Глава 24

Ренцо

Прошло две недели с тех пор, как я забрал Скайлер, и, когда я смотрю прямую трансляцию на экране телевизора, становится ясно, что Харлан Дэвис сходит с ума.

Небритый, равнодушный, похудевший, он похож на смерть.

Мой взгляд перебегает на Скайлер, которая убирается на кухне после того, как мы только что поужинали.

Раздраженно вздохнув, я достаю из кармана телефон и набираю номер Карло.

— Да, босс? — отвечает он.

— Возьми двух человек и приведи Харлана Дэвиса на склад, — приказываю я.

— Будет сделано, босс.

Я заканчиваю разговор и иду на кухню. Вырвав у Скайлер из рук посуду, я хватаю ее за запястье и тяну к лифту.

Я слышу, как она испуганно вздыхает и как учащается ее дыхание, но она не спрашивает, что происходит.

Мы заходим в лифт, и, когда двери закрываются, я нажимаю на кнопку, ведущую в подвал. Не задумываясь, я скольжу рукой по ее запястью, пока мои пальцы не обхватывают ее тонкие пальцы.

Я чувствую, как ее рука дрожит в моей, и бормочу: — Я отвезу тебя к твоему отцу.

Она вскидывает голову, ее глаза расширяются от недоверия.

— У тебя будет тридцать минут, чтобы побыть с ним, пока я займусь кое-какими делами. Провалишься, и я больше не позволю тебе навещать его.

Она быстро кивает, ее глаза все еще смотрят на меня.

— Я делаю это для того, чтобы ты не умерла от депрессии, — добавляю я, чтобы она не ошиблась, подумав, что я забочусь о ней.

Во время отключения электричества на прошлой неделе я чуть не облажался. Я был в секунде от того, чтобы поцеловать женщину, только потому, что Франко и Дарио залезли мне в голову.

Чертовы маленькие засранцы.

Тем не менее слова Франко продолжают всплывать в моей голове в самые случайные моменты, и я все чаще думаю о Скайлер как о женщине и все меньше как о пленнице.

Моя маленькая пленница может стать моей погибелью, если я не буду осторожен.

Двери лифта открываются, и я вытаскиваю Скайлер из него. Винченцо и Фабрицио быстро выходят из Бентли, бросая на меня вопросительные взгляды.

Я открываю заднюю дверь, и мне даже не нужно отдавать приказ, чтобы Скайлер села внутрь. Она вырывает свою руку из моей, и пока она забирается на заднее сиденье машины, я бросаю взгляд на своих людей и говорю: — Мы едем на склад.

Я сажусь рядом со Скайлер и не пропускаю эмоциональную улыбку, дрогнувшую на ее губах.

Когда Винченцо заводит двигатель, Скайлер шепчет: — Спасибо.

Повернув голову, я смотрю на ее красивое лицо. Под ее глазами все еще темные круги. Я уже начал беспокоиться, но Бьянка заверила меня после последнего обследования, что Скайлер хорошо себя чувствует и почка работает как надо.

Ее глаза встречаются с моими, и мы смотрим друг на друга какое-то время, прежде чем я отвожу взгляд.

Я чувствую, что мое сердце бьется чуть быстрее, и стараюсь не обращать внимания на этот чертов орган.

Поездка на склад проходит в тишине, но я чувствую, как от Скайлер волнами исходит возбуждение, и вскоре снова смотрю на нее.

Ее нижнюю губу терзают зубы, а в глазах блестят непролитые слезы. Ее руки, сцепленные на коленях, дрожат.

Когда Винченцо останавливает Бентли, глаза Скайлер обращаются ко мне. Она мгновение колеблется, а потом говорит: — Ты сказал, что если я заплачу, ты заставишь моего отца заплатить за каждую слезинку.

Я и забыл, что говорил ей это.

Она умоляюще произносит: — Я не уверена, что смогу сдержать слезы, когда увижу его. Пожалуйста, не делай ему больно.

Черт, она просит разрешения поплакать, и этот удар попадает прямо в мое сердце.

Не в силах говорить, я просто киваю, прежде чем открыть дверь и вылезти из машины.

Скайлер идет прямо за мной, когда я захожу на склад. Я оглядываю открытое пространство, которое медленно заполняется ящиками, пока мы готовимся к отправке груза, который должен быть доставлен в Сомали.

Войдя в офис, который стал вторым домом Элио с тех пор, как я забрал Скайлер, я обнаружил, что моя правая рука усердно работает.

— Ты когда-нибудь бываешь дома? — спрашиваю я.

Он поднимает голову, откидывается в кресле и вздыхает. — Я не ожидал увидеть тебя сегодня.

Его глаза перемещаются между мной и Скайлер.

— Я пробуду здесь всего полчаса или около того.

Скайлер продолжает смотреть на вход в склад, ее дыхание уже участилось.

— Дай мне десять минут, и я вернусь, чтобы мы могли поговорить о делах, — говорю я Элио, прежде чем взять Скайлер за руку и потянуть ее к ступенькам.

Направляясь в комнату, которую мы обычно используем для пыток какого-нибудь несчастного, чтобы получить информацию, я внезапно меняю направление и веду ее в один из пустых офисов.

Затащив ее внутрь пыльной комнаты, я не отпускаю ее руку и притягиваю ближе. Ее голова откидывается назад, глаза сверкают, как раньше.

Одной мысли о том, что она проведет время с отцом, достаточно, чтобы вдохнуть жизнь обратно в ее взгляд.

Мне так не хватало этого чертового блеска.

Эта мысль застает меня врасплох, и я быстро отпускаю ее руку.

Я говорю: — Подожди здесь.

Скайлер кивает, и ее глаза провожают меня до выхода.

Подойдя к ступенькам, я останавливаюсь у металлических перил и, положив на них руки, смотрю вниз, на нижний этаж, где мои люди усердно работают.

Я слышу, как подъезжает машина, и, переключив внимание на вход, наблюдаю, как Карло и Эмилио вытаскивают Харлана из машины и заталкивают его в склад.

Я слежу за тем, как его проталкивают через склад и поднимают по ступенькам. Карло останавливает его в паре футов от меня. Отпустив перила, я поворачиваюсь к Харлану и смотрю на его плачевное состояние.

— У вас есть тридцать минут, — бормочу я.

Глаза Харлана переходят на мое лицо, и я вижу, как в них горит ненависть.

Ему хочется убить меня.

Я усмехаюсь. — Не испорти все для Скайлер. Она очень хочет тебя увидеть. — Не удержавшись, я добавляю: — Мне бы не хотелось видеть свою женщину расстроенной.

Глаза Харлана расширяются от ярости и неверия.

Я киваю в сторону офиса, и Карло толкает Харлана, чтобы тот отошел.

Как только Харлан входит в кабинет, я слышу всхлип Скайлер. — Папа!

Я подхожу к двери и, встретившись взглядом с Карло, говорю: — Можешь идти.

Пока Карло возвращается к ступенькам, я смотрю, как Скайлер и Харлан обнимают друг друга. Они просто плачут, не произнося ни слова.

Я оставляю дверь открытой и, отойдя на пару метров, прислоняюсь к стене, чтобы прислушаться к их разговору.

Дольше всего я слышу только плач Скайлер. Сердце сжимается в груди, я опускаю голову и смотрю на металлическую площадку под ногами.

Неконтролируемая ярость, которую я испытывал к Скайлер, утихла за последние две недели, но вид Харлана по-прежнему выводит меня из себя.

— Ты в порядке? — слышу как спрашивает Харлан.

— Я в порядке, папочка. — Она вздрагивает и делает вдох. — Ты плохо выглядишь. Я никогда не видела, чтобы ты ел.

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает он.

— Я вижу и слышу тебя по прямой трансляции. Ренцо каким-то образом установил камеры в особняке. На кухне, в гостиной, в моей спальне и у лестницы. Я вижу тебя и Луизу.

На мгновение снова наступает тишина, затем Скайлер шепчет: — Тебе нужно начать есть. Хватит сидеть в моей спальне. У меня сердце разрывается, когда я вижу тебя таким.

Харлан не отвечает на слова дочери, а вместо этого спрашивает: — Он причинил тебе боль?

— Нет. Ни разу. Я провожу дни за готовкой и просмотром прямых трансляций.

О, значит, моя маленькая мышка смотрела прямую трансляцию больше, чем я думала.

— Он также приглашает медсестру, чтобы она регулярно меня осматривала. Учитывая, что я нахожусь в плену, это не так уж и плохо.

Ее слова должны меня расстроить, потому что я хочу, чтобы она страдала, а не чувствовала себя как в каком-то гребаном отпуске.

Но вместо этого уголок моего рта приподнимается.

Суматоха внизу отвлекает мое внимание от воссоединения, и я быстро иду к металлической лестнице.