Глава 30

РЕН

Мой взгляд следует за его удаляющимся телом, пока он поднимается по лестнице, и я следую за ним по длинному коридору в главную спальню, где этот мужчина снимает рубашку.

Слежу за линиями его подтянутых мышц, наблюдая, как они сокращаются и перекатываются со всей смертоносной грацией кошки. Свет отражается на серебряных линиях шрамов, которые отмечают его кожу, но добавляет ему брутальной красоты. Он ни разу не оглянулся на меня, направляясь в ванную, где включил душ.

Я жду, пока не услышу, как открывается дверь в душ, а затем раздеваюсь и иду в ванную обнаженной. Он стоит под ниспадающими брызгами, вытянув одну руку, положив ладонь на плитку, и наклонив голову вниз, так что вода попадает ему на затылок.

Забираюсь к нему, провожу рукой по его позвоночнику и наблюдаю, как мышцы подрагивают под моим прикосновением.

Я влюбилась в монстра.

Извращенный король.

Когда вы не можете убежать от монстров, вы присоединяетесь к ним. Стоите рядом с ними и наблюдаете, как мир горит вокруг вас.

Мои пальцы скользят по линиям его шрамов, а затем по неровностям его грудной клетки и, очерчивая его изгибы, кладу ладонь на его левую грудь — сердце равномерно колотится под моей рукой.

Его тело заметно дрожит от моих прикосновений.

Он — великолепное произведение искусства, каждый дюйм, вплоть до его почерневшей души.

Наклонившись вперед, я прижимаюсь губами к его лопатке, кожа под моим ртом влажная и скользкая.

— Маленькая птичка, — хрипит он.

— Прикоснись ко мне, — прошу я.

Медленно он поворачивается и хватает меня за бедра, пожирая глазами каждый дюйм моей обнаженной кожи. Его руки скользят по моему животу, мимо пупка, повторяя изгибы моего тела, пока он не обхватывает мою грудь, пальцы сжимают мои соски, скручивают их, оказываясь на границе между удовольствием и болью.

Когда мой рот открывается для вздоха, он ловит этот звук губами, его язык яростно борется с моим.

Желание пронзает меня, кровь приливает к моей сердцевине настолько быстро, что мои бедра покалывает, а киска сжимается.

Мои волосы мокрые и прилипают к спине, а рот опух от его грубых поцелуев, когда он падает на колени, перекидывает одну мою ногу через плечо и прижимает язык к моему клитору, умело лаская его кончиком…от этого у меня подгибаются колени. Он чередует дразнящие поцелуи и грубое пожирание, всасывая чувствительную плоть в рот, пока я не прижимаюсь к его лицу, умоляя о пощаде. Умоляя об освобождении, которое постоянно держит меня на грани, балансируя все ближе к вертикальному падению, обещающему мир удовольствий и боли. Когда он вставляет в меня два пальца, я разбиваюсь. Мои крики эхом отражаются от стен, вибрируя сквозь стеклянные панели, окружающие нас в душе, и когда я не думаю, что смогу больше терпеть, он сжимает пальцы в моем канале и вытягивает еще один спазм из моего тела, заставляя меня бесконтрольно дрожать. Медленно, целуя мой живот и грудь, он поднимается в полный рост, дразняще целуя мои губы, прежде чем резко развернуть меня и выставить мои руки, прижимая мои ладони к плитке.

Он расставляет мои ноги, и прижимает свой член к моему входу.

— Я мечтаю о твоей киске, Маленькая птичка, — рычит он, головка его члена подталкивает меня к раскрытию.

Я стону от слов, выходящих из его рта, но звук застревает в моем горле, когда он толкается вперед и пронзает меня своим членом. Он давит на мой позвоночник, заставляя его еще больше выгнуться, так что моя задница выдается вперед, и, удерживая меня одной рукой, а другой сжимая мое бедро настолько сильно, что появится синяк, он двигает бедрами, продвигаясь все глубже с каждым толчком.

Он вращает бедрами, замедляя свои движения, пальцы массируют мою плоть, он опускает колени и толкается дальше, головка его члена трется о сладкое место внутри меня.

Мои глаза закатываются, когда он преодолевает последствия моих предыдущих оргазмов, крепко притягивая мое тело, слишком сильно, оно сломается.

— Да, Лекс, — стону я, — Ох, черт.

— Скажи мне, — хрипит он.

— Я твоя, — мне не нужны подсказки.

Его рука скользит вверх по моей спине, когда он сжимает мои мокрые волосы в кулаке, закручивая пряди между пальцами у корней и дергая, оттягивая мою голову назад, так что мое горло беззащитно. Я держусь на грани: острая боль в корнях моих волос только усиливает напряжение внутри меня.

Его пальцы сжимаются крепче, моя кожа горит, когда его бедра вбиваются в меня снова и снова, наша влажная кожа неприлично громко шлепается друг о друга.

— Ты моя, — кричит он, — Только моя. Всегда моя.

— Да! — Мой голос напряжен, когда звезды начинают взрываться перед моими глазами.

— Кончи, Маленькая птичка. — Он рычит. — Я хочу чувствовать, как ты кончаешь на мой член.

Он толкается так сильно, что я чувствую, как у меня трясутся кости, а затем кончаю. Нет, я лечу. Все мое тело напрягается, а затем… расслабляется.

Мой крик возвращается ко мне и у меня такое чувство, будто сердце выпрыгнет прямо из моей груди, болезненно ударяясь о грудную клетку, но кульминация продолжает вызывать хаос во всем моем теле. Мои мышцы сокращаются, стены сжимаются, а пальцы ног подгибаются.

Лекс стонет и рычит позади меня, его толчки становятся спонтанными, но не менее сильными, когда он высвобождается внутри меня. Я чувствую, как он наполняет меня, мои спазмы вытягивают из него все до последней капли.

Его рука мягко отпускает мои волосы, и я наклоняю голову вперед, растягивая напряженные мышцы задней части шеи. Он все еще держит мои бедра, его член все еще глубоко внутри меня, когда он наклоняется надо мной и прижимается в нежнейшем поцелуе к моей спине, полный контраст с разрушениями, которые он только что причинил.

Он мягко обнимает меня за талию и поднимает в положение стоя, его член выскальзывает из моего тела, когда он прижимает мою спину к своей груди. Он наклоняется и берет губку и немного мыла, выливает кремовую жидкость на нее, а затем скользит ею по моей бледной коже. Мыло холодит мою разгоряченную плоть, но мне так приятно. Мурашки бегут по моей коже, когда он намыливает ее, по холмикам моей груди, по тонкой линии моего живота. Он убирает мои волосы, чтобы добраться до ключиц и горла, проводя губкой по моей чувствительной плоти.

Я не останавливаю его, когда он разворачивает меня и приседает, проводит губкой по моим бедрам, а затем опускает ее между моих ног. Я подпрыгиваю, когда он прижимает мягкость к моему центру, смывая следы своего присутствия с моей кожи.

Он заботится обо мне так, будто я для него самое дорогое, что есть на свете. Как будто я редкая драгоценность, и если он хотя бы на мгновение отведет от меня взгляд, могу исчезнуть.

Те же руки, которые убивали, пытали и калечили — расчесывают мои волосы. Он наклоняет мою голову под воду, смачивая ее еще больше. Затем он распределяет шампунь на локоны.

— Что ты делаешь? — Я шепчу.

— Люблю тебя, — легко отвечает он, его пальцы пробегают по прядям, вспенивая шампунь на них.

Мои глаза закатываются от удовольствия при каждом нажатии его пальцев на мою голову.

Я позволяю ему любить меня.

Я позволяю кошмару, которым является Александр Сильвер, заботиться обо мне.