Глава 21

27 Ноября

Эбби

— Ладно, вчера был хаос, но это ничто по сравнению с тем, что ты увидишь сегодня, – говорю я, когда мы проезжаем несколько кварталов до дома Ханны и Хантера в утро Дня благодарения.

— Тебе не нужно предупреждать меня, rubia. Я понимаю, как работает семья, – говорит он со смехом.

— Эта семья дала трещину, – говорю я, закусывая губу. — У меня не так много родственников, но у Хантера – да. А с Ханной приходит Сэди, которая просто взрывная и практически старшая сестра, но более хаотичная, чем я. – Он поднимает бровь в "разве такое возможно?" стиле, и я шлёпаю его своим клатчем. — Замолчи! – Он смеётся, и это глубокий смех, и мне это нравится.

Этот комфорт.

Это веселье.

— Кто ещё, rubia?

— Хорошо, Мэгс будет там, потому что она любит Хантера и, по сути, вырастила Ханну и меня. И потому что Мэгс будет там, семья Луны будет там.

— Луна?

— Она управляет баром в центре города, племянница Мэгс. Так что Луна приедет со своими безумными родителями, и двумя братьями, Зандером и Эйсом. Эйс играет в группе «Hometown Heroes».

— Я слышал о них. Они мне нравятся.

— Ага. Итак, Луна помолвлена с Тони, в которого она влюблена с пяти лет, потому что он лучший друг Зандера.

— Этот город очень... переплетён. – Глаза Дэмиена переходят на меня, когда я распутываю для него список гостей, и на его губах играет улыбка.

— О, это полное кровосмешение. Несколько лет назад мы узнали, что у Хантера и Осени есть сводная сестра Джордан. Она приехала в город и связалась с Таннером, который владеет строительной площадкой в городе, а также является лучшим другом Хантера. Так что они тоже будут здесь.

— И Таннер приведёт...? – Он улавливает.

— Я не уверена. Возможно, своих родителей. У него есть старший брат, который уехал и открыл тату-салон на побережье, но он никогда не возвращается домой в Хиллз. Я не знаю, почему он никогда не возвращается, но он оставил семейный бизнес, когда уехал. Это было целое дело.

— Ты не знаешь почему?

— Я не всё знаю, Дэмиен, – говорю я со смехом, когда он паркуется у дома Ханны. Перед входом уже припарковано пять машин.

— Ты уверена в этом? – спрашивает он с улыбкой.

— Я младшая сестра. Я слышу драму, я впитываю драму и храню её до тех пор, пока мне не понадобится использовать её в своих интересах, – говорю я, и он смеётся.

— А-а-а, я понял. Что ж, я в восторге от твоего хаоса. – Я закатываю глаза.

— Пора, – говорю я, наклоняя голову к входной двери, где стоят две маленькие девочки в одинаковых пижамах, причём старшая держит Колина на бедре в его собственном комплекте.

Вместо того чтобы выйти из машины, Дэмиен поднимает руку, проводит ею по моим открытым ключицам в свитере без плеч, который на мне, и медленно перемещает её к шее.

Он остаётся там, отдыхая, и я улыбаюсь ему.

— Тебе нравится это делать, не так ли?

— Хм? – спрашивает он, глядя на меня, словно не слушая.

— Моя шея. Ты часто держишь её, даже когда мы не... ну, знаешь, – говорю я и, чёрт возьми, если я не краснею. Он улыбается этой мудрой, дерзкой мужской улыбкой, которая заставляет меня желать, чтобы я знала его, когда он был моложе и, возможно, более дерзким, прежде чем ответить.

— Да, мне это нравится, – говорит он. — Твоё сердце бьётся там. Как ощущение его на моей ладони. Я никогда не встречал никого настолько живого, Эбигейл, – говорит он.

Ужин проходит настолько хаотично, насколько можно было предположить. Мистер Дэвидсон чуть не подрался с отцом Таннера, в результате чего Мэгги выгнала всех мужчин из дома, чтобы они "занялись разведением огня или чем-то в этом роде".

Это сработало, потому что потом, когда большие дети стали слишком беспокойными ожидая ужина, Ханна отправила их на улицу с зефиром и палочками, потому что они действительно разожгли костёр.

Затем мы все сели за большой стол, три длинных стола заполнили огромную столовую, а детский стол доминировал в гостиной, где Осень поставила «Холодное сердце». (На что Кэл потребовал, чтобы в следующий раз они "посмотрели "мальчиковый" фильм, футбол или что-нибудь хорошее". Рози сказала ему заткнуться, что, к всеобщему удивлению, он и сделал, оставшись есть начинку и смотреть в телевизор).

Как только мы все сели, Мэгги по своей традиции не давала никому есть, пока каждый не скажет, за что благодарен.

— Господи Иисусе, Мэгс, только не это дерьмо снова, – жаловался мистер Дэвидсон, ежегодно возмущаясь традицией Мэгс.

— Заткнись. Это мило.

— Я хочу есть!

— Ты можешь подождать пять дурацких минут, – сказала мама Луны, и мои глаза встретились с глазами Сэди через стол, её глаза комично расширились от юмора.

Это ощущалось... нормальным.

Как семья.

Дисфункциональная семья, но всё же семья.

— Я буду первым, – сказал Дэмиен, и всё моё тело испытало шок. Глаза Сэди стали расширяться, заинтригованно, но я уже повернула голову к своему спутнику. — Кажется уместным сначала поблагодарить за то, что меня любезно пригласили.

— Тебе лучше вернуться и в следующем году. Приятно иметь здесь новую усладу для глаз, – сказала Мэгги, и мы все застонали.

— Боже, Мэгс! – Ханна надулась.

— Я просто рад, что она не зацикливается на мне, – сказал Хантер под нос, и я рассмеялась, потому что он не ошибся – Мэгги любит приставать к моему шурину, стараясь доставить ему как можно больше дискомфорта.

— Дайте человеку сказать, чтобы мы могли покончить с этим дерьмом! – сказал мистер Дэвидсон, и его жена стукнула его. Думаю, он пожаловался на удар, и миссис Дэвидсон определённо высмеяла его за то, что он "большой старый ребёнок", но я была слишком увлечена Дэмиеном.

— Я просто хотел сказать вам всем спасибо за то, что раскрыли свои объятия, для незнакомца. Вы замечательная толпа. Эбигейл неделями рассказывала мне истории о доме, и мне приятно сопоставить лица с именами. В этом году я благодарен за то, что сижу здесь со всеми вами, собираясь отведать потрясающую еду. Но самое главное, для меня большая честь быть рядом с прекрасной женщиной. – Его рука двинулась, чтобы притянуть меня к себе, несмотря на то, что мы сидели на дерьмовых складных стульях, и он поцеловал мои волосы.

Это было драгоценно.

И сладко.

И так неожиданно.

И когда мои глаза встретились с глазами моей сестры, полуулыбка на её губах сказала всё.

Ты так чертовски влипла.

Несколько часов спустя, я сижу на улице возле впечатляющего костра на заднем дворе Ханны – оказывается, не совсем бойскауты Тони и Зандер были теми, кто наконец-то развёл костёр – и болтаю с Кейт.

Она рассказывает мне, как Дин и Зи помогли команде «Бульдогов Спрингбрук-Хиллз» попасть в штат в этом году и как они с Дином работают над тем, чтобы Дин официально усыновил её сына Кэла.

Мы смотрим, как Дин пытается вложить футбольный мяч в детские пальчики Колина, как Кэл хлопает, когда он его "бросает", и тут подходит Дэмиен, протягивает мне руку и помогает встать.

— Ненавижу это делать, но ей нужно вернуться домой, – говорит он, глядя то на Кейт, то на меня. — Пойдём, naranja. Давай вернём тебя на Лонг-Айленд. – Слова звучат низко, почти приглушённо, когда он прижимает губы, касаясь макушки моей головы. — Тебе завтра рано вставать.

При этих словах глаза Кейт сужаются, замешательство смешивается с... счастьем, возможно, и я поясняю.

— Чёрная пятница, – говорю я, пожимая плечами. — Мне нужно быть в магазине в 4 утра, а до города час езды. – Я снова наклоняю голову к Дэмиену. — К тому же, тебе нужно вернуться к себе домой, да? – спрашиваю я.

— Я останусь у тебя на ночь, – говорит он, его голос низкий и только для меня, а его губы прижимаются к моему виску.

— Нам тоже пора идти, – говорит Кейт, вставая и направляясь к своим мальчикам. — Ты будешь дома на Рождество? – спрашивает она меня.

— Таков план.

— А ты? – с наглой улыбкой спрашивает Дэмиена любопытная Кейт. Бармены и баристы и их потребность управлять человеческими отношениями. Я смотрю на неё, но она только улыбается.

— Таков план, – говорит Дэмиен, и я так удивлена, что не могу сделать ничего другого, кроме как поцеловать и обнять Кейт, прежде чем мы попрощаемся. Но всё это время мои мысли заняты утверждением Дэмиена, что он будет здесь на Рождество.

Но это будет после вечеринки.

После того, как всё развалится.

Это становится таким запутанным.

Потому что то, о чём мы оба договорились, что это будет непринуждённо, с каждой минутой кажется всё менее и менее таковым.

И хотя я ни капельки не злюсь из-за этого, я не могу не чувствовать надвигающийся ужас, который нарастает вокруг меня с каждым днём.