Глава 23
Скайлер
Сидя на балконе, я смотрю на городские огни.
На мне только шорты и футболка, а уже становится прохладно.
Потирая руки вверх и вниз, я думаю о последних пяти днях.
Я начинаю привыкать к новому распорядку дня. Я готовлю три раза в день, даже если Ренцо нет дома. Когда я остаюсь одна, я смотрю прямую трансляцию из моего дома, используя любую возможность увидеть папу.
У него не все в порядке. Он давно не брился и много времени проводит в моей спальне, просто уставившись в пол.
Мое сердце разрывается, когда я вижу его таким, но часть меня все еще злится, потому что он купил почку на черном рынке, и теперь я в плену у сумасшедшего босса мафии.
Я понимаю, почему отец так поступил, но все равно чувствую, что это был мой выбор, а не его. Трудно смириться с тем, что кто-то умер из-за меня.
Если бы я могла повернуть время вспять, я бы выбрала смерть, а не операцию, потому что мучения, которые я вынуждена терпеть в этом пентхаусе, - ужасны.
Приходит тяжелое осознание того, что все мои надежды и мечты снова недостижимы.
Гораздо тяжелее, чем в первый раз, когда мне пришлось от них отказаться.
Кожа на затылке покрывается мурашками, а тело мгновенно напрягается.
С тех пор как я переехала сюда, Ренцо ни разу не заходил в мою комнату. От его взгляда сердцебиение учащается, и я с трудом сглатываю страх, сжимающий горло.
После того как он внезапно набросился на меня две ночи назад, он не сказал мне ни слова, и я видела его только за ужином.
Капля дождя брызгает мне на колено, и я смотрю на темное небо. Вдалеке сверкает молния, и еще одна капля падает мне на лоб.
Понимая, что не могу позволить себе заболеть, я неохотно встаю и иду обратно в спальню. Когда я захлопываю раздвижную дверь, я все еще чувствую на себе взгляд Ренцо.
Глубоко вздохнув, я оборачиваюсь и вижу, что он прислонился к дверному косяку, скрестив руки на груди.
У меня нет ни малейшего желания говорить первой, и, копируя его позу, я прислоняюсь к стене и скрещиваю руки.
Это противостояние длится долгие минуты, прежде чем он бормочет: — Я удивлен, что ты не попыталась сбежать.
Я пожимаю плечами. — Я не собираюсь рисковать жизнью отца. Ты ясно дал понять, что убьешь его, если я попытаюсь что-то сделать.
— Значит, ты просто сдашься и будешь терпеть? — спросил он. — У меня сложилось впечатление, что ты боец, а не тот, кто так легко сдается.
От его слов гнев взрывается в моей груди, и, оттолкнувшись от стены, я иду в сторону ванной, чтобы уйти от него, пока я не сказала что-нибудь, из-за чего папа и я погибнем.
Не успеваю я пройти мимо кровати, как Ренцо хватает меня за руку и притягивает ближе, пока мое плечо не прижимается к его твердой груди.
Он спрашивает низким тоном: — Ты считаешь себя невиновной в смерти моего младшего брата?
Я закрываю глаза, чувствуя, как в сердце поднимается чувство вины.
Не глядя на Ренцо, я отвечаю: — Это был не мой выбор.
— А что бы ты выбрала?
Я глубоко вдыхаю воздух, вспоминая дни перед операцией.
Я говорю мягким голосом: — Я примирилась со смертью. Я бы не согласилась на операцию, если бы знала, что они убьют кого-то ради почки. — Повернув голову, я встречаюсь с ним взглядом. Не знаю, откуда взялась храбрость, когда я прошептала: — В этой комнате только один убийца, и это не я.
Его губы кривятся в опасной улыбке, и он разражается смехом.
Отпустив мою руку, он поднимает ладонь к моему лицу, и когда он пытается коснуться моей челюсти, я отдергиваю голову.
Его бровь приподнимается. — Ты сегодня неожиданно храбрая, моя маленькая мышка.
Прямо за окнами вспыхивает молния и на долю секунды освещает комнату. Я вижу холодный и неумолимый взгляд Ренцо и вспоминаю, на что он способен.
Он убил доктора Бенталла, не выказав никаких эмоций.
Небеса разверзаются, и дождь льет густым потоком, наполняя комнату.
— Может быть, ты невиновна, — бормочет Ренцо. На мгновение я задумываюсь, правильно ли я расслышала, но затем он продолжает: — Я думал о том, чтобы убить тебя и положить конец этой... ситуации.
Мое сердце сжимается в груди, а глаза возвращаются к его лицу.
— Но некоторые из моих друзей выступают за твою жизнь.
Дарио?
Он сказал «друзей», значит, их больше, чем один. Верно?
На этот раз, когда он поднимает руку к моему лицу, я не шевелюсь. Его пальцы проводят по моей челюсти и шее, оставляя за собой дорожку мурашек.
Я ненавижу, что его прикосновения влияют на меня, и игнорирую дрожь в животе.
— Ты уже не так сильно боишься, — замечает он. — Это значит, что ты привыкаешь к жизни здесь, и скоро это перестанет быть пыткой.
Я сомневаюсь в этом. Это место никогда не станет моим домом.
Я продолжаю просто смотреть на него, отказываясь играть в его игры разума.
— Мне придется придумать креативный способ для заполучения моей почки. Может, Франко все-таки был прав.
Я начинаю хмуриться, потому что не понимаю, что он имеет в виду.
Внезапно Ренцо отходит в сторону, а через секунду включает свет. Стоя возле двери, он окидывает взглядом мое тело, а затем ухмыляется.
— Да, я начинаю думать, что Франко может быть прав.
Что?
Ничего не объяснив, он выходит из комнаты, оставляя меня в полном замешательстве.
Качая головой, я вспоминаю наш разговор, пока иду к шкафу и натягиваю свитер.
Это первый раз, когда Ренцо потрудился спросить меня о том, что я чувствую.
Странно.
Кто такой Франко и в чем он прав?
Идя к дверному проему, я сжимаю зубами нижнюю губу. Мне незачем покидать свою спальню. Мы уже поужинали.
Тем не менее Ренцо выглядит спокойным и готовым к разговору.
Может быть, мне удастся его образумить, а если нет, то я смогу посеять в нем сомнения, добавив к тому, что Дарио сказал ему на прошлой неделе. Очевидно, что это его беспокоит, иначе он не стал бы спрашивать меня, считаю ли я себя невиновной.
Выходя из своей комнаты, я бросаю взгляд на закрытую дверь в конце коридора, прежде чем направиться к лестнице.
На полпути вниз по лестнице раздается громкий раскат грома, после чего пентхаус погружается в темноту.
У меня вырывается писк, и я дергаюсь от испуга. — Проклятье!
Я не слышу ничего, кроме дождя, и жду мгновения, пока мои глаза привыкнут к темноте.
Жуткое ощущение пробегает по позвоночнику, и я оглядываюсь через плечо. Увидев силуэт Ренцо, я говорю: — Я здесь. Просто на случай, если ты меня не видишь.
Его тон - низкий шепот, от которого по моему телу пробегают мурашки. — Я прекрасно тебя вижу, topolina.
Мои мышцы инстинктивно напрягаются, как будто они распознают хищный тон раньше, чем мой мозг.
Когда Ренцо приближается ко мне, я делаю еще один шаг вниз и едва не теряю равновесие от того, что ни черта не вижу. Его рука обхватывает меня за бок, и я остаюсь на месте, пока он двигается передо мной.
Ренцо прав. Я начинаю привыкать к новым обстоятельствам, потому что мое сердце больше не колотится как сумасшедшее от страха. Даже если дыхание учащается, мне не грозит гипервентиляция.
Вместо этого я слишком остро ощущаю его мощное присутствие, когда запах его лесного одеколона наполняет воздух, которым я дышу.
Я начинаю думать, что у этого человека отличное ночное зрение, потому что он захватывает мою челюсть и откидывает голову назад без каких-либо усилий с его стороны. В его глазах блестит свет, отчего он выглядит еще более хищным.
Он прижимается ко мне ближе и, держа свое лицо в дюйме от моего, говорит: — Меньше всего нам нужно, чтобы ты сломала себе шею на лестнице.
В момент, последовавший за его словами, воздух вокруг нас наполняется странным напряжением. Он шипит от электричества, как будто вот-вот ударит молния.
Его голова начинает опускаться, и я втягиваю шокированный вздох, прежде чем задержать его.
Что он собирается делать?
Конечно... нет, не собирается.
Неужели?
Его теплое дыхание обдувает мои губы, заставляя их покалывать. Мой желудок делает кувырок, а мозг пытается придумать, как мне реагировать.
Воздух вокруг нас начинает искрить еще больше. Его рука, прижимающая меня к себе, напрягается. Его тело прижимается ближе к моему.
Святое дерьмо.
Внезапно включается свет, и, увидев, как близко к моему лицу находится лицо Ренцо, мое сердце мгновенно забилось, как у дикой лошади, пытающейся выбраться из горящего сарая.
Не прошло и секунды, как Ренцо отпускает меня и спускается по лестнице, а затем идет в гостиную.
Ошеломленная до глубины души, я остаюсь стоять на середине лестницы.
Я кладу руку на свой вздрагивающий живот и глубоко вдыхаю воздух.
Неужели это только что произошло?
Неужели он собирался поцеловать меня?
Но почему?
Я должна быть в ужасе, если это действительно так.
Повернув голову, я смотрю на Ренцо, который наливает себе виски.
Может...
Может быть...
Может, Дарио достучался до него, и он смягчился по отношению ко мне?
Мое сердце начинает биться совсем по другой причине.
Если я смогу заставить Ренцо заботиться обо мне, он, возможно, сохранит жизнь отцу. Может быть, он подарит мне свободу.
Поднимая и опуская грудь, я наблюдаю за тем, как горячий босс мафии делает глоток виски, глядя на огни города за окном.