— Продолжай, — призвал я.

Глубокий взгляд Доминика был сосредоточен на мне, пока он говорил медленно.

— Как бы ты отнёсся к женитьбе на нашей сестре?

Единственное, что я мог сделать, это смеяться. В конце концов, это был финал, который я приготовил для Кайи — мне не нужно было для этого их разрешение. Тем не менее, я был заинтригован тем, что привело к этому, и когда они начали уточнять, я почувствовал, что еще одна часть головоломки встала на свои места.

Потому что, если Кая выйдет за меня замуж, уже не будет иметь значения, что меня наняли убить её.

Она собиралась оставаться рядом со мной до нашего последнего вздоха. И пребывание со мной гарантировало мне лучшую защиту, чем любая королева. Никто никогда не осмеливался трогать то, что принадлежало мне — они знали, что это им никогда не сойдет с рук.

С легким смешком я дал им свой ответ.

— Я был бы в восторге.

Екатерина ждала меня в гостиной. Она смотрела какой-то фильм ужасов, в руках у нее была миска попкорна. Ее босые ноги лежали на кофейном столике, а волосы были заплетены. Я резко вздохнул, мой член зашевелился в штанах при виде ее в моей одежде. Моя рубашка, мои спортивные штаны.

— Что ты смотришь? — спросил я, проскользнув в комнату. Она не обращала на меня внимания, и я злился все больше и больше.

— Просто случайный фильм, — объяснила она. — На самом деле это не так уж и страшно. Это определенно кроваво, но я привыкла видеть кровь. Где ты был сегодня?

— Я должен был спросить тебя об этом, — быстро парировал я. — Где ты была?

Она положила пульт, который был у неё в руках, на стол, убрала с него ноги и поставила фильм на паузу. Моргнув, она повернулась и бесстрастно посмотрела на меня.

— Ты следил за мной?

Всякий раз, когда Кая раздражалась, ее губы слегка приоткрывались. Обычно ей удавалось держать свои мысли и чувства под контролем, но не со мной. Никогда не со мной. Я знал это с первого дня — я был её криптонитом.

У Екатерины было ледяное сердце и огненная душа. И то и другое принадлежало мне.

— Да, — признал я.

Она не удивилась. Медленно она повернулась и возобновила просмотр фильма, снова ведя себя так, как будто меня не существует. Она выглядела непринужденно, как богиня. Как будто кто-то потратил свое время, доводя до совершенства каждый дюйм ее тела.

— На днях я хладнокровно и открыто убью всех, кого ты пошлешь за мной, и оставлю тебя разбираться с последствиями, – её голос был тихим, хотя в нем мелькал намек на гнев.

— Я удивлен, что ты еще этого не сделала.

— Это потому, что до сих пор они хорошо держались от меня подальше. В тот момент, когда расстояние сокращается, их жизни заканчиваются.

У меня вырвался смех, и она закатила глаза. Ее отношение произвело на меня наибольшее впечатление. Мне очень хотелось выебать из нее все это, но не сегодня. Нам нужно было обсудить более важные вещи.

Решение оставить ее одну на данный момент было трудным.

Я никогда не был рабом первобытных потребностей – я не был животным – но она разрушила все мои планы одним лишь своим существованием. Все, о чем я думал, все, на чем я мог сосредоточиться, это она. Была ли это она с раздвинутыми для меня ногами или она просто существовала в моем пространстве, она слишком быстро поглотила слишком большую часть моего мира.

— Завтра мне понадобится твоя помощь с кое-чем, — сказал я ей, легко скользнув на пустое место рядом с ней. Она на мгновение напряглась, прежде чем ее тело расслабилось. Ее лавандовый аромат ударил мне в нос, и мне захотелось умереть. Умираю от потребности склонить ее ко мне на колени и шлепнуть по ее хорошенькой попке.

— Что бы это ни было, мне это не интересно, — вздохнула она.

Я проигнорировал ее.

— Мы с тобой скоро поженимся.

Екатерина медленно повернулась, расположившись так, чтобы иметь возможность смотреть на меня. Она моргнула, но больше не пошевелилась. Ее мысли были где-то в другом месте, ее голова была склонена набок, и в течение, казалось, часов не было произнесено ни слова.

Потом она засмеялась. Ее смех был чем-то средним между угрозой и злобой – мелодия настолько испорченная, что мне не хотелось ничего, кроме как утонуть в ней.

— Спасибо за предложение, но каким бы очаровательным оно ни было, мне придется отказаться.

Комнату заполнил еще один взрыв смеха.

— Я не давал тебе выбора.

Поведение Кайи мгновенно изменилось. По щелчку моих пальцев она как будто стала совершенно другим человеком. Мои глаза сузились от внезапной перемены. Я несколько раз замечал, как она могла изменить свою личность по своему вкусу, но больше у меня не было информации об этом — единственное, чего у меня не было, — это ее медицинской карты.

Либо её стерли начисто (хотя это маловероятно, поскольку цифровой след был реальным), либо её всегда осматривали врачи ее семьи, и вся документация надежно хранилась в России.

— Ой, я прошу прощения, — кипела она. — Ты прав. Давай поженимся, а на следующей неделе у нас уже могут быть дети! – сарказм срывался с ее языка.

Я придвинулся к ней поближе. Она смело бросила мне вызов взглядом. В ее взгляде промелькнуло неясное выражение, и ее голубые глаза потемнели. От нее исходил гнев, и это заставило меня получить еще один чертов стояк. Я словно был подростком, лишенным секса.

— Для этого есть причина, маленький лев, – она вздрогнула от этого прозвища, и я улыбнулся ей. — Я говорил об этом с твоим братом и…

— Ты говорил об этом с Алексеем? Какого черта ты это сделал?

Я стиснул зубы.

— Если ты заткнешься на минутку, я объясню…

— Черт, я хочу ударить тебя по чертовой морде.

— Сделай это, — насмехался я.

Екатерина моргнула.

— Без проблем.

Ее кулак коснулся моего лица. Ей удалось заставить мою голову повернуть влево, но всего на дюйм. Черт, я не ожидал, что она действительно меня ударит, но это заставило меня обожать ее еще больше. Золотые кольца на ее пальцах оставили небольшие ранки в местах попадания, и я принял все это с благодарностью.

Я бы с признательностью принял все, что она мне дала.

Я посмотрел на нее с гордостью и шоком на лице. Ответом Кайи было пожимание плечами. Ее гнев все еще был заметен, но было очевидно, что ей было приятно ударить меня. Я был бы ее личной боксерской грушей, если бы ей это было нужно.

Все для моего маленького льва.

Я прочистил горло.

— А теперь позволь мне, черт возьми, говорить.

— Нет. У меня нет веской причины жениться на тебе.

Я наклонил голову набок.

— Помимо того, что тебя безумно влечет ко мне?

Щеки ее порозовели, хотя и незначительно.

— Точно нет.

Мои руки коснулись ее щеки — это был последний раз, когда я сдерживался. Больше никогда.

— Твое сердце колотится, когда я рядом с тобой, — прошептал я, приближаясь к ее рту. — Я доставляю тебе оргазм, который никто никогда не сможет превзойти. И ты знаешь, что уже пристрастилась к моим прикосновениям.

Наши губы соприкоснулись. А потом я разбился о нее.

Екатерина была на вкус божественностью и яростью. Ее мягкие губы были созданы для того, чтобы я мог их целовать и трахать. Ее сладкий язык сводил меня с ума. Поцелуй, такой грубый, такой ядовитый, и я принял его с распростертыми объятиями. Это было смертельно опасно, и смерть от ее поцелуя была лучшим выходом.

Внезапно я почувствовал, как что-то прижалось к моей груди. Металлический предмет. Она дистанцировалась от меня, держа пистолет прямо там, где было мое сердце.

— Я не выйду за тебя замуж, Даворин, — сказала она громко.

То, как мое имя с легкостью слетело с ее языка, заставило мою грудь гореть.

— Почему нет?

Она сглотнула. Я поддерживал зрительный контакт. Это было глубоко, проникая в ее душу. Екатерину загнали в угол, и ей не хотелось делиться со мной своими мыслями.

— Ты заставляешь меня чувствовать то, что я не чувствовала никогда. И я ненавижу это чувствовать, Даворин.

Я никогда не ожидал, что она окажется такой честной и такой уязвимой. Я схватил ее руку, которая надежно обхватывала спусковой крючок, и поднес пистолет еще ближе, так что он впился мне в грудь.

— Тогда убей меня прямо сейчас, моя милая Кайя. Я никогда не отпущу тебя, как бы далеко ты ни убежала. Я поймаю тебя и верну обратно на свою сторону. Так что убей меня прямо сейчас и обеспечь себе свободу. Это единственный шанс, который я даю тебе, чтобы сбежать. Другого раза не будет.

Взгляд ее глаз сказал мне все. Женщина, которая никогда не задумывалась дважды, прежде чем нажать на курок, женщина, которая отбрасывала людей в сторону, как только они ей больше не нужны, женщина, которая имела надо мной такую власть, колебалась.

Екатерина колебалась.