня.

— Соглашайся, детка, и я заставлю тебя кончить мне на лицо.

— Да, Дэмиен. Обещаю. Пожалуйста, Боже!

Он ничего не говорит, просто возвращается на колени, ожидая, пока мои руки вернутся к бёдрам. Когда они это делают, он продолжает смотреть, ожидая, пока я раздвину их на почти болезненную ширину, боль только усиливает моё удовольствие.

А потом его лицо снова оказывается между моих ног, он пожирает меня, стонет мне навстречу. Как бы сильно мне ни хотелось притянуть его ближе, использовать его лицо, я не делаю этого. Я веду себя хорошо. Я держу ноги открытыми и позволяю ему поглощать меня.

Три пальца присоединяются, трахая меня, пока он ест, и я невыносимо близка. Он знает – из меня вырываются нечеловеческие звуки, и я стону его имя. Его рука нежно скользит по моей толстовке, не встречая лифчика и заставляя ещё один стон сорваться с его губ в мою киску. И пока он удерживает мой взгляд, крепко сжимая сосок, сильно посасывая мой клитор и сгибая пальцы, он даёт мне невербальное разрешение, которое мне нужно, чтобы взорваться, выкрикивая его имя.

Мои глаза остаются открытыми, прикованными к его глазам, пока я продолжаю кончать, кончать и кончать, огоньки пляшут в моих глазах. Моё тело продолжает дрожать, пока он облизывает и посасывает, замедляя толчки пальцев, но не останавливаясь до тех пор, пока он не стоит передо мной.

— Ты можешь отпустить, детка, – шепчет он с улыбкой мне в губы, и я даже не осознавала, что всё ещё держу себя открытой. Мои руки перемещаются к его шее, ноги обвивают его бедра, и я целую его крепко, пробуя себя на его языке. Когда он отстраняется, влажная рука ложится на мой подбородок, и он заставляет моё лицо посмотреть на него. — Ты чертовски идеальна. – А потом его руки оказываются на моих бёдрах, снимая меня со стойки и поднимаясь, чтобы стянуть мою толстовку. Он поворачивает меня, нежные руки скользят по моей коже, несмотря на то, что я знаю, что его тело нетерпеливо.

— А сейчас я тебя трахну, детка, – говорит он, заставляя мои бедра снова удариться о мрамор, теперь уже тёплый от моей задницы, прежде чем его рука оказывается на центре моей спины, сильно надавливая, пока я не прогнулась. Он продолжает давить, пока вся моя передняя часть не оказывается на прохладном мраморе, а голова не откидывается в сторону.

— Боже, ты такая красивая, лежишь и ждёшь моего члена. – Звук металлического ремня заполняет комнату, и вскоре я чувствую, как толстая головка его члена трётся о мой набухший вход. — Ты собираешься взять меня как хорошая девочка, Эбигейл? – я стону, когда он вставляет головку. — Я собираюсь жёстко трахать тебя, детка. Ты кончишь снова, потому что тебе нравится, когда я обращаюсь с тобой как со своей шлюшкой, да? Когда я трахаю тебя ради своего удовольствия?

Моё дыхание вырывается прерывисто, его слышно на фоне стойки.

— Да, Дэмиен, – говорю я, слова тихие, но я знаю, что он их слышит.

Я знаю это по его следующему движению.

— Да, чёрт возьми, тебе нравится, – говорит он и с рычанием входя в меня. Я кричу, моя голова откидывается назад, когда он скользит по набухшим тканям, нанося мне глубокие толчки, удовольствие и почти острую боль. — Вот так, детка. Кричи для меня.

Он вбивается в меня, мои ноги едва касаются пола, когда он делает это, с каждым толчком всё сильнее и сильнее отдаваясь болью в моём животе. Каждый толчок двигает меня вперёд по стойке, жёсткое прикосновение моей кожи к мрамору ошеломляет, удовольствие в моей киске мгновенно нарастает.