Глава 17

Я подняла свой стакан с хайболом и отхлебнула: фруктовый вкус взорвался у меня на языке.

— Я удивляюсь мудрости человека, который положил здесь разноцветный полосатый ковёр. Я имею в виду, что это бар — здесь постоянно проливают напитки. Было бы разумнее положить деревянные полы.

Ханна сморщила нос.

— Ты думаешь о самых странных вещах, когда пьешь.

— Нет, это не так.

— Нет? Всего несколько минут назад ты «размышляла» о том, что люди были бы лучше приспособлены к взрослой жизни, если бы в детстве не смотрели фильмы Диснея.

— Да ладно, эти фильмы полны трагедии и печали. Мама Бэмби умерла. Симба видел, как убили его отца. Старого Йеллера застрелили. В Мулане была уничтожена целая деревня. Маму Дамбо посадили за то, что она пыталась защитить своего сына. Приемная мама Тода бросила его в лесу — ладно, он был лисом, но там были охотники.

— Эта сцена была печальной. Но именно фильм «Моя Девочка» разрушил мое детство. Я хочу сказать, лучший друг Вейды умер после того, как его ужалили пчелы! Я еще долго боялась их после этого.

— Боже, этот фильм был травмирующим. Та часть, где маленький Томас лежит в гробу, а Вейда теряет самообладание и начинает сильно рыдать... все это наверняка оставило на мне шрам.

Произнося одними губами слова звучащей песни, я оглядела высококлассный бар. Он был модным с его красной, золотой и черной цветовой гаммой. Здесь было немноголюдно, но оживленно. Посетители пили, разговаривали, смеялись и даже подпевали музыке.

Как я и обещала, я пришла сюда прямо с работы вместе с Ханной и некоторыми из наших коллег. Поскольку я забыла рассказать об этом Сэму и Дейну, то быстро отправила сообщение водителю, сообщив ему, что сегодня вечером поеду домой на такси. Я также написала Дейну, который присутствовал на очередной встрече за ужином, чтобы сказать, что вернусь домой ближе к ночи. Он ответил только полчаса назад, и только для того, чтобы спросить, в каком баре я была — никаких «хорошо проведи время» или чего-то в этом роде.

Ханна взяла меня за руку и полюбовалась моими кольцами.

— Я просто обожаю их. Я не знаю, почему ты не даешь мне их примерить. Я сразу же верну их обратно.

— Ты не думаешь, что Дейн взбесится?

— Он никогда не узнает.

— Мы окружены коллегами, которые обязательно расскажут ему.

Она опустила плечи.

— Да, ты права.

Она наклонилась ближе и сказала:

— Извини, что некоторые из них ведут себя странно по отношению к тебе — я этого не ожидала. На работе они так себя не ведут.

Они ведут себя так же. Ханны просто не было рядом, чтобы увидеть это.

— Но теперь они не в «o-Verve», и рядом нет Дейна, который мог бы их уволить, поэтому они чувствуют себя комфортно, ведя себя грубо.

Две женщины, которые обычно поддерживали меня на работе, Рэйчел и Лиэнн, теперь наклонились друг к другу и шептались, глядя на меня. Они также время от времени хихикали. Фу.

Парни были еще хуже. Некоторые из них продолжали опускать пассивно-агрессивные замечания и шутливые комментарии, которые на самом деле не были смешными. Тем не менее, они, казалось, находили себя забавными. Что ж, по крайней мере, хоть кто-то смеялся. Самые злостные нарушители отправились в бар, чтобы пофлиртовать со случайными незнакомцами, и я очень надеялась, что они там и останутся.

Ханна поправила декольте.

— Я не думаю, что это совпадение, что грубят либо парни, которым ты отказала, либо женщины, которым отказал Дейн. Они просто обижены. И ревнуют. Их эго пошатнулось, потому что их отвергли в пользу кого-то другого.

— Хм-м, — я немного пошевелилась, отчего красная кожаная подушка подо мной слегка заскрипела. Диван был длинным и стильным, как и многие другие, стоявшие вдоль стен бара. Впрочем, не удобнее, чем мебель в доме Дейна. Кстати, об этом... — Когда ты, наконец, преодолеешь свое отвращение к моему дому? Каждый раз, когда мы с Эшли пытаемся спланировать там девичник втроем, ты нас отталкиваешь.

— У меня нет отвращения к твоему дому. Я уже говорила тебе, что было бы просто странно тусоваться в доме моего босса.

— Это и мой дом тоже, — я поставила свой бокал на квадратную салфетку рядом с долькой лимона, которую выудила из напитка. — И это не значит, что тебе придется тусоваться с ним. Он скроется, чтобы дать нам уединение.

— Я знаю, но... мне просто будет очень трудно там расслабиться. Это дом Дейна. Ему даже не нравится, когда люди находятся в его офисе. Я буду чувствовать себя не в своей тарелке. Как будто меня там не должно быть. Кроме того, я не спешу входить в дом психопата...

— И мы закончили.

Ханна слегка фыркнула.

— Послушай, если ты не хочешь видеть его темную сторону, это нормально. Но если ты будешь закрывать на это глаза, это не изменит того, что она есть.

— Люди могут иметь темную сторону, не страдая при этом асоциальным расстройством личности. А теперь прекрати пытаться сменить тему и скажи мне, что ты собираешься преодолеть свои проблемы, чтобы насладиться ночью со мной и Эшли.

Как раз в этот момент два несносных парня из «o-Verve», которые исчезли в баре, вернулись к нашей группе. Один из них, Джефф, отшатнулся назад, чуть не врезавшись в официантку, которая держала над головой поднос с разноцветными напитками.

Посмеиваясь над собой, Джефф плюхнулся в кресло напротив меня. Его глаза посуровели, когда встретились с моими.

— Ах, Виена, Виена, Виена. Знаешь, я действительно не принимал тебя за золотоискательницу.

Вау, он и вправду решил сказать это в лицо. То есть, он весь вечер намекал на это в шутливой форме, но я не думала, что он действительно подойдет ко мне и скажет это.

Ханна махнула рукой в его направлении.

— Уходи, Джефф. Ты пьян.

Он нахмурился.

— Я не пьян. Я просто говорю прямо, — он указал на меня своей пивной бутылкой. — Я помню, что пригласил тебя на свидание много лет назад. Ты сказала мне, что никогда не смешиваешь работу с удовольствием. Я должен был догадаться, что ты нарушишь это правило ради парня, если у него достаточно большой банковский счет.

Я склонила голову набок.

— Ты так себя утешаешь? Тебе легче от мысли, что я нарушила свое правило ради Дейна только потому, что он богат, а не потому, что я думала, что он стоит того, чтобы нарушить правило ради него, а не тебя?

Лицо Джеффа покраснело.

— Я говорю только то, что думают все остальные в компании.

Ханна выпрямилась.

— Я так не думаю.

— Я тоже, — сказал другой парень.

— И я тоже, — подхватил второй.

Ухмыляясь, Джефф подтащил свой стул ближе к столу и наклонился ко мне.

— Не слушай их, Виена. Они говорят о тебе гадости за твоей спиной. Все коллеги так делают.

— Если это правда, то это многое говорит о них, а не обо мне, — сказала я.

Парень рядом с Джеффом, который сделал столько же лукавых замечаний, сколько и он, положил руку Джеффу на плечо и сказал:

— Заткнись. Она не стоит того, чтобы из-за этого терять работу.

Джефф стряхнул руку своего друга и фыркнул.

— Дейн не уволит меня. Он говорил о моем повышении.

— Несколько ее слов могут лишить тебя повышения, — настаивал его друг.

Джефф издал пренебрежительный звук.

— Как будто она имеет на него какое-то влияние, — он снова перевел взгляд на меня. — В любом случае, как ты заставила его сделать предложение? Притворилась беременной?

Я вздохнула.

— Серьезно, если бы быть мудаком сжигало калории, ты был бы гребаным анорексиком. А теперь, может быть, мы могли бы поговорить о чем-нибудь другом, кроме меня и Дейна. Например, как вчера прошел день рождения Ханны.

— Или, может быть, мы могли бы заставить тебя признаться, что ты хочешь Дэвенпорта только из-за его денег, — сказал Джефф.

Я допила остатки своего напитка.

— Знаешь, твоим родителям следовало бы сбросить тебя со скалы и просто оставить аиста себе.

— Точно, чертовски, точно, — пробормотала Ханна.

Джефф одарил меня мерзкой ухмылкой.

— Ты ни разу не отрицала, что хочешь его из-за его денег.

— Какой в этом был бы смысл? — спросила я, лениво вертя в руках бокал. — Ты будешь верить во все, во что твое крошечное эго — которое, давай посмотрим правде в глаза, является эквивалентом хрупкого, чувствительного, гормонального подростка — нуждается, чтобы ты поверил. Кто я такая, чтобы вмешиваться в это?

— Действительно, кто, — надменно сказала Ханна. — Ты ей просто не нравился, Джефф. Смирись с этим и перестань быть мудаком.

— Женщины такие стервы, — съязвил он.

Каждая женщина за столом ощетинилась от такого обобщения. Джефф этого не осознавал, но он так легко объединил нас всех.

Ханна подняла руку.

— Подожди секунду. Это ты ведешь себя как осел, но женщины неправы только потому, что они заставили тебя быть таким?

Я вздохнула.

— Ты когда-нибудь замечал, как женщины всегда обвиняют мужчин, что те мудаки? Мама недостаточно обнимала их, девочки в школе смеялись над ними, бывшие подруги бросали их, их бывшие жены придирались к ним. А если ты отвергаешь парня, то это не значит, что он тебе просто не нравится — нет, это значит, что ты заносчивая, или фригидная стерва, или что-то в этом роде.

Рейчел кивнула.

— Я это заметила. Это довольно нелепо.

— Согласна, — согласилась Ханна. — Ты боишься отказать парню, потому что он может стать уродливым и устроить сцену.

— Я понимаю, что мужчинам трудно сделать шаг, — начала Лайэнн, — они должны смириться со своей неуверенностью и выставить себя напоказ. А это не так легко. Но нас не делает стервами то, если мы вежливо говорим «нет».

— Ага, — согласилась я. — Не пойми меня неправильно, не все мужчины так поступают. Некоторые воспримут это с благодарностью. Но те, кто этого не делает? Они портят все и разыгрывают сцену.

Джефф со стуком поставил бутылку пива на стол.

— Как мы перешли от обсуждения того, что Виена шлюха, к тому, что мужчины придурки?

Я сжала кулаки.

— Джефф, прекрати.

— Прекратить что? Говорить правду?

— Серьезно, Джефф, просто заткнись на хрен.

— Почему? Ты не можешь смириться с тем, что тебя называют той, кем ты являешься?