— Да, "о", – сказал он, прежде чем отойти и взять пару штанов. — Эти уменьшились, так что, возможно, они не ужасны, – сказал он. Затем он протянул мне огромную толстовку, которую я сказала ему, что он никогда больше не увидит, если только я не буду в ней.

Он только улыбнулся, помог мне закатать спортивные штаны так, что стали видны мои выкрашенные в розовый цвет пальцы ног, и на этом всё закончилось.

А потом он купил мне кофе и рогалик со сливочным сыром, довёз меня до Лонг-Айленда во время пробок в восемь утра в центре Нью-Йорка, проводил на десятый этаж до моей квартиры, поцеловал меня у двери и взял с меня обещание увидеться с ним самое позднее в пятницу.

Кто, чёрт возьми, этот мужчина?

Но Ками не спрашивает о моих утренних приключениях.

Она спрашивает о моём вечере, потому что я только что закончила рассказывать ей, как мы вышли из ресторана, дошли до Рокфеллер-центра и целовались, когда вокруг нас падал снег, как в каком-нибудь ром-коме 00-х годов, который моя сестра, опьянённая любовью, смотрела на канале «Lifetime».

Она спрашивает из-за этого безумного гребаного плана, который мы придумали, пока я была пьяна, с разбитым сердцем и хотела перенаправить эту боль обратно на человека, который её причинил.

— И он упомянул о Рождественской вечеринке, – говорю я, вспоминая, как он заговорил об этом, и мне вдруг стало противно, как будто то, что я делаю, неправильно.

— Ни хрена себе! – говорит Ками, чуть не вывернув машину на встречную полосу. Раздаётся гудок, и водитель такси неслышно кричит на Кэм, отмахиваясь от неё.

— Господи, Кэм! – кричит Кэт, прижав руки к приборной панели, когда перед её глазами проносится её жизнь.

Я знаю – это то, что испытывает каждый, кто сидит на переднем сиденье машины Ками.

— О, заткнись. У него было много места. Мы в порядке. Эбс, он упомянул Рождественскую вечеринку!? Всё проходит гораздо легче, чем я могла себе представить! – В этот момент я задаюсь вопросом, может быть, Кэм вложилась в этот план больше, чем я.

Тем не менее, я улыбаюсь, когда пересказываю следующую часть, почти самодовольно. — Он спросил, хочу ли я приглашение.

— Ни хрена подобного! – говорит Кэм, пролетая на красный.

— Кэм, пожалуйста, остановись и дай мне сесть за руль, – говорит Кэт, её загорелая кожа – бледна, а рука держится за ручку над дверью.

— Перестань быть ребенком, Кэт, или в следующий раз ты застрянешь сзади.

— Такими темпами следующего раза не будет, потому что мы все окажемся в городском морге! И как тогда Эбби отомстит? – Эти волшебные слова, кажется, подействовали на Ками, и её скорость упала совсем на чуток.

Но не более чем на чуток.

— Так ты получила приглашение?! – спрашивает она, поворачивая налево в район, куда мы направляемся.

— Я не успела ответить, потому что потом он спросил, может ли он меня поцеловать.

— Боже! – говорит Кэт, поворачиваясь на своём сиденье, чтобы посмотреть на меня. — Это чертовски мило!

— Подожди, так ты не получила приглашение? – спрашивает Ками, как будто её раздражает перемена в разговоре. Машина останавливается возле квартиры, и она ставит её на стоянку.

— Не говори слишком много, пока я не вернусь, хорошо?! Я не хочу ничего пропустить. – говорит Кэт и направляется к номеру квартиры из объявления, прихватив с собой немного наличных, чтобы купить наш следующий проект.

— Я не получила приглашения, – говорю я, отвечая на вопрос, который задала Кэм, потому что знаю, что она кипит и умирает от желания узнать.

— Почему нет?

— Время было неподходящее.

— Что значит "время было неподходящее"? – спрашивает она, и тут же Кэт возвращается с коробкой немаркированных ключей разных форм и размеров.

— Боже мой, здесь гораздо больше, чем ожидалось! – говорю я, беря коробку на колени и слушая, как сцепляется металл.

— Она спросила, для чего мы их используем, и когда я ей сказала, она добавила ещё, – говорит Кэт с улыбкой, и я смеюсь. — Ладно, так что я пропустила? - спрашивает она, когда Ками ставит машину на передачу и начинает возвращаться ко мне. Она достаточно умна, чтобы понять, что Кэм неизбежно не прекратила свои расспросы, когда она отлучилась на целых две минуты.

— Эбс не получила приглашения, – говорит Кэм с раздражением в голосе, поднимая руки от руля. Моё тело напрягается, пока она не кладёт их обратно на десять и две (прим. пер.: расположение рук на руле в соответствии с цифрами на часах).

— Ну, конечно, она не получила. Они только познакомились! – говорит Кэт. — Зачем ему приглашать незнакомку на Рождественскую вечеринку?

— Вот именно! Было бы странно спрашивать! – говорю я, высунув язык на Ками в зеркале заднего вида.

— Вы обе такие дети, – говорит Кэм.

— Мне жаль, что мы не все такие смелые и требовательные, как ты, Камилла, – со смехом говорит Кэт и шлёпает её по руке.

— Эй, эй! Дайте ей рулить! Я хочу добраться до дома в целости и сохранности! – кричу я, и ключи в ящике звенят, когда машина немного поворачивает.

— Ладно, можем мы, пожалуйста, сменить тему и допросить Эбс о её свидании, когда мне не нужно будет беспокоиться о том, что Ками убьёт нас всех? – спрашивает Кэт, и я вздыхаю с облегчением, потому что тогда Ками сможет сосредоточиться на чёртовом вождении, и потому что я устала говорить об этом свидании и смешанных эмоциях, которые оно у меня вызывает.

— Да, давайте, – говорю я.

— Отлично. Не могу поверить, что ты не идёшь на концерт на следующей неделе, – говорит Кэм, глядя на меня в зеркало заднего вида.

Черт.

Не совсем то облегчение, на которое я надеялась.

Это было предметом споров на протяжении нескольких недель, и ситуация не улучшалась по мере приближения события.

— Я... Я не могу, – говорю я. Кэм и Кэт на следующей неделе идут на концерт бойз-бэнда, который нас сблизил, когда мы познакомились в колледже. Он был тем, что растопило лёд во время поступления, превратив всех нас в лучших друзей на всю жизнь. Мы все были фанатками с самого детства, и с колледжа мы не пропустили ни одного их тура. Это стало традицией, напоминанием о том, что нас объединило, и праздником дружбы. Но в этот раз я не присоединюсь. — Я купила «Чу».

Сандалии «Джимми Чу» красивые и слишком дорогие, но это не настоящая причина, по которой я избегала покупки билетов три месяца назад, когда они поступили в продажу. И не по этой причине, когда Кэт сказала мне, что даст мне денег на билет, я наотрез отказалась, настаивая на том, что пропуск одного концерта не станет концом нашей дружбы.

Как всегда, Ками видит мою чушь насквозь.

— Дело не в этом. Ты не хочешь идти, потому что в прошлом году, когда мы все пошли, вы с придурком сильно разругались, и он сказал тебе, чтобы ты повзрослела и перестала слушать "музыку для детей", потому что он – отставший от жизни придурок.

Я прикусила губу, зная, что она не ошибается.

В прошлом году они гастролировали в этом районе примерно в то же время, и за несколько месяцев до этого мы все, как обычно, купили билеты. Когда наступил вечер мероприятия, мы с Ричардом сильно поссорились из-за этого – он хотел, чтобы я помогла ему с чем-то в его квартире, а я сказала, что не могу в эту ночь, но с удовольствием сделаю это на следующий день. Он набросился на меня, сказав, что это по-детски – смотреть на бойз-бэнд, когда я "приближаюсь к тридцати", и что я должна отдать предпочтение ему.

Именно в тот вечер он сказал мне, что я не пойду на Рождественскую вечеринку компании, потому что я слишком ребячлива.

Я должна была уйти тогда.

Вместо этого, когда настал черед того самого концерта, традиция, которой я дорожу, была отодвинута на второй план, чтобы попытаться доказать свою правоту этому куску дерьма. И теперь билеты распроданы без всякой надежды на то, что это произойдёт.

Мне стыдно, что я ждала, пока он разобьёт мне сердце, чтобы увидеть всё это перед собой... но, Боже, скольким красными флажками должен был размахивать передо мной мир, прежде чем я получила эту чёртову картину?

И когда вся моя личность превратилась в угождение Ричарду? Я не думаю, что большая часть этого была намеренной, просто какой-то подсознательный голос призывал меня измениться и приспособиться, чтобы лучше соответствовать тому, кого я считала мужчиной своей мечты.

Что-то вроде странного стокгольмского синдрома.

Насколько это удручающе?

— Обувь – лучшее вложение, – говорю я, не желая вступать с ней в дискуссию, а также не желая снова признавать, как много я потеряла за последние четыре года. — В следующий раз, когда они появятся, я пойду.

— Без тебя, Эбс, всё будет иначе, – говорит Ками, встречаясь глазами с моими в зеркале заднего вида.

— В следующем году, – говорю я, на моих губах грустная улыбка.

— Ладно, нам нужно остановиться ещё для чего-нибудь? – спрашивает Кэт, когда Ками сворачивает с дороги ко мне. Благослови её Бог за то, что она всегда меняет тему разговора, когда мне это нужно.

— Нет. У меня есть плёнка, и я вырезала все записки вчера перед свиданием, – говорю я о следующем шаге в нашем «Превратить жизнь Ричарда в ад» плане.

— Отлично, – говорит Кэм, больше не беспокоясь о моём присутствии на концерте, и вместо этого возвращаясь в режим злодейской мести.

Час спустя мы сидим, едим нездоровую пищу и тщательно приклеиваем бирки: «Если нашли, пожалуйста, позвоните» к более чем 300 ключам разного размера.

Прикреплённый номер – это номер мобильного телефона Ричарда. План состоит в том, чтобы разбросать их по городу, Лонг-Айленду и торговому центру. Возможно, я не смогу увидеть результат того, что Ричарда будут бомбардировать назойливые звонки с сообщениями о том, что они нашли его потерянные ключи, но всё равно приятно осознавать, что это будет сводить его с ума по крайней мере несколько недель.

— Знаешь, я уже начала действовать, – говорит Кэм с искоркой в глазах. — Вчера вечером я оставила его номер на одном из форумов «Reddit»⁸ по «One Direction» и сказала, что это утечка номера сотового Гарри.