Вульф выдержал мой взгляд — безэмоциональный, готовый. Однако его глаза не отрывались от моих, когда я придвинулась к нему ближе. Они не обращали внимания на нож в моей руке, не следили за моими приближающимися ногами.

На что, черт возьми, он смотрел?

— Ты не знаешь, когда нужно уходить, Охотница, не так ли?

— Я знаю, когда нужно уходить, — пробормотала я, замахиваясь клинком в его сторону. Он заблокировал его, не издав ни единого звука. — Но я также знаю, что когда я ухожу, я умираю.

Могу поклясться, что уголок его рта дернулся вверх, но лишь на долю секунды, прежде чем он снова двинулся вперед.

На этот раз он не сдерживался.

Я попыталась перескочить через его ногу, но он мгновенно оказался на мне, обхватил меня за талию и повалил на траву. Мое тело перекатилось через него, прежде чем он приземлился надо мной, прижав меня к земле своим телом.

— Иногда, — начал он, опустив голову, пока его лицо не оказалось в нескольких дюймах от моего, — нам приходится уходить, чтобы выжить.

Да, мать его, точно.

Теперь все наблюдали за происходящим, и я слышала еще больше смеха из глубины двора.

Я не собиралась сдаваться без боя.

Я подняла колено, изо всех сил стараясь нанести удар Вульфу между ног, но он мгновенно понял, что я делаю, отпустил меня и перенес вес своего тела, который удерживал до этого. Он навалился на меня всем телом, легко прижав к траве.

Каждый дюйм моего тела касался его. В его глазах зарождалась темная буря, его дыхание смешивалось с моим в стремительной волне.

— Попробуй еще раз, Охотница, и тебе не понравится, что я сделаю дальше.

— Отстань от меня, — прорычала я.

— Скажи мне, что ты закончила с этим боем.

— Я не закончила.

Я пыталась бороться с ним, пыталась высвободить свои плечи из-под него, но он резко положил руку мне на грудь — прямо под горло — и приковал меня к земле. На его губах заиграло рычание — на этот раз искренний гнев.

Не игривое. Не флирт.

— Скажи мне, что ты закончила.

«Нет», — хотелось прокричать мне. Я никогда не сдамся, никогда не признаю себя побежденной. Разве не этого хотел бы Лорд?

Гребаные ангелы. Я проглотила полный рот горькой, мерзкой крови и поперхнулась. Я повернула голову в сторону и выплюнула ее как раз вовремя.

— Бой окончен, — прорычал Вульф, отталкивая меня от себя. Я ожидала, что он бросится прочь, забудет о моем существовании и вернется к игнорированию меня.

Но он схватил меня за запястье и поднял на ноги. — Ты пойдешь со мной, — настаивал он.

Я безуспешно пыталась вырваться из его хватки. — Я никуда с тобой не пойду, — возразила я.

Никто ничего не мог сделать, когда он перекинул меня через плечо и вышел со двора.

Даже Лэнсон стоял беспомощный, никто не хотел противостоять Вульфу.

Трусы.

— Опусти меня! — завопила я.

Он повел нас через замок, по каменным коридорам, прочь со двора. Я наполовину ожидала, что Лэнсон бросится за мной, но он не бросился.

Никто не пришел. Всем было наплевать.

Остались только мы с Вульфом, я прижималась лицом к его рубашке, пока он нес меня.

— Черти! — крикнула я, когда он наконец поставил меня на ноги. Хотя, когда я выпрямилась, то споткнулась и зацепилась за каменную стену.

— Ты в гребаной заднице, Хантир.

Я подождала, пока коридор перестанет вращаться, прежде чем ответить. — Ну вот. Опять проявляешь заботу.

— Нет, — сказал он. — Ты не будешь перекладывать это дерьмо на меня. Ты позволяешь людям избивать себя, ты не сдаешься, ты не защищаешься. Почему? Это никому не помогает. Ты медленно убиваешь себя.

Грубый приступ смеха вырвался у меня. — Разве не это мы все делаем? — спросила я.

— Нет, — быстро ответил он. — Это не так. Я думал, ты хочешь выжить в этом проклятом месте.

— Хочу.

— Тогда начни, блядь, вести себя соответственно. Хочешь, чтобы другие считали тебя слабой? Готово. Справедливо. Но позволять им избивать тебя до полусмерти? Ты лучше этого. Ты сильнее этого.

— Правда? — спросила я, тяжело вздохнув.

— После того, что ты сделала с этим жалким ублюдком прошлой ночью, да. Я так считаю.

В нескольких футах между нами воцарилось молчание. Правда его слов задела меня сильнее, чем хотелось бы. Я не хотела думать о прошлой ночи. Не хотела думать о мертвом теле Райдера, о том, что подумают остальные, если узнают.

Вульф был прав. Я была в ужасном состоянии.

— Иди в постель, — сказал он. — И перестань вести себя так, будто ты никто, Охотница. Ты забываешь, кто ты на самом деле.

Он повернулся и направился по коридору, несомненно, обратно во двор, оставив меня чувствовать себя одинокой как никогда.