— Ты думаешь, что сможешь, — ответила я, когда Лиам выдохнул через ноздри и встал. — Ты думаешь, что у тебя есть каждый полицейский, но это не так. Ты никогда этого не сделаешь. Что произойдет, если кто-то потеряет свои семьи? Они не все такие, как вы, суперинтендант Паттерсон. Ты потерял свою жену, своего ребенка и свой гребаный дом. — Он удивленно посмотрел на меня. — Ты потерял все, и теперь ты думаешь, что тебе нечего терять. Что ж, поверь мне, так оно и есть. Ты не первый человек, который думал, что может контролировать этот город с помощью закона и порядка. Тебя можно заменить.

Лиам отошел от стола, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Ты думаешь, что можешь изменить мир? Ты думаешь, что сможешь изменить мой гребаный город? Вот проверка на реальность для тебя. Один полицейский в день, один член семьи в день, как ты думаешь, понравится ли это твоим людям? Этот город будет истекать кровью. Я заставлю его пролиться дождем из крови и слез. Он так испачкает твои руки, что ты никогда не сможешь его смыть. Эти люди возненавидят тебя. Я не удивлюсь, если они сами всадят тебе пулю в череп.

Лиам сделал еще один шаг прямо перед лицом ублюдка.

— Я устрою на этих улицах такой ад, какого ты никогда не видел, и когда к тебе придет мать с фотографией своего мертвого сына, когда твои люди будут так напуганы, что будут спать в пуленепробиваемых жилетах, и они повернутся к тебе, скажи им, что это потому, что ты думал, что можешь обыграть меня. Скажи им, что это потому, что ты был идиотом и однажды в субботу зашел не в тот дом, — сказал Лиам, и я не могла отрицать, насколько сексуальным я нашла его в ту самую секунду.

Подойдя к двери, я придержала ее открытой.

— Ты явился без приглашения, а это значит, убирайся к чертовой матери из моего дома, пока я не воспользовалась своими правами по второй поправке³⁰ и не вышибла тебя нахрен.

Когда они ушли, я позволила двери захлопнуться за ними, прежде чем подошла к Лиаму и крепко поцеловала его. Он поднял меня и отнес к столу, положив на него. Он раздвинул мои ноги коленом, пока его руки путешествовали вверх по моему животу, а затем к груди, пока мой муж целовал меня в щеку.

Но прежде чем он успел сорвать с меня платье, я схватила позолоченный нож для вскрытия писем и приставила его к его шее. Лиам замер, уставившись на меня в шоке и замешательстве.

— Вспомни, как близко ты был сегодня к тому, чтобы заполучить меня в этот офис, — сказала я, чуть сильнее прижимая нож к его шее. — Тогда помни, что Чикаго принадлежит не тебе. Мы владеем Чикаго, о чем ты забыл в гневе. Мы! В следующий раз, когда ты забудешь, я разрежу тебя от кончика твоего красивого подбородка до сердца. А теперь прочь.

Он пристально посмотрел мне в глаза, схватил меня за запястья и сжимал до тех пор, пока нож для вскрытия писем не выпал у меня из рук. Его руки потянулись к моей шее, и я увидела того самого монстра, которого я вожделела, смотрящего мне в глаза. Даже тогда я все еще находила это сексуальным.

— Я уже говорил тебе однажды, но я скажу тебе еще раз, учитывая, что ты моя жена, которой я доверяю и о которой я забочусь слишком многими извращенными способами, чтобы описать — никогда не направляй на меня оружие.

Он снова крепко поцеловал меня в губы, прежде чем отпустить меня и отступить назад. Я начала поправлять платье, а он направился прямо к бренди.

— Нам придется уничтожить миссию Вэнса, — ответила я, подходя к нему, чтобы поправить галстук.

Он выглядел злым, расстроенным и кровожадным.

— И почему, черт возьми, это так? Этот сучок и его дружок не имеют никакого отношения к Италии.

— Лиам, — прошипела я, дергая его за галстук. — Мы вот-вот вступим в войну. Мы не застрянем между Вэнсом и полицией Чикаго. Особенно когда наши люди ведут себя как дети и подставляют нас каждый раз, когда мы отводим взгляд. Они ненавидят друг друга.

— Ненависть — это сильное слово.

— С тех пор, как я здесь, была ли хоть одна ночь, когда кто-нибудь из наших людей не оскорблял или не пытался убить друг друга?

Его розовые губы приоткрылись на мгновение, прежде чем снова сомкнуться.

— Вот именно.

— Мы, ирландцы, сражались с вами, итальянцами, на протяжении многих поколений. Конечно, они не остановятся только потому, что ты спишь в моей постели.

Ухмылка на его лице, как у жирного кота после еды, заставила мою кровь закипеть.

— Ты гребаный... Именно то, что вы, ирландцы, делаете, нас бесит. Ты не думаешь, прежде чем говорить. Sei in ottone, idioti maleducati, egoisti e cazzo, razza di mangiare, dormire, uccidere e gobba come cani!³¹.

— Прости, я отключился после твоей речи.

Сделав глубокий вдох, я отошла от него на несколько шагов, изо всех сил стараясь не просто... ах.

— Как мог человек с твоим IQ не проявить инициативу в изучении итальянского языка?

— Ты смотрела «Интимный словарь»?

— Что?

— В фильме англичанин отправляется в чужую страну в тридцатых годах девятнадцатого века, чтобы помочь колонизировать эти территории. Но он не знает языка, поэтому они дают ему красивую деревенскую девушку, с которой он спит и обменивается словами, пока не выучит язык.

Я... я даже не могу ответить. Он, должно быть, мазохист или просто наслаждался тем, что трахался со мной. У меня не было на это сил.

— Дай угадаю, сценарист и режиссер фильма написали мужчины. Voi tutti mi fai schifo³².

Уголки его челюсти приподнялись, а плечи расслабились, опираясь на переднюю часть стола.

— Итак, дорогая жена, что нам делать с нашими людьми?

— Сегодня вечером мы идем ужинать, а завтра готовимся к лагерю, — сказала я улыбкой.

Он уставился на меня так, как будто я сошла с ума.

— К лагерю?

— Когда я стала Боссом, мои люди мне не доверяли. Они не думали, что я смогу руководить ими, и когда я привела новых людей, они тоже им не доверяли. Я купила участок леса недалеко от Каскадии, штат Орегон, и превратила его в нечто вроде лагеря. Это их момент ослабить бдительность, потому что это место похоже на гребаную крепость. Все хакеры проводят время, играя с новейшими игрушками, которые я им предоставляю. Все, о чем я прошу, — это чтобы они не попали ни в какие списки ФБР. Сам факт того, что я должна сказать им это, выше моего понимания. В лесу полно мишеней, способных бросить вызов снайперам. Тренажерный зал предназначен для любителей рукопашного боя, и там круглосуточно работают семь поваров, чтобы их кормить. Они вместе убивают тварей, вместе едят и спят в одних домах. К концу недели они становятся братьями. — Это было гениально с моей стороны, и я видела это и в его глазах.

— Одна неделя? Вот и все, и тогда мы станем семейкой Брейди?³³.

— Ну, они не будут пытаться убить друг друга так часто. Это только начало.

Он пожал плечами.

— Ну, жена, тогда мы отправляемся в лагерь.

Я усмехнулась, почти желая больше гордиться его словами.

— Никакие женщины не допускаются, кроме Адрианы и меня.

— Что, черт возьми, такого в этой Адриане?

— Она — часть команды, Лиам, и если бы ты видел дальше внешности, ты бы это знал. Она опытный стрелок, опытный профайлер и чертовски хороший личный костюмер, — добавила я, отталкиваясь от него, чтобы взять свой телефон со стола.

— Я все еще хочу уничтожить машины Вэнса, — он нахмурился. Мужчины и их машины.

— Мы можем, и мы это сделаем, — я ухмыльнулась, мне уже нравился план, формирующийся в моей голове. — За исключением того, что на этот раз нам придется украсть их из поместья Вэнса, прежде чем он туда доберется.

Он посмотрел на меня, ухмыляясь, как сумасшедший дурак, и шагнул вперед, слегка коснувшись моей щеки.

— Чертовски идеально, — сказал он мне, прежде чем поцеловать меня еще раз, и я знала, что на этот раз его не остановить.