ГЛАВА 32

ЛИЛИЯ

После двух часов сбора отрывков из различных статей и исследований, посвященных симбиозу как эволюционной перспективе, для предстоящего на экзамене эссе профессора Гилкрист, мне это надоело.

Чертовски надоело.

Кто бы мог подумать, что полезные отношения между насекомыми могут быть такими скучными?

По крайней мере, занятия профессора Брамвелла предлагали немного ужасов и экшена с его паразитами, контролирующими сознание.

Откинувшись на спинку стула, я увидела, как Мел торопливо проходит мимо открытой двери моей комнаты в общежитии. Все-таки университет — странная штука. Дома я всегда держала дверь закрытой, ненавидя отсутствие личного пространства. В Дракадии я была рада случайному приветствию, когда мимо проносился кто-то из моих сокурсников. Они часто были достаточно уважительны, чтобы не входить, и никогда не казались мне особенно любопытными или интересующимися тем, что я храню в своей комнате. Может быть, поэтому я и не возражала.

— Мел! — позвала я, опрокинув чашку с кофе, которую оставила на полу рядом с креслом... чтобы не сбить ее со стола. — Черт. — Взяв салфетку из коробки, стоявшей рядом с ноутбуком, я опустилась на колени и вытерла ее, не сразу заметив, что она остановилась у моей двери.

— Что случилось? — спросила она, прислонившись к дверной коробке.

Бросив мокрые салфетки, я вытерла мокрые руки о подол платья и поднялась на ноги.

— Привет, можно задать тебе несколько вопросов? — Судорожно взмахнув рукой, я загнала ее в свою комнату и закрыла за ней дверь.

— Конечно?

— Это касается проекта Крикссон. Понимаешь, я работаю в библиотеке, и... ну, я ничего не могу о нем найти. Библиотекарь, с которым я работаю, говорит, что есть какие-то материалы, но они запрещены.

— Эти материалы бесполезны и бессмысленны.

Бесполезны и бессмысленны. Бесполезные и бессмысленные? У нее есть информация получше?

— Итак... как .... Откуда ты так много знаешь?

— Почему ты хочешь это знать?

Сказать ей, что у меня есть подозрения относительно Андреа Кеплинг и природы эксперимента, которым руководил отец профессора Брамвелла, означало бы сразу выложить слишком много своих карт. Я хотела сначала узнать, что у нее есть на этот счет.

— Я нахожу сомнение в текущих исследованиях профессора Брамвелла. — Я понизила голос. — Я ему не доверяю.

— Ты и все остальные.

Ладно, похоже, мне нужен был козырь посерьезнее.

— Я знаю, что случилось с одной из участниц, которая сбежала.

— Как?

Вместо ответа я покачала головой. Если бы она знала, что это Спенсер сообщил мне, я сомневаюсь, что она придала бы этому значение.

Она смотрела на меня некоторое время, ее челюсть сдвинулась. Она размышляла.

— Приходи сегодня вечером ко мне в комнату, и я тебе покажу.

Вот так. Я думала, что мне придется сделать что-то безумное, например, принести в жертву козла, чтобы заставить ее рассказать мне эту информацию, но она сама предложила ее, как бесплатную выпивку во время ритуала причащения.

— Хорошо. Во сколько?

— После десяти.

Стук в дверь прервал нас, и, нахмурившись, я открыла дверь, чтобы увидеть незнакомую блондинку в причудливом наряде, который, на мой неопытный взгляд, выглядел дизайнерским. Суровые черты лица говорили о том, что ей около сорока, или около того, но прическа и платье придавали ей юный вид. Я уловила, как дернулась ее губа, когда она быстро оглядела меня, явно изучая мой менее впечатляющий наряд.

— Мисс Веспертин? — спросила она, словно это имя оставило горький привкус на ее языке.

— Да?

— Я Мисси Финч. Я владелица бутика в Эмбервике. Мистер Спенсер Липпинкотт прислал меня снять с вас мерки для платья.

Из меня вышел весь воздух при напоминании о том, что я обязалась участвовать в благотворительном вечере вместе с ним.

— О, Боже.

— Спенсер? — Отвращение, прозвучавшее в голосе Мел, заставило меня вздрогнуть. Не то чтобы меня волновало, что она имеет что-то против него, но момент был немного неподходящий. Мне не нужно было, чтобы она отмалчивалась, когда я был на грани того, чтобы что-то выяснить в своих любопытных расспросах. — Ты серьезно общаешься с этим парнем? Он просто отморозок!

Блондинка перевела взгляд на Мел, и, судя по отталкивающему выражению ее лица, Липпинкотт был не просто каким-то чудаком, который прислал ее для замеров.

— Я прошу прощения.

— Послушайте, это недоразумение, — перебила я, прежде чем в комнате общежития началась потасовка. — Мисс Финч, я благодарна вам за то, что вы зашли, но с меня не нужно снимать мерки.

Ее ярко-голубые глаза вспыхнули от возмущения.

— Я проделала весь этот путь, оставив свой бутик без присмотра, сражаясь с тираном у ворот, а теперь терплю оскорбления от друга семьи.

Раздраженно вздохнув, Мел выскочила из комнаты, и я снова обратила внимание на блондинку.

— Мои извинения. Не могли бы вы оставить меня на минутку?

Она скрестила руки и надменно вздернула подбородок.

— Только минутку.

Я побежала за Мел, которая оказалась всего в трех дверях от меня.

— Подожди. Ты можешь мне объяснить, что, черт возьми, случилось со Спенсером, что ты его так ненавидишь?

— Я все понимаю. Тебе наплевать, что скажет этот урод. Иди и наслаждайся своим маленьким романом с привилегированным сыном проректора.

Эмо Иисус в черном платье, у меня сейчас не было терпения на нее.

— Я всем даю шанс показать себя. В том числе и тебе. Как мне было бы наплевать на то, что кто-то скажет о тебе, не выяснив этого самой, так и в случае с ним я бы хотела быть сама себе судьей.

— Тогда выясняй сама. Но не говори, что я тебя не предупреждала.

— А что насчет встречи? Мы все еще в силе?

Оглянувшись по сторонам, она наклонилась ближе ко мне.

— Ты просишь деликатную информацию. Почему, черт возьми, я должна доверять тебе, если ты так открыто доверяешь другим?

— Потому что ты все еще хочешь знать то, что знаю я. И я никогда не говорила, что полностью доверяю Спенсеру. Там, откуда я родом, за разглашение секретов убивают.

— Как и здесь. — Она провела языком по зубам и, скрестив руки, снова изучила меня, как будто ей нужно было сначала внутренне спросить разрешения у других своих настроений: — Я не знаю, почему я беспокоюсь о тебе, Веспертин. Может быть, потому что ты не претенциозная маленькая сучка с трастовым фондом. Но ты все равно раздражаешь меня до смерти.

— Значит, это «да»?

Она закатила глаза и надулась.

— Да. Наверное.

Слава богу. Вздохнув с облегчением, я вернулась в свою комнату и обнаружила, что Мисси роется в платьях, развешанных в моем шкафу.

— Эй!

— Прошу заменить, что у вас не то чтобы совсем нет вкуса. Вы просто не умеете комбинировать вещи.

— Все я умею.

Она рассматривала меня несколько минут, иногда прищуривая глаза, как бы выражая неодобрение тем мыслям, которые проносились у нее в голове.

— Вы мне кого-то напоминаете. Вы как-то связаны с Корбинами?

— Нет. Но вы уже второй человек, который спрашивает об этом.

— Это необычно. Волосы. — Она указала на свои волосы, нахмурившись, как будто с моими было что-то не так. — Лицо. Глаза. Как будто я снова смотрю прямо на нее.

— На кого?

— Моя старая одноклассница. Ванесса Корбин. Она жила здесь, на острове, несколько лет.

— Она похожа на меня?

— Очень похожа. — Отмахнувшись рукой, она покачала головой. — Давайте покончим с этим, хорошо? Я сниму мерки и у себя в магазине посмотрю, какое платье лучше всего подойдет к вашей фигуре.

— Подождите, подождите, подождите. — Я вскинула руки. — Я не могу выбрать платье?

Она посмотрела в сторону моего наряда и обратно.

— Я не думаю, что это хорошая идея.

— Ну, я очень трепетно отношусь к тому, что я ношу. И я не в том положении, чтобы тратить...

Она вскинула руку, не желая слушать, что я хочу сказать.

— Расходы несущественны. Как я уже сказала, Липпинкотты — мои друзья.

— Хорошо. Хорошо. Но я бы хотела сначала примерить его перед мероприятием. Я отказываюсь носить то, что доставляет мне неудобства.

— Ничего не поделаешь, дорогая. В зависимости от платья, корректировки могут занять меня вплоть до самого вечера.

— Хорошо. — Если бы случилось так, что платье мне не понравилось, я бы надела свое собственное или притворилась бы больной. В любом случае, эта женщина не будет диктовать мне, что надевать.

Когда она схватила меня за плечи и заставила подняться, ее взгляд остановился на моей шее, и она нахмурилась, подняв маленький пузырек с прахом моей матери, висевший на цепочке с бусинами.

— Что это?

— Это принадлежало моей матери, — неубедительно ответила я.

— Придется его убрать, в ночь гала-концерта. Оно, несомненно, не будет хорошо сочетаться с любым моим платьем.

Я застонала и покачала головой.

— Ладно. Может быть, мы просто начнем снимать мерки?

В течение следующих двадцати минут она сняла, наверное, около сотни различных мерок, как будто собиралась клонировать трехмерную версию меня в своем магазине. Я с нетерпением ждала, пока она закончит, слегка раздраженная тем, что она двигалась так медленно.

Когда она, наконец, закончила и вышла из моей комнаты, мне уже не терпелось снова окунуться в симбиоз насекомых.

И я бы с головой окунулась в эти исследования, если бы не увидела профессора Брамвелла, читающего под деревом во дворе. Необычно, поскольку, по моим наблюдениям за последние пару недель, он редко проводил время вне своего кабинета или лаборатории.

Этот парень был просто восхитителен с книгой в руках, и мне захотелось выцарапать себе глаза. Я перекусила яблоком, сидя на подоконнике и наблюдая за ним, ненавидя то, что мое стремление сосредоточиться было полностью разрушено этим мужчиной.

Да, мужчиной. Не мальчиком. Не однокурсником.

Мой профессор, о котором я думала гораздо больше, чем следовало бы.

То, что началось как любопытство по поводу того, что он читает, быстро переросло в мысли о том, каково это — быть единственным объектом его внимания, как та книга. Я представляла его напряженным. Страстно читающим каждую страницу, отчаянно пытающимся впитать в себя как можно больше слов.