Она издает еще один крик, но уже более громкий, и все ее тело содрогается от его силы, когда я чувствую, как она сжимается вокруг моих пальцев, ее бедра выгибаются дугой, а колени подгибаются, когда она кончает, и беспомощный стон срывается с ее губ, когда я чувствую, как ее возбуждение капает на мою руку.

Мой член настолько тверд, что кажется, будто он может взорваться. Я выдергиваю из нее свои намокшие пальцы, расстегиваю молнию и лихорадочно вытаскиваю свой член, пристраиваясь позади нее. Я не стараюсь быть нежным, не даю ей время привыкнуть к ощущению моей толстой, набухшей головки у ее входа, прежде чем вогнать в нее каждый дюйм своего члена, чувствуя, как она растягивается и подается вокруг меня, издавая вопль смешанной боли и удовольствия.

— Вот так, жена, — рычу я ей в ухо, сильно толкаясь и задыхаясь от удовольствия, когда чувствую, как ее тугой, влажный жар сжимается вокруг меня. — Прими это, блядь. Кричи для меня. Кричи так громко, чтобы тот ублюдок, который трахал тебя первым, услышал, как ты кричишь на моем члене. — Я крепко сжимаю ее волосы, оттягивая голову назад, и прижимаюсь губами к ее горлу, проводя зубами по бледной плоти. — Кричи для меня, сука.

Я никогда не трахал ее так безжалостно. С каждым ударом я вбивался в нее бедрами, чувствуя, как ее тело бьется о комод, снова и снова ощущая этот тугой жар. Я давно хотел трахнуть ее вот так, взять ее жестко, но сдерживался, потому что не хотел причинить ей боль или напугать.

Теперь мне все равно, и от удовольствия я готов кончить быстрее, чем хотелось бы.

Но я хочу, чтобы она снова кончила на мой член, пока я трахаю ее вот так.

Мои пальцы находят ее клитор и сильно трут его, не давая ей ни дюйма нежности, пока я вгоняю в нее свой член. Я чувствую, как она сжимается вокруг меня, как ее тело втягивает меня глубже, даже когда она всхлипывает и умоляет, и это чертовски приятно. Бархатный жар ее тела ласкает мою напряженную, ноющую плоть с каждым ударом, ощущения переполняют меня, и я рычу ей в ухо, чтобы она кончила для меня снова, зажав ее клитор между пальцами, грубо перекатывая его между ними, когда Марика испускает долгий, содрогающийся вздох.

— Кончи для меня, сука, — рычу я, трахая ее так сильно, как только могу, сильнее, чем когда-либо трахал кого-либо в своей жизни. — Кончай на мой гребаный член и выкрикивай мое имя.

Я вижу, как сжимается ее челюсть, вижу, как она сопротивляется, но невозможно бороться с удовольствием, которое я ощущаю, проникая в нее. Моя маленькая шлюшка-жена любит не только боль, но и удовольствие, и с каждым толчком моих бедер в ее покрасневшую плоть она испускает всхлипывающий крик, который, как я могу сказать, доводит ее до оргазма.

— Я так чертовски близок, Марика-а-а... — Я издаю стон удовольствия, мой член напрягается, когда я чувствую, как мои яйца сжимаются от нахлынувшей кульминации, и я сильно тереблю ее клитор, чувствуя, как все ее тело напрягается. — Я собираюсь наполнить тебя... ох, блядь...

Она испускает придушенный крик, когда я снова вонзаю в нее свой член, и горячий, удовлетворяющий прилив моего оргазма выплескивается в нее, а ее спина выгибается, несмотря на то, что она сама выгибается, ее пальцы царапаются о дерево комода, ее всхлипывающий крик удовольствия, несомненно, слышен в доме, пока я продолжаю двигаться, продолжаю трахать ее, пока мой член изливается внутрь нее, желая, чтобы моя сперма проникла в нее так глубоко, как только может быть. Она все еще дрожит, когда я чувствую, как последняя капля выплескивается внутрь нее, ее киска все еще трепещет и сжимается вокруг меня, и я задерживаюсь там на мгновение, тяжело дыша, моя рука все еще обвивает ее волосы.

Когда мой член размягчается, выскальзывая из нее, я чувствую, как по нему стекает струйка моей спермы. Я тянусь вниз, скольжу пальцами по внутренней стороне ее бедра, собирая то, что вытекло на ее нежную кожу, и проталкиваю это обратно в нее, глубоко погружая в нее пальцы.

— Это останется в тебе, — прорычал я ей на ухо. — Ты сохранишь мою сперму в себе, и ты забеременеешь моим ребенком. Моим наследник. Я буду абсолютно, блядь, уверен в этом, ты слышишь меня, жена?

Марика снова вздрагивает и кивает, не поднимая головы, ее тело дрожит вокруг меня.

— У тебя не будет возможности увидеть его снова, — жестко говорю я ей. — Что бы ни было между вами до этого, это будет последним. Ты моя. Моя жена. И для тебя не будет ничего, кроме того, что я решу, что ты будешь иметь.

Я снова ввел в нее пальцы, изгибая их, чувствуя жар ее киски и моей спермы на своей руке, когда она издала хныкающий стон.

— Я пытался дать тебе нежность. Теперь я просто дам тебе то, что ты должна была получить с самого начала.

Отойдя от нее, я отстраняюсь и застегиваю джинсы, глядя на ее все еще трепещущее тело, склонившееся над комодом.

— Ты останешься здесь, в этой комнате, — резко говорю я ей. — Я пришлю тебе еду позже. Завтра мы поедем домой.

И с этими последними резкими словами я отворачиваюсь от нее и выхожу из комнаты, чтобы отправиться на поиски Финна.