Глава 31

Ренцо

Винченцо советуется с Элио, чтобы убедиться в безопасности, а затем дает Фабрицио команду направить машину к подъездной дорожке особняка Дэвисов.

— Оставайся в машине, Скайлер, — приказываю я.

Она медленно качает головой, словно впадая в транс.

Мне хорошо знакомо это чувство.

— Я не хочу, чтобы ты видела тела. Это сделает все намного хуже, — объясняю я.

Она снова качает головой, а потом шепчет: — Это мой выбор.

Так и есть.

Я открываю дверь и, крепко держа ее за руку, выхожу из машины. Увидев Элио, выходящего из особняка, я направляюсь к нему.

— Есть какие-нибудь следы этих ублюдков? — спрашиваю я.

— Двоих остановили в конце улицы. Их уже отвезли на склад.

— Хорошо. Пусть люди продолжат поиски двух других, — приказываю я.

Элио кивает, переводя взгляд с меня на Скайлер. — Тела все еще внутри. Мы их не перемещали.

Кивнув, я говорю: — Пусть все выйдут из дома, и не возвращаются пока я не дам разрешение.

Я делаю вдох, чтобы укрепить дыхание, пока веду Скайлер по ступенькам крыльца. Когда мы входим в фойе, она начинает дико трясти головой и вырывает свою руку из моей.

Я смотрю на Харлана, который лежит в луже крови с огнестрельным ранением в грудь.

— Папа, — хнычет Скайлер, медленно приближаясь к его телу.

Она падает на его бок, не обращая внимания на кровь, и от этого зрелища у меня замирает сердце.

Ее губы раздвигаются в беззвучном крике, когда она дрожащими руками сжимает его челюсть.

Господи.

Она резко вдыхает воздух, а затем кричит: — Папа!

Не в силах просто стоять на месте и смотреть, как она ломается, я делаю шаг вперед и, опустившись на колени позади нее, обхватываю ее руками.

Ее крики разрывают мое чертово сердце, и все, что я могу сделать, - это обнять ее.

Если раньше я хотел, чтобы она испытывала ту же боль, что и я, то теперь я готов на все, чтобы забрать ее у нее.

Скайлер поворачивается в моих объятиях и, ухватившись за меня, падает навзничь.

Ее печаль наполняет воздух и находит отклик в моей груди.

Мой голос становится хриплым, когда я обещаю: — Я найду их всех до единого.

Сейчас мне нужно быть сильнее, чем когда-либо. Речь идет уже не только о моей боли и жажде мести.

Обхватив руками ее спину и колени, я прижимаю ее к себе, поднимаясь на ноги. Я несу ее вверх по лестнице в ее старую спальню и в ванную. Посадив ее на столешницу, я достаю салфетку и смачиваю ее под краном с холодной водой.

Я начинаю стирать кровь отца с ее ног и, убедившись, что не пропустил ни капли, бросаю салфетку в ванну.

Положив руки по обе стороны от ее шеи, я говорю: — Посмотри на меня.

Она поднимает глаза, и я вижу всю ее боль.

Возможно, это не те слова, которые она хотела бы услышать сейчас, но я должен их произнести. — У тебя есть я, Скайлер.

Она всхлипывает и поднимает руки, обхватывая мою шею. Когда я прижимаю ее к себе, она снова срывается.

Я провожу рукой по ее волосам, желая, чтобы был способ заглушить ее боль.

Но его нет.

— У тебя есть я, amo.

Только тогда я понимаю, как я ее называю. Любовь. Это произошло так естественно, что я даже не заметил.

В самый мрачный момент Скайлер я понимаю, что влюбился в нее.

Безнадежно, бесповоротно, безумно, чертовски сильно влюбился.

Я крепче прижимаю ее к себе и снова целую ее в голову, пока она пытается восстановить контроль над своими эмоциями.

— Теперь я понимаю, почему ты хотел, чтобы все, кто был причастен к смерти Джулио, умерли, — шепчет она. — Я понимаю, потому что это так больно.

Снова прижимая Скайлер к груди, я выношу ее из ее старой спальни, чтобы мы могли убраться из этого гребаного особняка.

Когда я дохожу до лестницы, я шепчу: — Не смотри, amo.

Она прижимается лицом к моей шее, пока я несу ее мимо тел, а когда мы выходим из особняка, я направляюсь к Элио.

— Позвони нашему человеку, чтобы он позаботился о телах. Дай мне знать, когда все будет готово к похоронам.

— Сделаю, босс, — отвечает он.

— Дай мне час, и я встречу вас на складе. Я просто хочу отвезти Скайлер домой.

— Нет, — говорит она, поднимая голову. — Я поеду с тобой.

Я смотрю на нее и, видя, как в ее глазах разгорается ярость, говорю: — Хорошо.

Я ставлю ее на ноги, а затем снова смотрю на Элио. — Увидимся на складе.

Он кивает и идет к входной двери, на ходу доставая из кармана телефон, чтобы позвонить коронеру.

Положив руку на поясницу Скайлер, я подталкиваю ее, чтобы она шла к Бентли.

Когда мы забираемся внутрь, к нам присоединяются Винченцо и Фабрицио.

— Мы сожалеем о твоей потере, Скайлер, — говорит Винченцо, глядя на нее через плечо.

Склонив голову, она лишь кивает.

— Куда, босс? — спрашивает Фабрицио.

— На склад.

Он заводит двигатель, и когда он направляет машину за пределы участка, я достаю из кармана телефон и снова набираю номер Дарио.

— Третий звонок за сегодня, — отвечает он. — Признайся, ты не можешь жить без меня.

— Да-да, — бормочу я. — Эти ублюдки убрали Харлана Дэвиса.

— Черт. Как дела у Скайлер?

— Не очень. Ты посмотрел фотографии, которые я тебе прислал?

— Да. Мне удалось опознать одного из четырех. Энрике Вальверде. Он прилетел из Великобритании два дня назад под другим именем. Остальные пока не опознаны. О, подожди, я только что получил сообщение.

Я жду, пока Дарио проверяет информацию, и через минуту он возвращается: — Тот, кто стоял у двери, - Альберто Гонсалес. Кстати, оба этих человека разыскиваются Интерполом, так что я предполагаю, что они занимают высокое положение на тотемном столбе.

Господи, надеюсь, это их забрали на склад.

— Спасибо, брат. Я твой должник, — говорю я, глядя на Скайлер, которая все еще сидит, склонив голову и закрыв глаза.

— Не волнуйся. Я пришлю тебе счет, как только вернусь.

Я с облегчением слышу, что он возвращается домой. — Позвони мне, когда приземлишься в Нью-Йорке.

— Обязательно. Передай Скайлер, что я сожалею о ее потере.

— Обязательно.

Мы завершаем разговор, и, убрав телефон, я беру ее за руку. — Дарио просил передать свои соболезнования.

Она поднимает голову и смотрит на меня, ее глаза тусклые, как будто из них выкачали всю жизнь. — Он что-нибудь узнал?

Я киваю. — Ему удалось опознать двух мужчин.

— Хорошо, — шепчет она, а потом прислоняется головой к моему плечу. — Надеюсь, ты найдешь их всех и заставишь страдать.

— Обязательно, — обещаю я.

***

Когда Фабрицио останавливает машину перед складом, мы выходим, и, взяв Скайлер за руку, я переплетаю наши пальцы, пока мы направляемся внутрь.

Когда я замечаю Антонио, я подаю ему сигнал, чтобы он шел ко мне. Он бежит по открытому участку бетонного пола, затем говорит: — Да, босс?

— Пусть Бьянка придет сюда. Она должна принести что-нибудь, чтобы помочь Скайлер справиться с шоком.

— Со мной все будет в порядке, — бормочет Скайлер.

Не обращая внимания на Скайлер, я добавляю: — Я также хочу, чтобы Бьянка провела полный осмотр.

— Хорошо, босс.

Когда мы продолжаем идти, я бросаю взгляд на Скайлер. — Ты не в порядке, и я хочу, чтобы тебя проверили. Если из-за этого твое тело отторгнет почку, я сожгу весь мир к чертовой матери. Считай, что, пройдя обследование, ты спасла человечество от вымирания.

На ее лице мелькает эмоция, которую я не могу определить, и когда мы поднимаемся по ступенькам, она вырывает свою руку из моей.

Как только мы достигаем площадки наверху, она переходит на бег.

Скайлер проверяет первую комнату, а затем бежит во вторую, где останавливается в дверном проеме.

Когда я подбегаю к ней сзади, слышу, как один из мужчин хихикает: — Привет, симпатичная мамочка.

За его словами следует хрюканье, а затем Скайлер подходит к нему и бьет этого ублюдка.

— Ой! — шипит она, прижимая руку к животу.

Я двигаюсь вперед и оттаскиваю ее от мужчин, которых Карло и Эмилио поставили на колени на полу.

Я проверяю ее руку и, увидев покрасневшие костяшки пальцев, бормочу: — Оставь пытки мне, amo. Я не хочу, чтобы ты прикасалась к этим мерзавцам.

— Заставь их страдать, — шепчет она, слова горят гневом.

Я стягиваю с себя куртку и протягиваю ей. — Отойди.

Когда Скайлер отходит к двери, я обращаю свое внимание на стоящих на коленях мужчин. Улыбка расплывается по моему лицу, когда я вижу, что среди них Энрике Вальверде.

Его глаза прикованы ко мне, и я вижу страх, который он пытается скрыть.

Подойдя ближе, я приседаю перед ним и, наклонив голову, смотрю ему прямо в глаза.

— Мы не знали, что этот человек - твой брат. Я бы остановил его. Мы не ищем проблем с Коза Нострой, — говорит он с авторитетным тоном в голосе.

— Тогда вам не следовало ступать в наш город, — бормочу я. — Это была ваша первая ошибка.

Поднявшись на ноги, я смотрю на другого мужчину. Он смотрит на Энрике, словно тот может ему помочь.

— Как тебя зовут? — спрашиваю я.

— Мигель, — шепчет он.

— Он просто солдат, — сообщает мне Энрике.

Достав пистолет из-за спины, где он спрятан в поясе, я подхожу к Мигелю и прижимаю ствол к его лбу.

— Где Сервандо Монтес?

Глаза Мигеля наполняются слезами, и он говорит: — Я не знаю.

Видя правду на его лице, я спускаю курок, даруя человеку милосердную смерть. Солдаты делают то, что им говорят, а его преступление заключалось в том, что он работал не на ту организацию.

— Отнесите его в сторону, — приказываю я.

Эмилио хватает Мигеля за плечи и тащит его в конец комнаты, чтобы тело оказалось в стороне от меня.

— Если я скажу, где находится Сервандо, пообещаешь, что обеспечишь мне безопасный проезд в Индию?

— Почему в Индию?

— Страна достаточно большая, чтобы я мог исчезнуть.

— Хорошо. Скажи мне, и я позабочусь о том, чтобы ты добрался до Индии.

— Ренцо! — вздыхает Скайлер.

Когда я слышу, как она подходит ближе, я оглядываюсь через плечо и кричу: — Не подходи!

Она замирает на месте, ее глаза наполняются слезами, а на лице появляется выражение предательства.

Заправив пистолет обратно в пояс брюк, я снова обращаюсь к Энрике. — Где Сервандо?

— Он перемещается между Испанией, Перу и Аляской под псевдонимом Хильберто Варела. Он только что покинул Испанию и уже должен быть в Перу. Он проводит в одном месте всего две недели, а потом переезжает в другое.