3. Райан

Черт.

Прижимаясь лбом к своей двери, я с сожалением закрываю глаза.

Это было подло, я не собирался так себя вести. На самом деле, всю дорогу сюда я продолжал напоминать себе быть милым, пытаясь придумать какое-нибудь глупое приветствие, чтобы сказать ей первые слова.

Добро пожаловать домой. Нет, это звучит как наш дом.

Счастлив, что ты здесь. Это ложь. Я не счастлив.

Если тебе что-нибудь понадобится, дай мне знать. Не давай мне знать. Сделай это сама.

Каждая фраза, которую я отрепетировал, звучала именно так... отрепетировано.

План, который я придумал, был прост: «Я приготовлю для тебя запасной ключ», прежде чем отправиться в свою комнату, где я мог бы побыть наедине.

Но потом я увидел, как она стоит босиком посреди моей гостиной, одетая в толстовку такого размера, что я до сих пор не уверен, что под ней что-то есть. Ее светлые волосы были заплетены в косу, ниспадающую на плечо, но большая часть прядей была выбита в растрепанном беспорядке. Ее карие глаза были мягче, чем я помню, и это просто взбесило меня.

Всю ночь напролет мои товарищи по команде насмехались надо мной по поводу ее переезда. Они встречались с ней однажды, около пяти месяцев назад, и я думал, что неизгладимое впечатление, которое она произвела на них, было связано с тем, что в ту ночь ее вырвало прямо на мои туфли. Но, к сожалению, единственное воспоминание, которое у них осталось о ней, — это то, что она была чертовски красивой.

Я знал, что она хорошенькая. Я не слепой, но она не могла быть такой красивой, какой они ее помнили. Я был уверен, что они разыгрывали это в своих мыслях.

Но нет.

Я вошел в квартиру и понял свою ошибку. Они были правы — она сногсшибательна, и я ненавижу это.

Меня нелегко отвлечь, но, если кто и оказался способен это сделать, так это она.

Я не могу допустить, чтобы кто-то вроде нее жил здесь. Я не хочу, чтобы здесь кто-то жил. Мне нужно мое личное пространство. Эта квартира — моя единственная передышка от внешнего давления. Мне нужно сосредоточиться на моем первом сезоне в качестве капитана, и я не знаю, как я смогу это сделать, когда моя соседка по комнате выглядит так, словно только что сошла с пляжа: с ее загорелыми ногами, золотистыми волосами и яркой одеждой, разбросанной по полу моей квартиры.

К черту это. Мне нужно сходить в спортзал.

Может быть, я был бы немного спокойнее, если бы у меня была минутка расслабиться и подготовиться к возвращению домой к новой соседке, но сегодня вечером у меня не было ни одной спокойной минуты. За мной наблюдали, и поэтому я был на взводе каждую минуту.

Обычно на меня смотрят фанаты и репортеры, наблюдающие за каждым моим движением, но с тех пор, как я получил повышение, Рон Морган — генеральный менеджер команды, наблюдает за мной с большим презрением, чем обычно.

Я нравился Рону первые три года, когда играл за него, или, по крайней мере, я нравился ему настолько, насколько работодатель может любить сотрудника, зарплата которого составляет значительную часть годового бюджета и который еще не привел команду к чемпионству, не говоря уже о плей-офф.

Но очевидное отвращение Рона ко мне началось прошлой зимой после того, как я сопроводил его племянницу на премьеру фильма в качестве одолжения ему. Его племянница, которая практически является его дочерью, попала в некоторые неприятности с законом, и что может быть лучшим способом очистить чей-то имидж, чем позвать хорошего парня Райана Шея?

Это была одна ночь, одно событие, но настоящая проблема началась, когда от меня потребовали больше одной ночи. Это было постоянно, и с тех пор я каждый раз отклоняла его просьбу вывести его племянницу куда-нибудь, используя мою сестру как своего рода щит от семьи Морган.

— Ты должен сводить Лесли на этот благотворительный вечер. — Не могу. Я уже пригласила свою сестру.

— Выходные в конце года на озере. Каждый кого-то приводит с собой. Ты приведешь мою племянницу. — Не могу. Стиви уже заполучил мой плюс один.

— Лесли действительно влюблена в тебя. Ты должен пригласить ее на командный ужин в пятницу в качестве своего «плюс-один». — Ах, черт. Хотел бы я это сделать, но моя сестра очень рада поехать, и я не могу бросить ее.

Использовать Стиви в качестве моей псевдодевушки было идеальным решением проблемы, но потом ей заблагорассудилось влюбиться. И не с кем попало, а с кем-то, кто выполняет на девяносто процентов те же функции, что и я, потому что он такое же громкое имя в чикагском спорте. Без ее помощи мой мотив стал ясен: настоящая причина, по которой я не мог продолжать встречаться с членом семьи Рона, заключалась в том, что я этого не хотел, и именно тогда его безразличие превратилось в откровенную неприязнь.

Его отвращение усилилось в конце сезона, когда Итан ушел в отставку, а команда назначила меня капитаном, несмотря на громкое несогласие Рона. Но я не хожу на свидания, не делал этого со времен колледжа, и я не собираюсь меняться просто для того, чтобы ублажить мужчину, который подписывает мои чеки на зарплату, особенно когда это касается женщины, которая мне искренне не интересна.

Можно подумать, Рон оценил бы мои амбиции. Мои мысли сосредоточены на одном-единственном направлении: выиграть у «Чикаго» их первый чемпионат за десятилетия и увенчать клуб трофеем, а себя титулом самого ценного игрока. Это означает, что никаких женщин, почти никаких друзей и не спускать глаз с приза. Не позволю никому воспользоваться моим именем или тем, кем я собираюсь стать в баскетболе.

Это случалось раньше, и я никогда больше не повторю этой ошибки.

Мне нужна гребаная тренировка. Очистить разум от беспорядка, в котором прошла моя ночь, и от катастрофы, в которую превратилась моя квартира, пока меня не было.

Снимая пиджак, я вешаю его в шкаф, где ему и место — между черным пиджаком и темно-серым. Расстегнув часы, осторожно кладу их в ящик прикроватной тумбочки, обратно в бархатную коробочку, именно туда, куда кладу их каждый раз, когда достаю.

Несколько шотов успокоят меня, теперь, когда моя квартира, похоже, оказывает на меня противоположный эффект. Но прежде чем я успеваю выскользнуть из костюма в спортивные шорты, тихий стон из гостиной останавливает меня.

Это, должно быть, шутка.

Какого черта я согласился позволить этой девушке жить здесь? О, точно — Стиви. Мне нужно научиться говорить «нет» своей сестре, потому что из-за неспособности делать это я только что получил плачущую блондинку в своей гостиной.

Я проигнорирую ее. Ей будет неловко, если я пойду проверить, как она. Неужели она плачет из-за того, что я наговорил? Я видел, как эта девушка плакала или напивалась до беспамятства, так что, думаю, неудивительно, что она снова дала волю эмоциям.

Еще один всхлип и приглушенный плач проникают сквозь закрытую дверь и вторгаются в мою грудь.

Ты ей ничего не должен.

Игнорируй. Игнорируй. Игнорируй ее.

Я не могу. Как бы мне ни хотелось быть таким парнем, я им не являюсь.

Сделав глубокий вдох, я открываю дверь своей спальни, чтобы проверить, как там моя новая соседка по квартире.

Маленькая мисс Блонди, подтянув колени к груди, сидит на моем диване, пряча лицо в скрещенных руках, и я, черт возьми, не знаю, что сказать, чтобы она успокоилась. Как я должен заставить ее прекратить плакать? Я даже не знаю эту девушку.

Скажи что-нибудь приятное, что-нибудь утешительное.

— Ты чересчур эмоциональная.

Она поднимает голову с колен, ее карие глаза раскраснелись и опухли.

— Спасибо за замечание, Райан. Ты чертовски проницателен.

Ладно, очевидно, это были неправильные слова.

— Почему?

Ее брови хмурятся.

— Что «почему»?

— Почему ты такая эмоциональная?

— Почему ты такой холодный?

Я меняю тему, потому что она получит ответ на этот вопрос.

— Что не так?

— Что не так? — она снисходительно смеется. — Что не так?! — она повышает голос и встает с дивана. Я позволяю своему блуждающему взгляду скользить по этим длинным ногам, и задаюсь вопросов, каково было бы, если бы она обвила их вокруг моей талии.

Не вовремя, Райан, черт возьми.

Она высокая для девушки. И в этот момент она немного пугает.

— Что не так, так это то, что моя жизнь превратилась в абсолютное дерьмо, ясно? Извини, я не могу контролировать свои эмоции, потому что мой дерьмовый парень, с которым я встречалась шесть лет, изменил мне с какой-то цыпочкой из его офиса! И я потеряла из-за этого свою квартиру. Я не могу позволить себе жить одна в этом городе, и теперь сижу в квартире брата моей лучшей подруги, который тоже не хочет, чтобы я здесь была! Ты думаешь, я этого хочу? Я не хочу! Я хочу вернуть свою старую жизнь.

Я стою, небрежно прислонившись к дверному косяку своей спальни, наблюдая за ее мини-выступлением.

Мини, возможно, не совсем подходящее слово.

— Какого черта я здесь делаю? — тихо спрашивает она себя.

Она пристально смотрит на меня, ожидая, что я отвечу, но я понятия не имею, как вести себя с таким эмоциональным человеком. Она довольно пугающая.

— Ты прав, — говорит она. — Я эмоциональна. Но, по крайней мере, я не гребаный робот! — она делает движение в мою сторону. — По крайней мере, я кое-что чувствую. Когда ты в последний раз что-то чувствовал?

— Ну, в настоящее время я чувствую, что мне смешно.

— Что, черт возьми, с тобой не так? — выплевывает она. — Ты монстр. И переставь свою чертову книжную полку. Расставил по фамилиям авторов? Ты болен.

Я пытаюсь сдержать улыбку, правда пытаюсь, но не могу.

— Не смейся надо мной!

Я мотаю головой.

— Не смеюсь.

Она делает глубокий, сосредоточенный вдох, проводя руками по своей толстовке, которая выглядит на пять размеров больше.

— Я съеду. Мы не знаем друг друга, ты прав. Ты не просил меня переезжать, и это нечестно по отношению к тебе. Завтра вечером я уезжаю в командировку, но вернусь через несколько дней и заберу свои вещи. Я уезжаю из Чикаго.