Глава девятая

— Иди, переоденься, Екатерина.

В моей голове раздался строгий голос Доминика. Я обернулась с гневным взглядом, и смех недоверия сорвался с моих губ. Я искала хоть какие-нибудь признаки того, что это шутка; однако, как только я ничего не нашла, я разозлилась.

— Ты не моя мать, Доминик, — сказала я ему и вернулась к зеркалу. — И я не ребенок. Я пойду голой, если захочу.

— Я ни разу не прокомментировал то, как ты одеваешься. Мне все равно, — он сделал паузу. — Однако этот человек — известный киллер. Я не знаю, что может произойти у него в голове, когда он увидит, что на тебе почти ничего нет.

Я ухмыльнулась.

— Не волнуйся, я разберусь с Даворином.

На лице Доминика было написано сомнение.

— И кроме того, Илья всегда будет со мной. Он почти хуже Даворина, так что не стоит волноваться.

— Ладно, — сварливо сказал он, поправляя очки.

Я хотела использовать своё тело и обаяние в своих интересах. Обычно я так не одевалась — это был не мой стиль, — но один вечер я смогла это вытерпеть.

Платье было таким коротким, что едва прикрывало мою задницу. А верхняя его часть не очень хорошо что-либо прикрывала. Это был глубокий красный оттенок, на мне были черные туфли на каблуках и черное кожаное пальто. Пальто доходило чуть выше пяток, и как только я убедилась, что мой макияж и прическа выглядят хорошо, я была готова уйти.

Однако Доминик остановил меня у двери.

— Насколько тебе было бы комфортно, если бы мы подключили к тебе охрану?

— Я бы не хотела этого. Это необязательно. Если ты боишься, что он причинит мне боль, зачем вообще меня посылать?

Выражение его лица почти заставило меня рассмеяться. Он был похож на ребенка, у которого отобрали леденец.

— К сожалению, это было не моё решение. И Алексей знал, что если он предложит тебе сделку, от которой ты не сможешь отказаться, твоя голова окажется там, где нужно.

Я двинулась вперед, пока не смогла обнять его. Он был единственным человеком, с которым мне было комфортно обниматься, несмотря на мою жгучую ненависть к человеческим прикосновениям.

— Перестань так сильно обо мне беспокоиться, ладно? Я смогу справиться с Даворином, и ты должен быть рад, что я наконец смогу пустить пулю в череп отца.

Он ухмыльнулся.

— А я думал, ты планировала его пытать.

— Не подавай мне никаких идей.

Доминик выпроводил меня из дома, пообещав, что подождет, пока я вернусь. Внедорожник Ильи ждал через дорогу от здания, и мне не потребовалось много времени, чтобы добраться туда.

Встреча должна была состояться на заброшенном складе, что было одновременно худшим и лучшим выбором. Там было всё необходимое для уединения, но оно было слишком далеко, чтобы можно было спастись, если что-нибудь случится.

— Так какой план, Илья?

Он откашлялся и посмотрел на меня в зеркало заднего вида.

— Разве пахан не сообщил вам?

Я кивнула.

— Он сообщил. Я не слушала.

Илья покачал головой и вздохнул.

— Вы здесь, чтобы попросить его поработать с нами. Там портфель с пятью миллионами долларов, что в два раза превышает сумму, которую ему даст клиент.

— Это достаточно легко. Что произойдет, если он скажет «нет»?

— Я убью его прямо здесь и сейчас.

Я начала смеяться, хотя Илье это было совсем не смешно. Он посмотрел на меня через зеркало, зная, что это единственное, что он мог сделать. В противном случае ему бы отрубили голову.

— Мне очень жаль, — извинилась я, прежде чем у меня разразился новый приступ смеха. — Но если бы Даворина было так легко убить, ты не думаешь, что он был бы уже давно мертв?

Теперь он был сосредоточен на дороге, и его костяшки пальцев побелели от слишком сильного сжатия руля. Забавно, что достаточно было лишь легкого удара по его мужественности, чтобы он так огорчился.

— Возможно, — пробормотал он недовольно. — Однако убить его невозможно.

— Конечно нет, — сказала я ему с глубоким вздохом. — Однако, если до этого дойдет, я убью его. Не ты. Понял меня?

Его челюсть щелкнула.

— Да, принцесса.

Я презирала это прозвище. Я выросла единственной дочерью пахана, человека, который буквально правил нелегальными — и большей частью легальных — частями России, половиной Европы и большей частью Соединенных Штатов. Они дали мне это прозвище, потому что считали, что мой отец избаловал свою маленькую дочь, русскую принцессу.

Это было крайне далеко от истины, но в детстве я выдерживала это. Это было единственное, что давало мне надежду на то, что мой отец не был тем монстром, которым я его воспринимала; что, возможно, я его неправильно поняла. Мне потребовалось много времени, чтобы понять, что он не сожалеет о своих действиях — что он хотел причинить мне боль. И он сделал это самым худшим из возможных способов.

Голос Ильи прервал ход моих мыслей, когда машина остановилась.

— Я буду именно там. Если ты почувствуешь опасность в любой момент, посмотри на меня, и я вытащу тебя отсюда.

Я пришла к выводу, что Илья определенно был одним из самых надоедливых людей, которых я когда-либо знала.

— Отлично. Пошли, я не хочу опаздывать.

Илья вышел из машины и открыл мне дверь. Затем он достал из багажника машины серебряный портфель и подошел ко мне.

Мы пришли на три минуты раньше, и этого времени было достаточно, чтобы подумать о том, о чем мне нужно было спросить Даворина. У меня было нутром ощущение, что он не примет мою просьбу с легкостью, а с Ильей рядом со мной будет трудно вести нормальный разговор. У меня была идея, как привлечь его на нашу сторону, хотя бедные уши Ильи не должны были к этому прислушиваться.

Большая часть здания была разобрана. Главным образом потому, что он долгое время не использовался и начал разрушаться. Алексей использовал его время от времени, когда ему нужно было тихое место, чтобы кого-то пытать, вдали от всех, кто мог бы подслушать.

Однажды я пошла с ним, и старое пятно крови на стене заставило меня промелькнуть в голове приятные воспоминания. Алексей впервые позволил мне принять участие в пытках, и это было здорово. Я настолько освободилась от стресса, что умоляла его взять меня снова.

Этот ублюдок отказался.

Подвальное помещение было отремонтировано специально для этой встречи. В нем была функциональная дверь, свежевыкрашенные стены, новый ковер и стол со стульями по обе стороны от него.

Смешно было, как небрежно Алексей обращался со своими деньгами. Ничего из этого не было действительно необходимо. Эта встреча могла произойти в проклятом парке средь белого дня.

Я вошла в комнату первой, и Илья закрыл за мной дверь. Даворин сидел напротив меня на одном из стульев в маске.

На его лице мелькнула тень ухмылки. Он был удивлен, что Алексей послал меня вместо него, и это было видно. Веселье вот-вот должно было начаться, и мне очень хотелось, чтобы всё прошло так, как я хотела. Учитывая, как я выгнала его в последний раз, когда мы виделись, он не ожидал увидеть меня снова так скоро.

— Екатерина Калашникова, — сказал Даворин. То, как он произнес моё имя – его низкий голос – вызвало у меня озноб. — Это неожиданная встреча.

Я почувствовала, как Илья напрягся позади меня.

— Ты недовольный?

Даворин откинулся на спинку стула.

— Точно нет. Это намного лучше, чем я ожидал.

Я села на пустой стул и скрестила ноги. Пальто закрывало меня полностью, так что, если уж на то пошло, мне оставалось только его снять, и, надеюсь, мои сиськи заставят его передумать.

Даворин взял инициативу на себя.

— Чему я обязан этим… удовольствием?

Он не смотрел на меня; глаза его были устремлены позади меня, на Илью. У них было что-то вроде конкурса взглядов, детская игра, на которую у меня не было времени.

— Я знаю, что тебе недавно предложили убить Мартина Эммерсона, и я знаю, что ты согласился на сделку, — я остановилась и щелкнула пальцами, а Илья поставил передо мной серебряный портфель. Я открыла его, осмотрела на мгновение, затем развернула и слегка подтолкнула к наемному убийце. — Надеюсь, это изменит твоё мнение.

Он даже не взглянул на портфель, прежде чем захлопнул его и пододвинул обратно ко мне.

— Нет. Я не так обращаюсь со своими клиентами. Как только я приму это, пути назад уже не будет.

В моей голове зазвенел сигнал тревоги. Что-то было очень странное в этой встрече. Я остановилась и наблюдала за Даворином, как ястреб, пока в моей голове проносились возможности.

Через секунду всё сложилось — всё это была работа Алексея.

Он был клиентом, который заказал удар по голове Эммерсона, предположительно под псевдонимом. Если бы Даворин согласился на эту сделку, это было бы смертным приговором. Всем влиятельным лицам в преступном мире не понадобится много времени, чтобы узнать, что Даворин, один из лучших наемных убийц, передумал из-за денег, чего он никогда не делал.

Это обеспечило бы неизбежную смерть Даворина без участия моего брата.

Знал ли об этом Даворин?

Он был не из тех, кого можно было легко обмануть. Если бы он знал, что за всем этим стоит мой брат, разумным решением было бы отрицать эту встречу. Однако, если бы он все равно знал и пошел на это, на кону должно было быть что-то большее.

Но что это было?

Я сразу поняла, что Илье пора идти. До прибытия остальных людей Алексея и Доминика у меня будет примерно час, но шестидесяти минут будет вполне достаточно.

— Илья, уходи.

Я повернулась, чтобы посмотреть на него. Он выглядел шокированным.

— Что?

— Я заикалась? Нет. Я сказала: уходи.

Он услышал ярость в моих словах, и, хотя он хотел отказать мне, у него не было другого выбора, кроме как подчиниться. Когда он согласился пойти со мной сегодня вечером, это означало, что он работал на меня и должен был слушать каждый приказ, который я ему давала.

— Я буду за дверью.

— Нет. Выйди из этого чертового здания, прямо сейчас. Подожди меня у машины, я скоро буду там.

Илья посмотрел на меня так, будто у меня выросла вторая голова.

— Мне не разрешено этого делать.

Я вздохнула, едва подавляя желание пнуть его туда, где не светит солнце.