Глава 31

Глава 31

Нико

К тому времени, как отец закончил свой разговор со мной, мне захотелось его убить. Мужчина настолько холодный, что от этого мне хочется пробить его горло. Никто не имеет никакого значения, кроме денежной суммы, которую он может на него поставить.

Я оглядываюсь, желая увидеть красивое, невинное, тёплое лицо моей невесты, но не вижу её. Нигде. Хмурясь, смотрю снова. Возможно, она в ванной комнате.

Направляясь в заднюю часть комнаты, где висят пальто и находится небольшой коридор к ванной, я останавливаюсь возле Сиенны и Николая. Они разговаривают с Сильвановым, русским, который собирается предоставить мне личную охрану для Синди.

Я решил, что мы будем вместе столько, сколько сможем, но будут времена, когда мне придётся работать в бизнесе, и я не думаю, что для неё будет безопасно или целесообразно присутствовать. Я хочу, чтобы у неё была своя команда охранников, чтобы поддерживать её безопасность, когда я не смогу.

Она стала для меня самой драгоценной вещью в мире. Я не могу полагаться даже на своих людей, кроме Джеймса, которому доверяю свою жизнь, но он должен быть со мной на деловых встречах. Так что я доверяю Николаю, когда он говорит, что Константин Сильванов – тот, кто обеспечит меня охренительной охраной для моей жены.

— Ты видела Синди? — спрашиваю я у Сиенны.

Она оглядывается вокруг и хмурится.

— Нет. На самом деле, я не видела.

Чувство страха царапает меня, но я говорю себе не быть глупым. Она будет в ванной. Куда же ещё ей идти?

Пройдя по коридору, я захожу в ванную, и моё сердце замирает, когда я вижу, что единственная кабинка открыта и пуста. Что за хрень?

Может, она вышла подышать воздухом? Надеюсь, нет. Не без какой-либо защиты. Почему мои люди отпустили её?

Я вырываюсь из ванной и выхожу в главный холл. В пять шагов я оказываюсь за дверью и вглядываюсь во мрак снаружи. Её не видно, но, чтобы убедиться в этом, я обхожу дом по периметру и возвращаюсь к двери, чувствуя себя плохо.

И тут я вижу это. Отпечатки каблуков, впечатанных в землю сбоку от тропинки. Их мог сделать кто угодно, но зачем женщинам сходить с тропинки, когда они приближались к залу. Наверняка Синди вышла сюда подышать воздухом, по какой-то причине, так где же она?

Я врываюсь обратно в зал.

— Кто-нибудь видел Синди? — меня не волнует, что все останавливаются, чтобы посмотреть на меня, мой отец, кажется, в ужасе от того, что я перекрикиваю струнный квартет. Пошёл он.

Люди оглядываются, будто она может быть возле них, затем качают головами.

Я подхожу к своим людям у двери, и они уже побледнели.

— Вы наблюдали за дверью? — резко спрашиваю я.

— Да, то есть... в основном, босс. Возможно, мы... на несколько минут отвлеклись.

—На что? — рявкаю я.

Один из них краснеет.

— Что. Отвлекло. Тебя?

— Твоя сестра, — отвечает Лука.

— Прости? Что ты, блядь, имеешь ввиду?

— Она хмм, она… — он становится ярко-красным и замолкает.

Я поворачиваюсь к месту, где сидит Рената, её ноги скрещены, и её короткая юбка высоко на бёдрах. Это совершенно неуместно для события такого масштаба.

— Ты никогда раньше не видел пару ног? — рычу я.

— Она хмм, — он прочищает горло. — Христос, Нико, не вини нас. Она засветила нам, ладно?

Я так сильно бью его слева, что он ударяется об стену, его рука автоматически поднимается к щеке.

— Ты оторвал свои ебаные глаза от двери, чтобы пялиться на мою сестру? — рычу я.

Рената встаёт и движется в нашу сторону, приближаясь в моём периферийном зрении. Когда она достаточно близко, я поднимаю руку, не глядя на неё.

— Не подходи ближе, если не хочешь, чтобы я тебя убил. Я разберусь с тобой позже.

— Разберёшься со мной? — она ухмыляется.

Я поворачиваюсь к ней, и она внезапно сжимается.

— Боже, Нико. Какого чёрта?

— Твоя жалкая, грязная маленькая игра принесла столько проблем.

— Какая игра? — она притворяется невинной.

Я смеюсь.

— Да ладно, Рената. Мои люди не врут. Не о чём-то подобном, когда они знают, что я или мой отец могли бы убить их за то, что они так на тебя смотрят.

Я хватаю её за плечо и притягиваю ближе.

— Проваливай в дом, надень трусики, и, если ты снова посмеешь опозорить имя Андретти, я прослежу, чтобы тебя изгнали из семьи и не дали ничего, чтобы выжить.

Её лицо бледнеет, когда я отпускаю её. Она тяжело сглатывает, но тихо возвращается к месту, где сидела, и забирает свою сумку, не сказав ни слова.

— Иди с ней, — рявкаю на Лукаса. — И прикоснись к ней или посмотри на неё как-то иначе, чем в качестве её охраны, я заставлю тебя съесть собственные яйца.

— Да, босс, — он выскакивает за дверь вслед за моей сестрой.

— Что происходит? — Джеймс рядом со мной, спокойный, как всегда.

— Синди здесь нет, — я понижаю голос, потому что сейчас я не уверен, кому могу доверять. Уходя от своих людей, всё ещё слоняющихся возле двери, я продолжаю. — Рената засветила моим людям и отвлекла их. Синди, должно быть, выскользнула.

— Хорошо, — он кивает и сжимает моё плечо. — Сохраняй спокойствие. Она не могла уйти далеко.

— Джеймс, зачем ей блуждать в темноте?

— Это её земли. На пути есть фонарики. Возможно, она по какой-то причине вернулась в церковь? Она хорошо знает территорию. Давай, соберём людей и пойдём искать её.

Я приостанавливаюсь.

— Не моих людей, — не могу поверить, что говорю это. Это признак слабости, что я даже рассматриваю возможность того, что они могут иметь к этому отношение. Возможно, они выпустили её нарочно, не смотря на их протесты и действия моей сестры. Может, один из них в сговоре с нашими врагами?

— Это были бы не они, — он решителен в своих словах. — Мы вселили в них страх Божий, когда убили Павла. Я согласен, что пока мы должны держать их в узде, но, ну же, Нико. Это не дело рук твоих ребят, и они нужны тебе прямо сейчас. Все силы на её поиски, верно? Ты доверяешь Сильванову? Волковым?

Я не так давно знаю Сильванова. В прошлом я имел дело с Волковыми и тщательно их проверил. Наши деловые интересы никоим образом не конкурируют, а лишь дополняют друг друга. Со стратегической точки зрения им нет смысла делать что-то подобное. Я нужен им, и иногда они нужны мне. Это симбиотические отношения. Сбалансированы и по мощности. Ты не станешь их портить, и уж точно не будешь брать чужую женщину, чтобы сделать это.

Что касается Сильванова, то он так же твёрд, как и они. Но он благороден, если верить моим сведениям. Предполагается, что сейчас он вне игры и обеспечивает безопасность для высокопоставленных лиц. Его деловой партнёр – легенда. Человек, который до сих пор наводит страх на стариков с мутным прошлым в глубине России. Андрюс – украинский силовик, склонный к спасению женщин, он или его партнёр ни за что не стали бы стоять за этим.

Я киваю.

— В некоторой степени. Единственный человек, которому я правда доверяю сейчас – это ты. Ты прав, нам нужны наши люди для её поисков, иначе нам будет слишком мало людей.

Джеймс в ответ кивает.

— Идём, поболтаем с Волковыми и Сильвановым.

Через пять минут мы вернулись домой, и впятером скрываемся в кабинете, разговаривая.

Мои люди обыскивают территорию. Кэрол сейчас с ними. Она расстроена и полна решимости найти свою крестницу. Она вернулась в дом, надела дождевые сапоги и куртку, схватила фонарь и вышла в темноту.

— Я не рассматриваю возможность того, что это может быть кто-то из наших врагов, — говорит Джеймс. — Это не в нашем мире. Трогать подружку или любовницу – плохо, но грёбаную жену? Нет. Это совершенно запредельно и приведёт к тому, что их семьи станут мишенью. Жёны, дети, все.

— Да, — соглашается Сильванов своим глубоким, хриплым голосом. Когда он говорит, кажется, что у него больное горло. — Это не выход, да ещё и в брачную ночь? — он выпускает долгий выдох. — Чувак, это что-то личное.

От его слов я замираю. Я поворачиваюсь к Джеймсу.

— Иветта или Айрис.

— Боже, правда? Думаешь, они зашли так далеко?

— Они ненавидят её.

— Я запутался, — говорит Николай Волков.

Я объясняю им всю подлую ситуацию. Брак по расчёту с Иветтой и любовь к Синди. Я предельно честен, и рассказываю им, что шантажировал её, чтобы она вышла за меня. Я объясняю, что Иветта была обижена, и что они с Айрис наверняка планировали как-то отнять этот дом у Синди, но я помешал этому.

— Туфелька, — говорит Джеймс.

— Что? — Сильванов чешет свою щетину. — Туфелька?

— Христос, да. Именно это очень взбесило Иветту, — я выдыхаю. — Иди забери её и приведи сюда.

Джеймс кивает.

— Думаешь, твою жену похитили из-за туфли? — Сильванов выглядит так, будто считает нас всех сумасшедшими, что вполне возможно. Я позволил Саше Волкову рассказать про аукцион туфельки.

Когда он закончил, я говорю Сильванову:

— Иветта хотела эту туфлю больше всего на свете. Она подошла моей жене, и я позаботился о том, чтобы она её сохранила.

Моя жена. Я улыбаюсь от этого, но это похоже на призрак настоящей эмоции, мимолётный, прозрачный, поскольку отчаяние и страх сменяют его почти мгновенно.

По странной прихоти я вырываюсь из комнаты и поднимаюсь по лестнице через две ступеньки в мансарду. Там я смотрю на то место, где стояла туфелька. Она исчезла. Коробка исчезла. От неё не осталось и следа. Я открываю ящики, выбрасывая их содержимое, и делаю то же самое с гардеробной – ничего.

Туфельки нет.

Твою мать, это Иветта. Это должна быть она.

Я убью её голыми руками, но не раньше, чем заставлю рассказать, где Синди. Когда я возвращаюсь в кабинет, Иветта сидит в кресле, Джеймс прислонился к столу лицом к ней, скрестив лодыжки перед собой и сложив руки на груди. Он выглядит странно непринуждённо, но угрожающе.

Иветта смотрит на меня, и страх охватывает её.

Мне требуется нечеловеческая сила воли, чтобы сдерживать свою ярость, но, если я наброшусь на неё так, как хочу, она сломается и, возможно, ничего мне не даст. По одному её взгляду я вижу, что она искренне напугана.

— Иветта, — говорю я, восхищаясь спокойствием в своём голосе. — Что ты сделала с Синди?