Глава 18 — Обещание, которое может дать только Бугимен

Была уже пятница, когда Хлоя подошла к дому семьи Карузо. В последнее время они с Лукой проводили будни в отеле — казино, а выходные — здесь.

Помахав на прощание Генри, она открыла входную дверь и увидела мерцающие чайные лампочки, устилающие дорожку наверху. На душе стало тепло от осознания того, что он пытается загладить вину за их ссору в начале недели. Он даже уже накрыл стол с романтической обстановкой: длинными свечами и цветами.

Черт, надо будет поблагодарить Марию, когда она увидит ее в следующий раз, она просто чудотворец.

Войдя в спальню, она обнаружила, что та пуста, а чайные лампы продолжают гореть в ванной. Бросив рюкзак на стул, она вошла внутрь и увидела Луку, который ждал ее в ванне с паром.

Повеселев, она присела на край ванны.

— Это извинение?

— Нет. Это я заглаживаю свою вину.

Хлоя подняла изрезанную шрамами бровь.

— Есть разница?

— Мне не нужно извиняться, если я заглаживаю свою вину, — просто заявил он.

Зная, что в лексиконе ее жениха нет слова «извини», она продолжала дразнить его, желая выжать из этого «не извинения» все, что можно.

— Не хочешь?

Размахивая водой, он надеялся завлечь ее.

— По крайней мере, пока ты не войдешь.

Хлое не нужно было повторять дважды. Она быстро разделась, осторожно переступила через бортик и погрузилась в тепло, а затем откинула голову на ожидавшую ее подушку для ванны.

Лука с голодным взглядом раздвинул ноги, чтобы дать ей больше места, и взял в руки одну из ее ног, чтобы помассировать ее.

Нет, Мария не была чудотворцем, она была человеком — шептуном. — Я могла бы привыкнуть к этому. Хлоя вздохнула, ее пальцы на ногах загибались от удовольствия.

— Мне следует почаще злиться на тебя, если это то, чего я жду от тебя.

— Я просто устанавливаю для тебя высокую планку, когда я буду злиться на тебя. Поменяв ноги, Лука принялся умело разминать другую ногу.

— Я никогда не сделаю ничего такого, чтобы ты на меня разозлилась.

И они оба знали, что это правда.

Зевнув, Лука схватился за бортик ванны, когда Лука притянул ее за ногу к себе, заставляя обхватить ее ногами.

— Ты еще не можешь заснуть, дорогая. Его губы перешли к ее челюсти, нежно целуя ее. Я приготовил для нас особый ужин, а потом мы займемся страстной любовью, пока я буду говорить тебе, что мне очень жаль.

Я все предусмотрел.

— Ты никогда не делаешь ничего наполовину, — с благодарностью прошептала она, когда он провел поцелуем по ее ключицам.

— Только не когда дело касается тебя, — искренне признался он.

Хлоя смотрела на мужчину, которому собиралась посвятить свою жизнь, и поражалась тому, что он все еще хочет ее, хотя мог выбрать любую женщину в Канзас — Сити.

Опустившись на дно ванны, она прижалась грудью к его груди.

— Данте и Мелисса, должно быть, очень любили друг друга. Ее слова прозвучали шепотом.

Лука недоуменно посмотрел на нее.

— Ты так уверена, если учесть, что никогда не видела их вместе.

— А мне и не нужно было. Они создали четырех прекрасных детей, а ты, — Хлоя мило улыбнулась, — стал их шедевром.

— Я никогда не заслужу твоей любви. Его голос стал немного хрипловатым, а глаза яростно впились в ее серые глубины.

— Я хотел бы быть таким, каким я вижу тебя в твоих глазах, но я никогда им не стану. Для меня не будет места на небесах, и я не могу позволить тебе отправиться туда в один прекрасный день, думая, что я буду ждать тебя там, Хлоя.

Мысль о жизни без Луки была для нее непостижимой, и она была уверена, что для него это то же самое.

— Неизвестно, кто из нас умрет первым. Сине — зеленые глаза Луки пронзали уже не ее, а ее душу.

— Дорогая, даже Бог не в силах отнять тебя у меня, пока я дышу.

— Осторожно, Лука, я не хочу искушать Его, чтобы доказать, что ты не прав...

Он рассмеялся. Как и во всем остальном, Лука не боялся ни одного мужчины, и особенно не боялась здоровяка наверху.

— Если хочешь, я пойду на исповедь, но это все равно правда.

Когда — то Эль предупреждала ее, что, когда Лука злится, все в Канзас — Сити запирают двери, но, Боже упаси, когда Лука был добрым... он был таким добрым. Он заставлял ее сердце таять, а вместе с ним таяли и все опасения по поводу того, на что он способен. Лука был более религиозен, чем она, и если для Луки не откроются жемчужные врата, то ее не очень волновало, что они не откроются и для нее.

— Ты не обязана. Я не хочу попасть в рай, если тебя там не будет.

— Неважно, если Бог не пустит меня туда. Кроме того, — он дал понять, что жалеть его не нужно, — мой рай находится здесь, с тобой.

Позволив ему взять ее рот в жесткий поцелуй, она скользнула влажными руками по его плечам, чтобы крепче прижать его к себе. Лука был прав: то, что они разделяли вместе, было раем на земле.

Обхватив ее за попу, он приподнял ее и опустил на свой член.

Осторожно, стараясь не увлечься, чтобы вода не вылилась, она легонько покачивалась на нем. Лука, однако, не был столь сдержан и задвигал бедрами. Ей пришлось крепко держаться за бортики, чтобы удержаться в ванне.

Она попыталась бы успокоить его, но это было слишком приятно.

Отпустив свой резерв, она прижалась к нему еще крепче, стараясь повторять его движения, пытаясь доставить Луке тот же экстаз, который он дарил ей.

Когда они вместе достигли кульминации, то крепко прижались друг к другу, их тела содрогались, а вода вокруг них остывала.

Только когда она перестала дрожать, Лука поднял ее из ванны и завернул в теплое полотенце. Они оделись и, взявшись за руки, спустились вниз, чтобы съесть ужин, который он приготовил для них.

Они ели десерт, когда лицо Луки стало суровым.

— Обещай мне, что больше не будешь так сбегать от своей охраны. В следующий раз, когда захочешь дать мне, а меня не будет в пределах досягаемости, позвони мне, и я приеду к тебе.

От того, как властно он с ней разговаривал, ее новообретенная независимость захотела возразить. И только заглянув в его глаза, она увидела там неподдельный страх.

— Я больше никогда этого не сделаю, — пообещала она.

— Я подожду до дома.

Довольный ее ответом, Лука поднялся и задул свечи, после чего он поднял ее прямо со стула.

— Обязательно позвони мне по дороге, чтобы предупредить. Тогда я успею приготовить ванну.

Она крепко обхватила его за шею.

— Я не планирую, что это будет работать каждый раз.

Она положила голову ему на плечо, пока он поднимал ее по лестнице, и ей было так хорошо. Ничто, абсолютно ничто не могло омрачить того счастья, которое она испытывала.

В спальне Лука раздел ее, затем снял свою одежду и положил ее на кровать.

— Я бы нарисовал тебя в этой позе, но мне придется убить художника, когда он закончит.

Приняв это за шутку, Хлоя рассмеялась.

— Эль и Адалин сравнили тебя с Тедом Банди и Скитом Ульрихом из «Крика».

Жгучий поцелуй в верхнюю часть бедра заставил ее живот вздрогнуть от интимного прикосновения.

— Что ты им сказала?

Еще один обжигающий поцелуй пришелся на верхний изгиб ее бедра, когда его рот переместился выше. Хлоя была так увлечена тем, что он делал, что не смогла бы произнести свою фамилию, если бы он спросил.

— Я не помню, — задыхалась она.

— Дорогая, я бы не причинил вреда пауку. Язык Луки провел по ее клитору, затем вернулся обратно, как будто он впервые пробовал мороженое.

— Я имею в виду, что они могли бы, по крайней мере, сравнить меня с более подходящей группой мужчин.

— Ты имеешь в виду мужчин, которые не являются серийными убийцами? — спросила она, опустившись ниже, чтобы получить максимальную пользу от его мучительного языка.

— Нет. Убрав язык, чтобы заменить его длинным, дразнящим пальцем, Лука мимолетно взглянул на нее.

— Любители.

Она задыхалась, когда его палец раздвинул ее шире, чтобы Лука мог мастерски ввести в нее свой член.

Не понимая, что он имел в виду, говоря о любителях, она потеряла всякую мысль, когда он взял ее за запястья и зажал их над головой. Она могла поклясться, что он ощущал каждый жесткий толчок каждой клеточкой ее тела и владел ее глазами так же легко, как и ее телом.

Сквозь тяжелые веки Хлое удалось мельком увидеть настоящего Луку, который не был настороже. Его облик в этот короткий момент отличался от того уютного и спокойного мужчины, которого она привыкла видеть.

Сегодня Хлоя увидела безжалостного, высокомерного, мрачного человека, о котором ее предупреждали друзья. Они не шутили, они пытались предостеречь ее. Теперь она понимала его слова — Лука считал их любителями, потому что...

Они попались. И вдруг, в мгновение ока, ее Лука вернулся.

— Что — то случилось? Ослабив хватку на ее запястьях, он переплел свои пальцы с ее.

Она снова вцепилась в его пальцы, пытаясь отчаянно держаться.

— Нет, ничего.

Испуганная Хлоя, которая всегда боялась собственной тени, хотела убежать, но новая Хлоя была смелее, готовая признать, что любит Луку настолько, что любит его с двух сторон...

Ее любовника.

И козла отпущения.

Откровение вывело ее кульминацию из — под контроля.

— Лука..., — закричала она, не в силах сдержаться.

Когда она упала на землю от оргазмического блаженства, в котором он ее увлек, к ней вернулось сознание: он обнимал ее, защищая.

— Ты поймал меня, — пробормотала она, чувствуя, как ее одолевает усталость.

— Я всегда поймаю тебя, дорогая.

Хлоя услышала, как обнадеживающее обещание последовало за ней в глубины ее сна. Такое обещание мог сдержать только бугимен.