Я поворачиваюсь и вижу Алекса, его глаза горят от ярости, когда он опускает дымящийся пистолет, который, должно быть, подобрал с пола.

— Predatel! — Алексей рычит по-русски. Он падает на спину, его рука прижимается к ране на животе, и он издает стон.

— Нам пора идти, — выдавливает Николай. — Сейчас же.

Не говоря больше ни слова, мы подхватываем Алекса, каждый берет его под руку, и мчимся к выходу, наши шаги эхом разносятся по пустынным коридорам.

Когда мы вырываемся на улицу, я слышу сирены, воющие вдалеке. Я оглядываюсь на здание, на сердце у меня тяжесть, зная, что мы только что сделали. Убийство подручного Иванова потребует объяснений, которые, не примет отец Алекса.

Алекс крепко сжимает мою руку, его тело дрожит от усталости и боли от раны. Металлический привкус крови тяжело витает в воздухе вокруг нас.

Когда мы пробираемся сквозь тени, я оглядываюсь назад на хаос, который мы оставили позади. Крики людей Луки становятся громче по мере их приближения. Они ищут нас, охотятся за нами, как за добычей.

— Сюда, — шепчет Николай, указывая на узкую дверь, спрятанную между штабелями ящиков.

Мы проскальзываем через дверь в тускло освещенный переулок, наши шаги приглушает гравий под ногами. Алекс дышит с трудом, и с каждым шагом его тело слабеет.

— Ему нужен врач, — говорю я, не в силах скрыть отчаяния, и смотрю в сторону Николая. Выражение его лица мрачное, но он кивает в знак согласия.

— Пойдем, — говорит он, идя вперед по лабиринту переулков. — Я знаю, к кому мы можем его отнести.

Наконец мы сворачиваем за последний угол, где нас ждет припаркованная машина Алекса. Мы садимся, Алекс сидит со мной на заднем сиденье, его голова лежит у меня на коленях, а кровь продолжает сочиться из раны на животе.

Николай, не колеблясь, уносится в ночь. Я смотрю на лицо Алекса, бледное и мокрое от пота.

— Он выглядит плохо, нам нужно что-то сделать, — говорю я дрожащим от волнения голосом.

Лицо Николая становится жестче.

— Я знаю, я еду так быстро, как только могу. У нас есть семейный врач, который предан Алексу, он поможет ему.

Преданный. Я обдумываю это слово, мои мысли затуманены. Очень немногие осмелились бы пойти против отца Алекса. Мы могли бы отвезти его к кому-нибудь, но была реальная вероятность, что из-за страха они сразу же нас выдадут. Но я доверяю Николаю. Я вижу, как сильно он любит Алексея и никогда бы не подверг его такой опасности.