Виктор усмехается:

— Ну, преданность, видимо, не купишь. Зато можно купить быструю уборку и хорошо укомплектованную кухню.

София смеется, и от этого звука в комнате становится светлее.

— Наверное, у каждого облака есть своя изнанка, да? Даже в мире боссов-миллиардеров Братвы.

— Абсолютно верно, — говорю я, приподнимая бровь. — И раз уж мы заговорили о серебряных подкладках, может, сосредоточимся на столовом серебре и начнем есть? Эта еда сама себя не съест.

София кивает, улыбка все еще играет на ее губах, когда она движется к столу.

— Я не буду спорить с этим. Особенно когда речь идет о еде.

Когда мы начинаем есть, атмосфера за столом становится непринужденной, разговор течет легко.

София поддразнивает Виктора:

— Так это и есть пресловутая диета Братвы? Я ожидала чего-то более пугающего.

Виктор подмигивает ей.

— Что, например, медвежье мясо и водка? Мы приберегаем это для особых случаев.

Я вклиниваюсь:

— Да, например, по вторникам.

София смеется, ее глаза сверкают.

— О, значит, по вторникам у нас дикие ночи, да? А что же тогда происходит по средам?

После вопроса Софии о средах Иван наклоняется ко мне, его голос понижается до знойного, дразнящего тона.

— По средам? Именно тогда мы планируем, как сделать четверг незабываемым, — говорит он, не сводя взгляда с Софии, и на его губах играет озорная улыбка.

Щеки Софии вспыхивают глубоким красным цветом, а глаза слегка расширяются от намека Ивана. Она на мгновение замирает, а затем игриво отвечает:

— Вот как? А я-то думала, что по четвергам у нас книжный клуб.

Виктор хихикает, присоединяясь к шуткам.

— Как те романтические книги, которые ты читаешь?

София, притворно обидевшись, отвечает:

— Эй, мне больше нечего было читать, ладно!

Мы все хихикаем, наслаждаясь игривым обменом мнениями.

— Конечно, конечно, — тянет Иван, явно не веря в ее оправдание.

Я откидываюсь на спинку стула, забавляясь всей этой перепалкой.

— Не волнуйся, София. У каждого из нас есть свои виноватые удовольствия.

Когда смех утихает и мы заканчиваем трапезу, настроение неуловимо меняется. Мы все понимаем, что эта легкомысленность - лишь временная отсрочка от опасностей нашего мира.

Взгляд Софии вдруг становится отстраненным, задумчивым.

— Знаете, — начинает она, и ее голос приобретает серьезный оттенок, — я тут кое о чем задумалась.

Мы все с любопытством поворачиваемся к ней.

— О чем? — Спрашиваю я, заинтригованный внезапной переменой в ее поведении.

Она мгновение колеблется, а потом говорит:

— Что, если Кайла действовала не одна? Что, если за всем этим стоит кто-то другой, кого мы даже не рассматривали?

В комнате становится тихо. Ее слова повисли в воздухе, навалившись на нас новой тяжестью. Никто из нас еще не озвучивал такую возможность, но теперь, когда она озвучена, она кажется слишком реальной.

Виктор наклоняется вперед, выражение его лица серьезно.

— У тебя есть кто-то на примете?

София качает головой.

— Нет, просто предчувствие. Но это заставляет меня задуматься, действительно ли мы здесь в безопасности, или просто ждем, когда упадет другой ботинок?

Мы обмениваемся взглядами, и в нас поселяется невысказанное осознание. Все может оказаться серьезнее, чем мы думали. Слова Софии открыли дверь к возможности, которую мы не можем игнорировать. Если кто-то еще дергает за ниточки, значит, угроза не миновала, а только начинается.