Я двигалась по коридорам, с каждым поворотом все больше раскрывая характер здания. Мягкий гул флуоресцентных ламп смешивался с нежным гулом деятельности. Время от времени я проходил мимо студентов или преподавателей, каждый из которых был погружен в свой собственный мир.

Я дошла до кабинета моего консультанта - уютного помещения, которое казалось святилищем среди формальности остальной части здания. Это была женщина лет тридцати, Виктория Бентли, с приветливой улыбкой, которая сразу же расположила меня к себе. Ее кабинет отражал ее личность - светлый, приветливый, украшенный красочными плакатами, которые добавляли нотку тепла. Она тепло поприветствовала меня, ее искренняя забота была очевидна, когда она предложила мне присесть.

Когда она подняла мое досье, выражение ее лица сменилось с дружелюбного на озадаченное. "Хм, это странно..." - пробормотала она, ее пальцы замерли на клавиатуре.

У меня заколотилось сердце, появилось чувство тревоги. Что может быть не так с моим файлом?

"Кто-то предлагает лишить вас стипендии", - сказала она, и выражение ее лица стало серьезным, когда она взглянула на экран своего компьютера.

"Что? Почему?" Я заикалась, чувствуя смесь растерянности и паники.

Ее глаза просканировали экран более внимательно. "Похоже, поступило сообщение о том, что ты жульничаешь с курсовым проектом", - объяснила она. "Они утверждают, что Адриан Виндзор ставит вам хореографию. Если это правда, то вы будете дисквалифицированы, поскольку он студент третьего курса хоккейного факультета, призванный в профессиональную команду. Такая помощь не допускается".

Я почувствовал прилив разочарования. "Но это неправда", - настаивала я. "Он просто смотрел, как я катаюсь, и давал мне подсказки. Он не ставил мне хореографию! Мы были друзьями еще до того, как его призвали в армию..."

"Это не имеет значения". Виктория выглядела сочувствующей, но твердой. "Послушай, я понимаю, Сиенна, но это серьезные обвинения. Тебе нужно как можно скорее обсудить это с деканом приемной комиссии. Это может повлиять на твою стипендию, и нам нужно быстро все прояснить".

Мои мысли неслись вскачь, когда я покидала ее кабинет. Как такое могло произойти? Кто и зачем мог сообщить о таком? Мысль о том, что я могу потерять стипендию из-за недоразумения или, что еще хуже, намеренного саботажа, была непреодолимой. Я знала, что должна действовать быстро и поговорить с деканом. Я надеялась, что он мне поверит.