Глава 23

Саманта

Наблюдая за тем, как мисс Джеймсон (которая ясно дала понять, что оставляет свою фамилию) нагружает картофельным салатом тарелку очень недовольного мистера Паркера, я фыркаю.

Он пытается остановить ее, говоря, что не хочет так много.

— Ты съешь все овощи на своей тарелке, прежде чем тебе разрешат мясо, — сурово приказывает она.

— Ты убьешь меня всеми этими овощами, — возражает он.

— По крайней мере, ты умрешь здоровым, — бормочет она.

— Как можно умереть здоровым? — спрашивает мистер Паркер свою жену. — Серьезно, Матильда, ты слышишь себя, когда говоришь?

Она направляет на него ложку, и картофельный салат падает на траву между ними.

— Почему ты сидишь в одиночестве? — говорит мама, садясь рядом со мной. — Иди пообщайся с соседями и повеселись.

Я показываю на пожилую пару. — Ш-ш-ш. Я смотрю шоу.

— Они опять за свое? — спрашивает мама.

— Мисс Джеймсон говорит, что мистер Паркер должен съесть все овощи, прежде чем сможет есть мясо, а он этого не терпит, — ввожу я ее в курс происходящего.

— Одному Господу известно, зачем они поженились, — хихикает мама. — Они постоянно ссорятся.

— Хм, похоже на другую пару, которую я знаю, — поддразниваю я ее.

— Мы с твоим отцом не ссоримся.

— Нет, ты просто бьешь его лопаткой.

Она ухмыляется. — В Библии сказано: — «Пощади розгу и испортишь ребенка». Я считаю, что с мужьями то же самое. Это мой способ показать твоему отцу, что я его люблю.

Выпустив взрыв смеха, я снова смотрю на мисс Джеймсон и мистера Паркера. Они наконец-то отошли от стола и сидят на скамейке. Мисс Джеймсон продолжает указывать на то, что мистеру Паркеру следует съесть следующим.

— Давай перекусим, — говорю я маме.

Мы идем к столу, и я наполняю свою тарелку кукурузой в початках, хот-догом с солеными огурцами и петрушкой, цуккини, фаршированными кукурузой, и маринованной стручковой фасолью.

— Ты собираешься все это съесть? — спрашивает мама с расширенными глазами.

— Постараюсь. Я обещала папе набрать вес, пока я здесь.

— Только оставь немного места для пирога с ревенем, который я испекла.

— О, поверь мне, я так и сделаю.

Когда мы снова занимаем свои места, я беру хот-дог и откусываю огромный кусок, пока мои глаза сканируют все семьи, которые едят и веселятся.

Мой взгляд останавливается на мужчине на другом конце парка, но он исчезает за деревом, прежде чем я успеваю его рассмотреть.

По позвоночнику пробегает холодок, а сердце замирает в груди.

Как раз в тот момент, когда я начинаю паниковать, думая, что видела Тодда, мужчина появляется снова и, опираясь на трость, хромая идет к машине.

Выдохнув с облегчением, я смотрю, как он садится в машину и уезжает.

Господи, у меня чуть не случился сердечный приступ.

***

Я бы хотела остаться здесь подольше, но через пару часов мне нужно лететь домой.

Сидя за кухонным столом, я потягиваю кофе, а в голове крутятся мысли о том, как выбраться из этой передряги.

Мистер Витале дал понять, что не позволит мне уволиться, поэтому у меня нет другого выбора, кроме как вернуться на работу.

К тому же, даже если я попытаюсь сбежать, уверена, он выследит меня в мгновение ока.

— Привет, Сэмми, — говорит папа, входя на кухню. Он наливает себе чашку кофе и садится за стол. Отпив пару глотков, он пробегает глазами по моему лицу, а затем говорит: — Ну что, ты собираешься рассказать своему старику, что тебя беспокоит?

— Ничего. — Я улыбаюсь папе, чтобы успокоить его. — Я в порядке.

— Я знаю тебя. — Он поднимает бровь. — В чем дело? Тебе нужны деньги?

Я качаю головой. — Нет. — Опустив глаза к своей чашке, я обвожу пальцем ободок. — Просто на работе много дел, а моему боссу невозможно угодить.

— Почему бы тебе не поискать другую работу?

Быстро подумав, я отвечаю: — Если я так быстро уйду из компании, это будет не очень хорошо смотреться в моем резюме.

— Да, но это не поможет, если ты будешь несчастна. Никакая работа не стоит твоего душевного спокойствия.

— Я знаю. — Я протягиваю руку через стол и сжимаю папино предплечье. — Со мной все будет в порядке. Не беспокойся обо мне.

— Это моя работа - беспокоиться о тебе.

Мама заходит на кухню, смотрит на нас и спрашивает: — О чем вы говорите?

— Мы думаем как захватить мир, — отвечаю я.

— Да поможет нам всем Бог. — Она хихикает, а потом спрашивает: — Во сколько ты хочешь поехать в аэропорт?

Никогда.

Поднявшись со стула, я несу свою чашку к раковине. — Мне нужно собрать последние вещи, и тогда мы сможем отправиться.

— Под последними вещами ты имеешь в виду, что совсем не собрала вещи, — поддразнивает она меня.

Я хихикаю, выходя из кухни, чтобы быстро принять душ, а затем бросить все в чемодан.

Сев на край кровати, я разблокировала телефон и отправила своему таинственному мужчине сообщение.

Саманта: Я вернусь в Нью-Йорк в пять. Не хочешь прийти ко мне сегодня вечером?

Я кладу устройство рядом с собой и надеваю балетки.

Через несколько минут приходит ответ.

МТМ: Во сколько ты хочешь меня видеть?

Саманта: В любое время после пяти.

МТМ: Это свидание.

Запихнув телефон в сумочку, я тащу свой багаж к входной двери, прежде чем снова присоединиться к родителям на кухне.

Папа ест овсянку с недовольным выражением лица, и это заставляет меня поддразнивать маму. — Видишь, ты тоже заставляешь папу есть полезные продукты, как мисс Джеймсон заставляет мистера Паркера.

Мама косится на меня. — Это для его же блага.

Поскольку мама стоит за папой, она не может видеть, как он шепчет: — Это отвратительно.

Мама берет пакет из мусорного ведра и говорит: — Проследи, чтобы твой отец съел все до последнего кусочка, пока я вынесу это.

— Хорошо.

Как только она исчезает за дверью, я тянусь к миске и запихиваю овсянку в рот. Мне удается сделать в ней огромную вмятину, прежде чем я передаю миску обратно ему.

— Вот почему ты моя любимая дочь.

Я закатываю глаза и сглатываю, прежде чем пробормотать: — Я твоя единственная дочь, папа.

— Точно.

Мама возвращается в дом, бросает взгляд на почти пустую миску и спрашивает: — Что произошло с остатками овсянки?

— Я сказала папе, что приеду к вам на День благодарения и Рождество, если он съест свой завтрак.

На лицах моих родителей появляются улыбки.

— Это замечательная новость, — восклицает мама, а затем хлопает папу по плечу. — Видишь, как хорошо, когда ты ешь свою овсянку.

Папа подмигивает мне, а затем говорит маме: — Я съем все, что ты положишь передо мной, лишь бы Сэмми была здесь на День благодарения и Рождество.

Мама моет руки, а потом спрашивает: — Ты готова, милая? Мы не хотим опоздать на твой рейс.

— Да. — Я издаю хныкающий звук, вставая и надуваясь. — Хреново быть взрослой. Я бы хотела остаться с вами подольше.

— Мы тоже, милая.

Я целую папу в щеку. — Спасибо за потрясающую неделю, папа.

— В любое время. Дай нам знать, когда благополучно приземлишься в Нью-Йорке.

Кивнув, я следую за мамой к входной двери и загружаю свой багаж в ее машину.

Поездка в аэропорт проходит спокойно, и к тому времени, как мама высаживает меня, мое сердце тяжелеет от страха.

Я быстро обнимаю ее. — Я буду скучать по тебе.

— Я тоже, милая. — Она отстраняется, и ее глаза скользят по моему лицу. — Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, мам.

Взяв в руки свой багаж, я тяну его за собой, пока иду в аэропорт. Я регистрируюсь и прохожу контроль, пока мои мысли крутятся вокруг всего, что произошло.

Завтра мне придется вернуться на работу и что? Притворяться, что ничего не произошло?

Я настороженно относилась к мистеру Витале и до того, как узнала, что он босс мафии, но теперь я его просто боюсь.