3

АША

Для ежегодной игры в покер в "Пепельной Розе", которая проходит трижды в год, сегодня нет латекса и кожи. Вместо этого в гримерке меня ждет коробка, которую мне прислал Николай. При виде коробки меня охватывает трепет, которого я не должна испытывать, было время, когда он дарил мне вещи для своего удовольствия, и сегодня он тоже увидит меня в этом. Но в этом больше нет ничего интимного, ничего личного. Просто босс дарит своему сотруднику новую рабочую форму, и я знаю, что именно так он это и воспринимает.

Будет лучше, если я выкину из головы и другие мысли.

И все же, когда я достаю из коробки серебристо-серое кружевное белье, я не могу не задаться вопросом, что он подумает, когда увидит его на мне. Это великолепный комплект нижнего белья - корсет, расшитый кроваво-красными нитями и отделанный бархатом по каналам для косточек, которые расположены чуть ниже груди, бюстгальтер-балконет из серебристо-серого кружева, расшитого кроваво-красными цветами, и пара трусиков того же оттенка, которые маняще изгибаются по моей попке, прижимаясь к бедрам. Они расходятся между бедрами, отверстие скрыто, пока я не раздвину ноги, - сюрприз для игроков, которые не увидят его, пока я не решу их отвлечь. Оно идеально мне подходит, мягко контрастируя с моим бледным цветом лица, темными волосами и глазами, подчеркивая изгибы моей фигуры так, что игрокам будет очень трудно сосредоточиться на своих руках... вернее, на чем угодно, только не на том, где они хотели бы видеть свои руки.

Мне нравится думать, что я не слишком тщеславна, но после многих лет работы в этой индустрии трудно не обращать внимания на свою внешность. Я прилагаю усилия, чтобы оставаться в форме, и корсет подчеркивает мою фигуру песочные часы и полную грудь так, как, должно быть, представлял себе Николай, когда выбирал его. Профессионально, напоминаю я себе, стараясь привыкнуть к уколу разочарования, который я чувствую каждый раз, когда думаю об этом. Раньше было больнее. Сейчас это больше похоже на раздражение, на чувство, от которого мне хотелось бы избавиться.

Последняя часть наряда та, которую я предпочла бы не надевать, тонкий серый кожаный ошейник с серебряным кольцом, символизирующим, что сегодня я буду играть роль покорной. Но я все равно застегиваю его, гримасничаю перед зеркалом, а затем возвращаюсь к своему туалетному столику, чтобы закончить макияж и подобрать помаду в тон красной нити на нижнем белье. Это всего лишь на ночь, напоминаю я себе. Два других мужчины, которые платят за мое подчинение, не появятся здесь еще две недели. А пока у меня две недели ничего, кроме мужчин, которые платят за то, чтобы мне подчиняться, - роль, в которой я чувствую себя наиболее комфортно. И сегодня вечером тоже есть немного этого аромата - шоу, которое мне предстоит устроить. По крайней мере, на время игры власть будет принадлежать мне, и я буду безжалостно дразнить мужчин, пока один из них не окажется в выигрыше.

Может, мне повезет, и это будет кто-то, кто мне действительно понравится. Шансы невелики, но я стараюсь не терять надежды. Это позволит мне встать на колени перед тем, кто выиграет, я уверена, что именно так и поступлю в какой-то момент вечера. Они все этого хотят, все до единого.

Мужчины ужасно предсказуемы, как я убедилась. И те, кто хочет, чтобы я покорилась, обычно больше всего мне не нравятся. Мужчины, которые покупаются на подобную игру, еще хуже, но, по крайней мере, они обычно дают хорошие чаевые.

Я закрываю помаду, кладу ее обратно в косметичку и в последний раз смотрю в зеркало. Как давно я не занималась сексом ради собственного удовольствия? Я хочу сказать, что после Николая я наслаждалась им с кем-то, но на самом деле это не так. Та последняя ночь вместе в его пентхаусе была последней, когда я помню, как кто-то, кроме меня самой, заставил меня кончить.

От этого воспоминания у меня перехватывает дыхание, и я протягиваю руку, чтобы дотронуться до серебряного кольца. Я помню, как он схватил такой же ошейник, как этот, обхватил его пальцами, прижался к моему горлу, когда его член вонзился в меня, притянул мой рот к своему, и застонал от оргазма...

Черт, Аша. Прекрати. Я чувствую волну вины за то, что думаю о нем так… так ярко. Я встречалась с Лилианой совсем недавно, когда Николай показывал ей клуб, вероятно, полагая, что его новая жена будет лучше относиться к его вечерам, проведенным под присмотром принадлежащего ему секс-подземелья, если она побывает там лично. Она отнеслась к этому спокойнее, чем я ожидала, не расстроилась из-за того, что Николай проводит здесь время, дружелюбно общалась со всеми девушками. Я понятия не имею, сказал ли ей Николай, что мы с ним когда-то спали вместе, или нет, но она тоже была со мной дружелюбна, и я решила, что лучше пусть все так и остается.

А сейчас... не стоит задерживаться на прошлом. Я это прекрасно знаю.

Так почему же так трудно отпустить это время? Николай никогда не будет моим навсегда. Я знала это с самого начала. Я чувствую себя глупой, когда все еще думаю о нем так.

Я никогда не была глупой женщиной и не хочу быть ею сейчас.

Внизу готовят площадку для предстоящего вечера. Здесь есть небольшая сцена с черным бархатным ложем для меня - одна из тех, на которых обычно выступают танцовщицы в обычные вечера, а перед ней овальный стол, за которым будут сидеть игроки, и позолоченное зеркало с другой стороны, чтобы те, кто стоит ко мне спиной, могли наблюдать за шоу. Слева барная стойка, сверкающая красным деревом, где бармены уже готовятся к ночи, которая, скорее всего, будет насыщенной. В те вечера, когда проходит шоу, всегда больше всего участников, и Николай обычно выдает несколько гостевых пропусков на эти вечера, надеясь привлечь новых членов.

Это значит, что я устраиваю для них шоу бесплатно, что всегда меня немного раздражает. Но в конце концов мне все равно заплатят. Это деньги из кармана Николая, правда, не мои. Я просто не люблю отдавать что-то просто так. Это делает меня хорошей мамочкой, а подчиняться гораздо сложнее.

— Аша. Ты выглядишь великолепно. — Голос Николая раздается у меня за спиной, и я поворачиваюсь на своих серебряных каблуках, мое сердце делает привычное сальто при виде его. Он весь такой деловой, в темно-сером костюме из акульей кожи, галстук завязан идеально, волосы гладко уложены на голове, глаза бесстрастно скользят по мне. Но, впрочем, они всегда такие. Он не смотрел на меня с желанием с той последней ночи. Даже в тот вечер, когда он пришел в клуб и рассказал мне о своей помолвке... Там было немного тепла, воспоминания о том, какими мы были, но Лилиана и тогда была у него на уме.

Как только я увидела их вместе, я поняла, что если она будет в его жизни, то ни у кого больше не будет шансов. Она поглощала все остальное, когда находилась с ним в одной комнате, словно он видел только ее. Я никогда не видела, чтобы он так смотрел на кого-то - даже на меня. И я счастлива за него, за них обоих. Николай заслуживает счастья.

Было время, когда я тоже так думала, задолго до него. Но это давно прошло, и теперь Николай тоже в прошлом. Не знаю, смогу ли я в третий раз встретить человека, который вызовет у меня такие чувства.

Кажется, я слишком многого прошу.

— Ты выбрал хороший наряд. — Я натянуто улыбаюсь. Его взгляд не опускается ниже моих глаз, и хотя я рада, что ради Лилианы, и ради моей дружбы с Николаем, он не поддается искушению, это немного ранит. Ни одна девушка не любит, когда ее легко забывают. По крайней мере, увидев их вместе, я обрела уверенность в том, что это была не только я. То, как он смотрит на нее, говорит о том, что он забыл бы кого угодно, как только она вошла в его жизнь. Связь между ними неоспорима.

Николай проверяет часы.

— Тебе пора готовиться к выходу на сцену. Скоро приедут игроки, а потом мы начнем пускать гостей. Некоторые из них уже сидят в лобби-баре. Если хочешь, возьми себе что-нибудь выпить, — говорит он с ухмылкой, он знает, что такие вечера мне не по душе. Но это часть моей работы.

Я принимаю его предложение, иду к бару и беру у Джейсона, главного бармена этого вечера, лимончелло. Его взгляд окидывает меня оценивающим взглядом, Джейсон предпочитает мужчин, но, как он однажды сказал мне, вы можете оценить искусство в галерее, не желая приносить его домой. Мне это льстит, а еще он как-то сказал, что если он когда-нибудь и попробует переспать с женщиной, то это буду я. Он так и не воплотил эту мысль в жизнь, хотя если бы он это сделал, я бы, наверное, приняла его предложение. Он великолепен: темно-светлые волосы, лесные глаза и тело, за которое можно умереть. Николай часто спрашивал его, не хочет ли он работать здесь в другом качестве, но он всегда настаивал, что ему хорошо за барной стойкой, несмотря на то что он мог бы зарабатывать гораздо больше.

— Уверена, что не хочешь две? — Ухмыляется Джейсон. — Давненько ты не выходила на сцену.

— Не напоминай мне. — Я подталкиваю рюмку обратно в его сторону. — Лучше не надо. Давно я не пила ничего, кроме бокала или двух вина на ночь. — Обычно я не пью на работе. Но Николай и Джейсон оба правы, я уже давно не устраивала публичных выступлений в клубе, и немного чего-то, чтобы снять напряжение, не повредит.

И все же я придерживаюсь одной попытки.

Я поднимаюсь по ступенькам на сцену, когда игроки начинают собираться вокруг стола. Я растягиваюсь на черном шезлонге, бархат чувственно трется о мою кожу, мягкие подушки, с одной стороны, подпирают спину и плечи, так что я демонстрируюсь гостям на полу под идеальным углом, моя грудь приподнята и выставлена напоказ над корсетом, бедра прижаты друг к другу, пока я не решу, когда захочу показать, что находится между ними. В клубе начинает звучать музыка мягким ритмом, под негромкий гул разговоров, когда гости начинают заполнять зал, достаточный для того, чтобы создать настроение, не доминируя над ним.