Перевод: Грициан Андреев

Эта история из первой антологии, в которой я когда-либо появлялся, "Многоликий Ван Хельсинг" (The Many Faces of Van Helsing), которая не имела никакого отношения к фильму Хью Джекмана, но была выпущена в то же время, чтобы извлечь из него выгоду. Я не пишу много исторических произведений и не пишу много историй, действие которых происходит в зарубежных странах. Я также не пишу много историй о вампирах, хотя и люблю их читать. Действие происходит в Англии 1960-х годов, и я уделил много внимания местному языку, пытаясь заставить его звучать правильно.

- Три вонючих фунта?

Колину захотелось перегнуться через прилавок и придушить старого хрыча. Радиоприемник, который он принес, был совершенно новым и стоил по меньшей мере двадцать фунтов.

Конечно, товар был "горячим". Дилейни был последним ростовщиком в Ливерпуле, который не задавал вопросов. Колин часто имел с ним дело именно из-за этого. Но каждый раз он уходил из магазина с чувством обворованного.

- Смотри, все по последнему слову техники. Последняя модель. Ты мог бы поиметь совесть хотя бы до шести.

Как и ожидалось, старый придурок не сдвинулся с места. Колин взял три монеты и ушел, бормоча проклятия себе под нос.

Где, черт возьми, он собирался достать еще денег?

Колин потер руку, проведя пальцами по грязным струпьям. У него зачесались глаза. В горле было такое ощущение, будто он наглотался гравия. Желудок сжался в кулак, который он не мог разжать.

Если он в ближайшее время не вмажется, начнется нервная дрожь.

Колин попытался набрать достаточно слюны, чтобы сплюнуть, но ему это удалось лишь наполовину. Радио было легко украсть; глупая курица оставила его на подоконнике своей квартиры включенным и вопящим новую мелодию "Битлз". Такие подарки раздают не так уж часто.

Раньше у него неплохо получалось грабить дома, но на последнем деле, за которое он взялся, он получил три сломанных ребра и расквашенный нос, когда владелец рано вернулся домой. И Колин тогда был в довольно хорошей форме. Теперь, когда он был хилым, истощенным и хрупким, хорошая взбучка убила бы его.

Не то чтобы Колин боялся смерти. Он просто хотел сначала вмазаться. А трех фунтов ему даже не хватило бы, чтобы попробовать.

Колин присел на корточки на дорожке, поднял воротник своего шерстяного пальто. Когда-то пальто было милым, купленным, когда Колин был простым парнем и хорошо зарабатывал. Он много раз чуть не продал его, но всегда сдерживался. Английские зимы пробирают человека до костей. В воздухе уже чувствовался холод, предвещающий зиму, хотя осень только началась.

И все же, если бы он мог выручить за него пять фунтов, то избавился бы от него в мгновение ока. Но с учетом дыр, пятен и запаха мочи ему бы повезло, если бы он получил пятьдесят пенсов.

- Привет, Колин.

Колин не потрудился поднять голову. Он узнал хриплый гул Окурка и не мог больше терпеть его прямо сейчас.

- Я сказал: привет, Колин.

- Я слышал тебя, Окурок.

- Тогда не нужно быть грубым.

Окурок без приглашения плюхнулся рядом с ним, пахнущий, как в подожженном туалете. Его маленькие глазки метались туда-сюда по тротуару в поисках недокуренных сигарет. Так и он заработал свое прозвище.

- О, счастливый день!

Окурок ухмыльнулся и потянулся к тротуару, подбирая что-то грязными пальцами. На фильтре было пятно от губной помады, и он был расплющен.

- Неплохо затянуться раз-другой, а?

- Я сегодня не в настроении, Окурок.

- Опять мы на взводе, да?

Окурок поджег окурок несколькими спичками, сильно затянулся.

- Мне нужно еще несколько фунтов на дозу.

- Ты мог бы поработать.

- Посмотри на меня, Окурок. Я вешу шестьдесят три кило, и половина этого - пальто. Маленький ребенок мог бы надрать мне задницу.

- Просто убедись, что дома никого нет, приятель.

Проще сказать, - подумал Колин.

- Знаешь, - Окурок закрыл глаза, из его ноздрей повалил дым, - я сейчас на мели. Может быть, мы могли бы объединиться для чего-нибудь. Ты заходишь, я могу быть на стреме, и мы делим добычу пополам.

Колин чуть не рассмеялся. Он не доверял Окурку настолько.

- Как насчет того, чтобы я был на стреме?

- Извини, приятель. Ты сбежишь при первых признаках неприятностей.

- А ты бы не стал?

Окурок пожал плечами. Его сигарета погасла. Он предпринял еще две попытки прикурить, а затем щелчком выбросил ее обратно на улицу.

- Тогда к черту все это. Давай займемся работой, где нам не нужен наблюдатель.

- Например?

Окурок почесал бороду, убрал веточку.

- Видишь тот дом? Он похож на один дом в Хейшеме, недалеко от того места, где я вырос. Долгое время он был заброшен. Готов поспорить, что в нем полно добычи. Этот антикварный хлам довольно популярен в округе.

- Наверное, все это было разграблено давным-давно.

- Я так не думаю. Когда я был щенком, дорога, ведущая к нему, была практически невидима. Короче, вся заросла лесом. Только дети знали о ней. И мы все держались подальше.

- Почему?

- Истории. Считалось, что там водятся гоблины. Чушь собачья, а? Только однажды, я подошел к нему на спор. Приблизился на расстояние десяти ярдов. Потом я услышал крики.

Колин закатил глаза. Ему нужно было перестать тратить время на Окуркa и подумать о каком-нибудь способе раздобыть денег. Скоро стемнеет.

- Ты думаешь, я шучу? Клянусь головой моей прекрасной, святой матери. Я подошел на расстояние броска камня, и из дома донесся богобоязненный крик. Звучало так, будто сам Дьявол мучил какую-то бедную душу. Я обмочил свою задницу.

- Вероятно, это был один из твоих тупых приятелей, Окурок. Прикалывался над тобой.

- Не было никаких приятелей, Колин. Говорю тебе, ни один ребенок в городе и близко не подходил к тому дому. Никто не подходил. И я много думал об этом в последнее время. Бьюсь об заклад, там найдется что-нибудь интересное, что можно было бы украсть.

- Почему ты тогда не вернулся, а? Если там полно добра, почему ты не свалил?

Блуждающий взгляд Окурока остановился на другом "призе". Он закурил, затянулся.

- Это примерно в пятнадцати милях отсюда. Время от времени я коплю деньги на дорогу, но, кажется, всегда трачу их на что-то другое. Эй, ты говорил, у тебя есть несколько фунтов, верно? Может быть, мы могли бы сесть на поезд и...

- Ни за что, Окурок.

Колин встал, его тонкие кости заскрипели. Он почувствовал, что у него начинают дрожать руки, и засунул их в карманы.

- Порт Хейшем находится всего в двух часах езды. Затем всего небольшая прогулка до дома.

- Я не хочу тратить свою добычу на билеты на поезд, и я не хочу проводить ночь в чертовом Хейшеме. Дерьмовый городишко.

Колин посмотрел налево, потом направо, понимая, что не имеет значения, в каком направлении он пойдет. Он пошел, a Окурок наступал ему на пятки.

- У меня есть старые приятели в Хейшеме. Они нас приютят. Плюс у меня там есть контакт. Он мог бы сразу снабдить нас какой-нибудь наркотой. Нам даже не понадобится бабло; мы можем договориться о бартере с теми красотками, которых найдем.

- Нет.

Окурок положил свою грязную руку на плечо Колина и сжал. Ногти у него были как у шахтера.

- Давай, приятель. Мы могли бы все замутить уже через три часа. Может, меньше. У тебя есть занятие получше? Найди где-нибудь ямку, свернись калачиком, пока не прекратится рвота? Ты помнишь, сколько времени требуется, чтобы справиться с ломкой, Колин?

Колин сделал паузу. Он не ел несколько дней, так что блевать было нечем, кроме слизистой оболочки собственного желудка. Однажды он сделал это. Что-то ужасно себе повредил, все было в крови и вонючее.

Но Хейшем? Колин не верил, что в этом захолустном городишке есть что-то ценное. Не говоря уже о набитых сокровищами домах, которые Окурок видел тридцать лет назад.

Колин потер висок. Тот знакомо пульсировал. По мере того, как тянулась ночь, пульсация усиливалась.

Он мог бы взять свои деньги, купить банку аспирина и немного сельтерской воды и надеяться, что на этот раз ломка не будет такой сильной.

Но он знал правду.

Что касается плохих решений, Колин был королем. Еще одно не имело бы значения.

- Ладно, Окурок. Мы поедем в Хейшем. Но если там ничего нет, ты - мой должник. Большой.

Окурок улыбнулся. Три оставшихся зуба были такими же коричневыми, как его ботинки.

- Ты согласился, приятель! И ты увидишь! У старины Окуркa предчувствие на этот счет. Мы наваримся, и наваримся по-крупному. Вот увидишь.

К тому времени, когда поезд выплюнул их в порту Хейшем, Колина уже вовсю рвало.

Большую часть поездки он провел в туалете, его выворачивало наизнанку. После каждой рвоты он заставлял себя пить воду, чтобы не нанести непоправимого вреда пищеводу.

Это не помогло. Когда вода снова поднялась, она была розового цвета.

- Держись, Колин. Это недалеко.

Чушь собачья, это было далеко. Они шли больше трех часов. Ночной воздух был как в холодильнике для мяса, а земля была сплошь наклонной и холмистой. Лесистая местность, заросшая деревьями и высокой травой, усеянная замерзающими болотами. Колин заметил полную луну сквозь просвет в кроне деревьев, затем лес поглотил ее.

Они шли при свете факелов; Окурок обернул старую майку вокруг палки. Колина перестало тошнить, но дрожь усилилась настолько, что он несколько раз падал. Не помогало и то, что Окурок постоянно путал ориентиры и менял направление.

- У меня нет сил, Окурок.

- Будь сильным, приятель. Почти пришли. Видишь? Мы на правильной дороге.

Колин посмотрел вниз, но увидел только сорняки и камни.

- Дорогe?

- Булыжник. Tы все еще можешь увидеть фрагменты бордюра.

Надежды Колина рухнули. Если дорога была в таком плачевном состоянии, то дому, вероятно, было еще хуже.

Долбанный Хейшем. Долбанный Окурок.

- Вот он, приятель! Что я тебе говорил?

Колин смотрел вперед и не видел ничего, кроме деревьев. Медленно, постепенно он различил очертания дома. Место было полностью затемнено, земля настолько заросла, что, казалось, поглотила его.