— Хорошо, матушка!

Гвинет взяла у матери из рук свёрток, выскочила на улицу и побежала искать Герварда.

Деревня будто вымерла. Даже лавка Риса Фримена была заперта. Неужели и он присоединился к поискам?

— Было бы легче, если бы мы могли расспросить Бедвина, — сказала Гвинет брату, когда оба они уже шагали в сторону Тора. — Он может кивать и качать головой, и если бы мы придумали нужные вопросы…

— Мастер Торсон все равно не пустит нас к Бедвину, — трезво заметил Гервард.

— Может, Айво и Амабель сумели бы к нему пробраться? — не сдавалась Гвинет. — А мы бы им подсказали, о чём спрашивать!

— Возможно, — кивнул Гервард. — Только мастер Торсон наверняка уже сам его расспросил.

— Мастер Торсон, как и все вокруг, считает, что Бедвин виноват! — возразила Гвинет. — Потому что у него было ожерелье, и ещё он задержался на работе. Как будто кроме него никто никогда не задерживался!

— А если бы Бедвин знал, что ожерелье принадлежало Элеонор, он никогда не подарил бы его тебе, — добавил Гервард.

— Ну почему они все такие безмозглые! — возмутилась Гвинет.

Разговор оборвался сам собой. Они с Гервардом вышли на болота и должны были внимательно смотреть под ноги, чтобы не потерять еле заметную тропинку. Да и о чём тут было говорить? Без разговора с Бедвином они не могли продвинуться ни на шаг. Гервард говорил, что из письма никак нельзя было понять, кто его написал. Гвинет все ещё размышляла, когда впереди показалась знакомая фигура. Урсус сидел там же, где и вчера и ждал их.

— День добрый, Урсус, — поздоровалась Гвинет и протянула свой свёрток. — Держите, это от матушки.

— В таком случае передайте ей мою искреннюю благодарность, — церемонно поблагодарил отшельник. — Рад видеть вас обоих.

Он протянул Гвинет завёрнутую в ткань связку трав.

— Вот это для Эдмунда Хардвика. Пусть его няня заварит их в воде и поит его этим настоем каждое утро. А это, — он протянул свёрточек поменьше, — для вашей больной гостьи. Она должна всыпать их в горшок с кипящей водой и дышать паром.

— Спасибо, — поблагодарила Гвинет.

— А теперь о Бедвине, — продолжал Урсус, — Какие новости? Что с ним?

Гвинет посмотрела на брата. Конечно, они обещали хранить тайну лорда Ральфа, но что плохого в том, чтобы сказать Урсусу? Он почти никогда не говорит, и обязательно поймёт, как важно сохранить эту информацию в тайне.

Гервард кивнул, и Гвинет вздохнула с облегчением. Гервард сам рассказал отшельнику о письме, о выкупе и о том, как отец Годфри решил, что похищение — дело рук Генриха из Труро.

— Выкуп должен лежать в рыбном садке? — переспросил Урсус, когда Гервард закончил свой рассказ. — Странное условие…

Гвинет поняла, что он прав. Вчера, узнав что Элеонор жива, она так обрадовалась, что даже не думала о поставленных похитителям условиях. Действительно непонятно, зачем Генриху из Труро мерить золото котлами.

— Я видел этот котёл, когда заходил в поварню за пряностями, — сказал Гервард. — Здоровый такой, чугунный… Золота в него влезет очень много. И это тоже непонятно, — добавил он задумчиво. — Котёл и сам по себе наверняка тяжёлый. А наполненный золотом он станет неподъёмным. То есть лорду Ральфу придётся везти их по отдельности, котёл и золото, и наполнять уже на месте. Тогда почему бы похитителю не попросить просто телегу золота?

— Вот именно, почему? — пробормотал Урсус. — Котёл, ты говоришь?

— А может, это какой-нибудь особенный котёл? — спросила Гвинет. Сама она его никогда не видела — на монастырскую кухню женщин не пускали.

— Может, он тоже золотой?

— Да нет, — покачал головой Гервард. — Чугунный. Большой только очень. И сбоку у него гравировка, вроде герба, — добавил он, подумав.

— Что за герб? — быстро спросил отшельник.

Острой палочкой Гервард процарапал в речной грязи контуры рисунка. Гвинет не отрывая глаз, смотрела, как появились распростёртые крылья, голова и острый хищный клюв.

— Вот, что-то в этом роде, — сказал Гервард, закончив.

— Ворон, — прошептал Урсус. — Гервард, это герб Брана Благословенного.

— Брана Благословенного? — переспросил Гервард. — А кто это?

— Древний полководец исчезнувшего ныне народа Британии, — ответил Урсус.

Его прервал чей-то крик, две пары ног зашлёпали по грязи за кустами. Гвинет и Гервард обернулись посмотреть на непрошенных гостей.

— Эй, полегче с сетью, Айво! А ну, прекрати!

Из-за кустов, весело горланя, вывалились близнецы Торсоны. Айво намотал на длинную палку рыбачью сеть и как мечом лупил ей свою сестру. Добежав до реки, Амабель нагнулась и запустила в брата пригоршней речной грязи.

— Все в порядке, — обернулась к отшельнику Гвинет, — это только…

И осеклась. Бревно, на котором только что сидел отшельник, опустело. Урсус исчез.

Глава девятая

— Останки короля Артура и его королевы!

Молодой паломник перегнулся через стол к своему приятелю.

— Не думал я, что увижу подобное чудо!

Его старший товарищ степенно кивнул и, хлебнув эля из оловянной кружки, поставил её на стол.

— Спасибо, юная госпожа, — поблагодарил он Гвинет, которая поспешила долить кружку доверху.

Гвинет улыбнулась и побежала в дальний угол зала наполнить опустевший кувшин. Возле бочонка её перехватил отец:

— Я сам налью, Гвинет. Ты нужна матери на кухне.

Гвинет выскочила за дверь. Отец прекрасно справится без неё — кроме тех двух паломников обслуживать, увы, больше некого. А ведь ещё пару дней назад в «Короне» яблоку было негде упасть. Если так пойдёт и дальше, деревня опять обеднеет. Поскорей бы Элеонор возвращалась!

В кухне Гервард помогал матери снимать жареных гусей с вертела на деревянные блюда.

— Гвинет, помоги Герварду, — скомандовала Айдони Мэйсон. — Мне ещё надо приготовить болтунью для госпожи ле Февр.

Она вышла в кладовку за яйцами и холодным молоком, а Гвинет подошла к большому столу и подставила тарелку под вертел.

— Узнал что-нибудь о Бране Благословенном? — спросила она тихонько.

Гервард покачал головой.

— Айво с Амабель убить мало! — буркнул он. — Урсус уже начал рассказывать, и тут они примчались и все испортили!

— Угу. Похоже, он исчезает, когда видит кого-нибудь, кроме нас. Интересно, почему?

— Ну, если бы Урсус любил компанию, он не был бы отшельником, — пожал плечами Гервард. — Теперь придётся искать его снова, надо же разузнать про Брана Благословенного.

— Про Брана Благословенного? — переспросила Айдони Мэйсон. Она уже принесла яйца и стояла на пороге кладовой, румяная от кухонного жара. — Моя бабушка рассказывала мне о нём всякие небылицы.

— Какие? — встрепенулась Гвинет и чуть не уронила гуся на пол.

— Ну, всякие, — улыбнулась Айдони, вспоминая. — Дескать, Бран был такого огромного роста, что не мог войти ни в один дом. А ещё он как-то перешёл вброд море и побил своих врагов аж в самой Ирландии!

Гвинет и Гервард переглянулись.

— А про котёл там, конечно, ничего не было? — осторожно спросила Гвинет.

— Про котёл? А как же! — воскликнула Айдони. — Кто же не слыхал про котёл Брана Благословенного!

— Мы не слыхали, — кротко произнёс Гервард.

Гвинет бросила на него предупреждающий взгляд.

— Мамочка, пожалуйста, ну расскажи! Нам так интересно!

— Хорошо, только заканчивайте скорее. Отец скоро придёт разрезать гусей.

Айдони выложила яйца на стол и принялась по одному разбивать их в миску.

— Даже не знаю, с чего начать. У Брана был котёл — огромный, разумеется, и волшебный. Бабушка рассказывала, что если раненый воин окунался в этот котёл, то жил потом вечно!

— Тогда почему же вокруг не видно воинов Брана? — задал Гервард резонный вопрос.

— Исцеление давалось дорогой ценой, — объяснила Айдони. — Волшебство вообще никогда не бывает бесплатным. Воин жил вечно, но больше не мог говорить. Немногие из людей Брана соглашались на такие условия — даже ради спасения собственной жизни. Ну, во всяком случае, бабушка так рассказывала.