— И помните, что вам некогда зевать от скуки...

— И помните, что вам некогда зевать от скуки...

— Помним! — хором воскликнули дети и начали покидать класс.

Засмеявшись, я положила книгу, которую мы начали читать на прошлой неделе, обратно на полку, и наблюдала, как они собираются, задвигая стулья и надевая кофты, до тех пор, пока дверь за ними не закрылась.

Когда я наклонилась, чтобы поднять закатившийся карандаш, громкий стук в дверь заставил меня выпрямиться столь резко, что я почувствовала, как что-то хрустнуло у меня в области спины.

— Боже, мне нужно больше времени уделять тренировкам.

В маленьком стеклянном окошке на двери появились плечо и рука, облаченные в черное, а также загорелый профиль. Мое сердце на мгновение перестало биться.

Как только дверь открылась, в класс вошел отец Лу-Лу, попросив дочь подождать в коридоре. Я улыбнулась ей, в надежде, что это слегка смягчит ее беспокойство, которое угадывалось по ее нахмуренным крошечным бровям, и закрыла дверь.

— Мистер Верроне, чем я могу...

— Лучше доктор Верроне. И, мне кажется, что возникли проблемы с дисциплиной Лу-Лу.

Я недоуменно моргнула, но потом вспомнила вчерашний день. Инцидент с Джереми. Я сложила руки на груди, расправила плечи и объяснила суть произошедшего.

— Проблемный ребенок, — заключил он.

На мгновение я подумала, что он имеет в виду свою дочь, но тут же поняла, что это не так.

— Ну... — протянула я.

— Не стоит искать оправданий. Вы же знаете, что я прав. Я наблюдал, как он каждое утро и после ланча мчится в школу после того, как Лу-Лу поведала мне о нем. Я могу понять это, когда вижу их.

Слегка обескураженный, тихий и скептический смешок вырвался из меня.

— На самом деле, он не такой уж плохой. — Да, от него бывали неприятности, но он все равно был прекрасным мальчишкой. — Он нуждается в наставлении, но никак не в суровых дисциплинарных наказаниях.

— Не соглашусь.

Мои глаза буквально полезли на лоб.

Он пренебрежительно взмахнул рукой и, вздохнув, прислонился к моему столу.

— Но я полагаю, что это уже предел мечтаний, чтобы требовать подобного от школ в наши дни.

— В наши дни? — выпалила я, даже не обдумав сказанное.

Он кивнул, и я осознала, что до сих пор не знаю его имени. Я прекрасно помнила, что видела его среди записей и могла бы посмотреть, но решила, что правильнее будет спросить.

— Простите, я не расслышала вашего имени.

— Все потому, что я вам его и не называл. — Его голубые глаза встретились с моими, заставив что-то пробежать вниз по моей спине, прежде чем я снова собралась. С моей спиной определенно что-то творилось. — Я Томас.

Ух!

— Ну, я, как и раньше, буду внимательно следить за поведением Джереми, Томас.

Он больше не смотрел на меня, или смотрел, но не совсем на меня. Его взгляд скользнул на мои кремовые балетки с миниатюрными атласными бантиками на носках.

— Сколько вам лет?

Я закашлялась.

— Простите, что?

Он усмехнулся, а его глаза заблестели, когда они проследовали по моим ногам вверх, остановившись на моей груди.

— Вы меня слышали. — Он посмотрел на меня. Кристально голубые глаза приковали к себе мои, не позволяя смотреть никуда больше. Хотя мне искренне хотелось отвести взгляд. Он что-то напевал себе под нос. — Вы слегка обескуражены, но это пустяки. Я могу подождать.

Все внутри меня сжалось, пока его глаза так и не отпускали меня.

— Эм... — наконец, отведя взгляд, я рассмеялась, замотала головой и притворилась, что что-то ищу в стакане с карандашами на столе для творчества. — Я даже не знаю, эм, уместен ли?

Вопрос? Правдивый ответ?

Я была настолько растеряна, что даже не могла нормально закончить предложение.

Мрачный и пробирающий тембр его голоса коснулся моих ушей, пока его взгляд буквально прожигал мне спину.

— Я заставляю вас нервничать?

Я усмехнулась, повернулась к нему и скрестила руки на груди.

— Это как-то... — я развела руками, а потом показала пальцем между нами, — странно, что ли. Так что, давайте начнем сначала. Вы Томас, отец Лу-Лу, а...

— А вы Джемайма, Голубка, ее первая учительница.

— Откуда вам это известно? — с недоумением спросила я.

Он едва заметно повел плечами, но я это заметила.

— Вы, должно быть, рассказывали об этом Лу-Лу.

— Точно.

Часы над его головой тикали.

Один, два, три, четыре раза.

— Так вы ответите мне?

Я нахмурилась. Это была самая неловкая ситуация, в которой я когда-либо оказывалась.

— Про мой возраст? — Я прикусила нижнюю губу, осмысливая столь странную настойчивость. — Это из-за моей обуви?

Его губы тронула улыбка, когда я встретилась с ним взглядом.

— Отчасти, но в целом мне просто интересно.

— Почему?

Он снова ухмыльнулся.

— Потому что это так.

— Хорошо. Мне двадцать три.

— Двадцать три.

— Двадцать три, — неуверенно повторила я и покачнулась на пятках.

Когда я посмотрела на дверь, то увидела, что Лу-Лу прислонилась головой к окну, а ее каштановые волосы рассыпались по плечам. Снова улыбнувшись, я подняла палец вверх, показывая, что мы освободимся через минуту, а затем снова посмотрела на Томаса.

— Я же не должна отплатить вам той же монетой?

Он удивился, затем засмеялся, и, судя по тому, как это грубо и резко звучало, делал он это не часто. Его палец скользнул по его нижней губе.

— Вам не кажется, что это было бы не совсем уместно, мисс Клейтон? — Гнетущая пауза повисла в воздухе, когда он встал и поправил свой пиджак, прожигая меня взглядом. — До новых встреч, Голубка.

Выйдя из кабинета, он взял Лу-Лу за руку, и она помахала мне, прежде чем они исчезли в глубине коридора.

Чем его так зацепило мое имя?

Майлз появился на пороге после семи.

Я наблюдала за ним со своего места на диване, где красила ногти в цвет лайма, как он поглощал стейк с овощами, приготовленный мной ранее.

— Ты даже не присядешь?

— Ничего не говори, — пробормотал он с набитым ртом. — Я слишком голоден.

Я фыркнула и ласково улыбнулась, отметив его безобразный внешний вид. Его рубашка была пропитана потом, а волосы слиплись после рабочего дня, и у меня не было сомнений, что его ногти такие же грязные.

— Знаешь, сегодня произошло нечто странное. — Я закрыла лак и пошевелила пальцами ног.

— Вот как? — Он поднес свою тарелку к лицу, облизывая соус с нее.

Я рассмеялась, рассеяно теребя кольцо на пальце.

— А ты мог бы отвлечься и выслушать меня?

— Я слушаю, — ответил он, направляясь к посудомоечной машине.

Я подождала, пока он отправит в нее тарелку и достанет бутылку воды из холодильника, прежде чем начать говорить:

— Ко мне пришел отец одного из моих детей, а именно Лу-Лу...

Майлз ухмыльнулся и прислонился спиной к двери, ведущей в гостиную.

— Меня забавляет, когда ты называешь их своими...

— Я провожу с ними много времени, поэтому они для меня все родные, — оправдалась я.

Он махнул рукой в ответ.

— Я знаю. И я люблю тебя.

Его темные глаза пристально смотрели в мои, пока он ждал, когда эти слова проникнут в меня и попадут точно в цель. Это срабатывало из раза в раз.

— Я тоже тебя люблю, — я вздохнула, ставя ноги на пол, а мои пальцы скрючились, не желая касаться холодного кафеля. У нас пока еще не было кое-где ковров и некоторых других вещей для дома. — Кстати, он пришел ко мне поговорить по поводу дисциплинарной карточки своей дочери, что неудивительно, так как она почти идеальна.

— Никто не идеален.

— Не спеши так говорить, пока ты не познакомился с этой девочкой, — ответила я, не в силах скрывать улыбку, когда в моем воображение всплыло милое личико Лу-Лу. — Я даю ей задание для второго класса практически еженедельно.

— Так что с ее отцом? — Майлз сменил тему, уставившись в пол.

— Ах да, — я встала с места, потянулась и зевнула, закинув руки за голову, — забавный чувак, но в некотором смысле это совсем не смешно.

Майлз нахмурил брови.

— Это как?

— Он просто... это сложно описать, но это было очень странно.

Майлз ждал продолжения, но я поймала себя на мысли, что мне больше нечего сказать, чтобы донести до него суть всего, поэтому я задумчиво пожала плечами.

— Думаю, этот тот случай, когда ты должен был видеть это своими глазами. Я не стану пытаться описывать это или как-то осуждать его.

— Не станешь осуждать? — уточнил Майлз с явным подколом, следуя за мной по коридору в спальню. — Он что, настолько смешон?

— Оу, вовсе нет. — Я отнесла лак для ногтей в ванную комнату и на выходе врезалась прямо в грудь Майлзу. — В один прекрасный день ты сломаешь мне нос. Тебе нужно есть побольше чизбургеров.

Его руки обхватили меня, а ладони скользили по моей спине, прежде чем потянуться к моему подбородку.

— Не уверен, что я в восторге от того, что ты говоришь об отце какого-то ребенка дольше двух минут.

— Двух минут? — уточнила я, и мое дыхание слегка сбилось, когда его большие пальцы скользнули к моему рту, поглаживая кожу под нижней губой.

— Да. Если ты говоришь о чем-то дольше двух минут, значит, это заинтересовало тебя.

Я слегка склонилась и прикусила его палец.

— Ты ревнуешь?

— Черт побери, а как же, — прорычал он, прижимаясь своими губами к моим.

— Для этого нет поводов, — произнесла я в перерывах между поцелуями, — он не ты, а значит он не в моем вкусе.

— Докажи это.

Я попыталась оттолкнуть его, но только сама чуть не рухнула назад. Мне никогда это не удавалось.

— От тебя воняет. Вернемся к этому, когда ты примешь душ.

Я ускользнула от него, прежде чем он успел поймать меня, и звук включенного душа буквально через несколько секунд заставил меня улыбнуться.

Я успела только сделать глоток воды, когда услышала, как звонит телефон Майлза где-то в спальне. Я проигнорировала это, но звонок снова повторился, поэтому я решила отправиться в спальню, чтобы ответить, так как это мог быть клиент. Зима не спешила уходить, поэтому Майлз сказал, что сейчас, когда все оттаяло и постепенно начало расцветать, он готов взяться за любую работу, которая только подвернется.

Мобильник продолжал трещать, но я не видела, куда именно он его положил. Я следовала на звук, который привел меня к тумбочке, и открыла ящик. Мобильник был там, а на его дисплее высвечивался неизвестный номер. Я на секунду задумалась, но все-таки решила ответить.