— Я не могу сказать. Ты должен просто довериться мне, — говорю я твердым голосом.

— Довериться тебе? — смеется он. — Ты приходишь сюда, обвиняешь меня в том, что я хочу твоей смерти. Потом говоришь, что была бы более чем счастлива, перерезать мне горло, если дело дойдет до борьбы за власть в нашей семье. Я тебя не узнаю.

— Все не так, — настаиваю я.

Винсент кивает, понимая серьезность ситуации.

— Хорошо, — говорит он. — Ну, расскажи мне. С чего ты взяла, что за твою голову назначена цена, и почему ты решил, что за этим стою я?

Я тру кулаками глаза, прогоняя слезы, которые готовы уже вот-вот вылиться наружу.

— Я не могу тебе сказать.

— Черт побери, Амелия! Больше никаких секретов между нами. Разберемся во всем вместе.

Слова Винсента эхом отдаются у меня в ушах, и я надеюсь, что он действительно имеет в виду то, что говорит. Но, не смотря на мою надежду, во мне слишком много сомнения сейчас, что просто так взять и слепо довериться ему.

— Клянусь, я не приказывал тебя убивать. — продолжает Винсент, и его голос дрожит от боли и растерянности. — Ты понимаешь, как абсурдно это звучит, стоит только произнести эти слова вслух?

Мое сердце сжимается, ведь я вижу в его глазах столько боли, но тень сомнения все еще находится где-то в глубине моего сердца.

— Я больше не знаю, кому я могу доверять.

— Тогда доверься мне, — умоляет он, и в его тоне сквозит отчаяние. — Пожалуйста… С тех пор, как мы были детьми, именно я всегда был рядом и присматривал ха тобой. Я не могу понять, как ты вообще смогла допустить мысль о том, что я когда-либо смогу причинить тебе боль.

Я колеблюсь несколько мгновений, душу раздирают противоречия. Я мечусь между любовью и преданностью к брату и мучительным сомнением в глубине моей души. Но когда я смотрю ему в глаза, я вижу проблеск чего-то настоящего. Я вижу брата, которого я знаю и люблю.

— Хорошо, — шепчу я, кладя руку ему на предплечье.

Мы оба буквально подползаем к ближайшей стене и используем ее как опору, что бы скатиться по ней и сесть на пол.

— Я говорю тебе все это не потому, что согласна его решением или хочу тебя обидеть, — начинаю я. — Я просто хочу, чтобы ты все знал. Папа пришел ко мне несколько месяцев назад и сказал, что у него есть опасения насчет того, что бы ты стал главой семьи.

— И даже ты не подумала, что я заслуживаю об этом знать? — спрашивает он, и боль в его глазах показывает, что ни одна я ошибалась на его счет.

— Винсент, мне очень жаль. Я хотела сказать тебе, клянусь, — бормочу я, и мои глаза опять щиплет от слез.

Он медленно качает головой, все еще не до конца оправившись от моих откровений.

— Тогда почему ты этого не сделала?

— Потому что я не хотела причинить тебе боль. Я много раз думала рассказать тебе, но была уверена, что после этого ты меня возненавидишь, — признаюсь я, чувствуя, как на меня давит тяжесть последствий моих действий.

— Ты моя сестра, — говорит он тихо, но его голос звучит грубо от испытываемых им эмоций. — Я всегда хотел для тебя всего самого лучшего. Единственное, что в этой ситуации причиняет мне боль – это то, что ты мне ничего не сказала.

Между нами воцаряется абсолютная, давящая тишина, прерываемая лишь нашим прерывистым дыханием.

— Я знаю… Отец сказал, что мне не следует ничего говорить тебе, мол он сам скажет, когда придет время, — объясняю я. — Но я все равно должна была тебе сказать. Я думаю, нам нужно поговорить с отцом о том, что бы мы оба стали главами семьи.

Винсент смотрит на свои руки, затем издает тяжелый вздох.

— Мне очень жаль, что я не рассказал тебе об Изабелле раньше. Если бы я мог вернуться и изменить прошлое, я бы это сделал.

— Я знаю, что ты бы это сделал, — честно отвечаю я. — Я думаю, что мы оба многое сделали бы по-другому, если бы могли.

— Ты не рассматривала возможность того, что наш отец просто выставляет нас обоих дураками?

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я, в замешательстве смотря на него.

— Он проводит сегодняшний вечер с Максимом. Возможно, он нашел своего настоящего приемника… И это не мы.

От этой мысли у меня по спине пробегает дрожь.

— Что ты такое говоришь?

— Что, если наш отец решит, что мы не нужны ему для того, чтобы продолжить его наследие? — спрашивает Винсент.

Я делаю глубокий вдох, обдумывая его слова. Это мысль пугает, но такая вероятность действительно существует. Наш отец всегда был хитрым человеком, и, я думаю, он совсем не прочь поиграть с нами в интеллектуальные игры.

— Ты правда думаешь, что он на это способен? — наконец отвечаю я.

Глаза Винсента сверкают решимостью.

— У этого человека не возникло проблемы убедить нас в том, что Изабелла наша настоящая мать. Я полагаю, что он вовсе никогда не собирался говорить мне, что он рассматривает тебя на роль главы нашей семьи.

Несколько мгновений мы сидим молча, погруженный каждый в свои мысли. Единственным звуком в зале является наше с Винсентом тяжелое дыхание.

Наконец я нарушаю молчание.

— И что теперь?

— Мы начнем расследование, — отвечает Винсент. — Нам нужно выяснить, кто стоит за нападением на тебя. Мы должны убедиться, что они сполна заплатят за то, что сделали. Такая угроза не может остаться без ответа.

Я киваю.

— Ты не думал, что это может быть наш отец?

Винсент раздумывает над ответом и на его лице играют желваки.

— Это ничего не меняет. — наконец произносит он. — Но, каким бы дерьмовым не был этот человек, я не думаю, что это он.

— Нам нужно быть осторожными, — говорю я дрожащим голосом, и качаю головой.

— Я знаю, — говорит Винсент, и выражение его лица становится жестче. Внезапно его голова резко поворачивается в сторону главного зала.

— Ты это слышала?

Я качаю головой, но мои чувства сейчас в состоянии повышенной настороженности.

Винсент прислушивается еще мгновение, но продолжает говорить, ведь больше не слышно ни звука.

— Ты не можешь больше хранить секреты от меня. — говорит он.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я, размышляя, могу ли я доверить ему то, что я влюбилась в Алексея Иванова.

Пока Винсент смотрит на меня, в ожидании ответа, и на меня давит недосказанность между нами. Я хранила от него так много секретов, но этот кажется совершенно другим. Кажется, что этот секрет может изменить всё.

— Если ты не будешь честна со мной, я не смогу тебе помочь, — отвечает он.

Я знаю, что мне необходимо кому-то доверить свою тайну, иначе я могу задохнуться от внутренней тревоги.

— Я кое-кого люблю, — говорю я наконец.

— И в чем именно секрет? — Винсент вопросительно поднимает бровь.

— Это не просто… Кто-то, — уточняю я.

Глаза Винсента расширяются.

— Кто это?

Я открываю рот, готовая ответить честно на его вопрос, но как только слова готовятся вырваться, в спортзале резко гаснет весь свет.

— Амелия?

— Винсент? — зову я в панике, протягивая руку, пытаясь нащупать в темноте брата. Мгновение спустя я слышу звук шагов, шаркающих по мягкому полу.

— Кто здесь? — кричит Винсент.

Внезапно чья-то рука хватает меня за затылок и прижимает к стене. Мне удается вскрикнуть, прежде чем чья-то рука закрывает мне рот.

— Не трогай ее, блядь, — кричит Винсент. — Я убью тебя, ты меня понимаешь?

Я пытаюсь сопротивляться, но хватка на мне слишком крепкая. Я чувствую острую боль в шее, и ощущение холода распространяется по всему телу. Затем мои глаза застилает черная пелена, и я проваливаюсь в небытие.