ГЛАВА 19

ГЛАВА 19

«Короли убивают ради империй, безумцы — ради аплодисментов».

— Джон Драйден

МЕЛОДИ

Я знала, что это был он, и он знал, что я не сплю. Как кто-то мог спать, когда он так громко хлопал ящиками нашего комода? Я хотела рассказать ему о ребенке и спросить, что случилось, что вызвало его гнев, но я не могла заставить себя заговорить. Он просто выводил меня из себя!

ХЛОП!

— Мы здесь уже неделю, — сказала я. — В этом чертовом комоде ничего нет! Так что либо руби его на дрова, либо оставь в покое.

— Конечно, ваше высочество! Не дай Бог, я нарушу ваш покой. — Он с такой силой хлопнул по комоду, что стоявшие на нем книги упали.

Вздохнув, я прикусила язык, изо всех сил стараясь не взорваться снова.

ХЛОП!

— УХ ТЫ! — Я закричала, хватая подушку за головой, чтобы бросить ему в лицо. Он с легкостью поймал ее, а затем уронил, когда я поднялась с нашей кровати. Но он притворился, что даже не заметил меня.

— Мужчины и ваши тупые гребаные двойные стандарты. Сколько горничных ты трахнул, Лиам? Сколько из них все еще работают в нашем доме? Я не твоя...

— Вот тут ты ошибаешься! — рявкнул он, наконец-то заметив меня. — Ты моя! Ты так одержима желанием напоминать мне, что ты не принадлежишь никому, кроме самой себя. Но это чушь собачья. Моя фамилия вписана рядом с твоей. Ты принадлежишь мне! И я принадлежу тебе, и чем скорее ты вбьешь это в свой толстый череп, тем меньше седых волос у меня будет!

— У меня толстый череп? Ты единственный... — Я остановилась, быстро схватившись за живот, когда движение усилилось.

— Любимая? — Лиам бросился, хватая меня.

— О, теперь я любимая? — Прошипела я, отталкивая его, и, пошатываясь, подошла к кровати. — Черт возьми, малыш, ты не можешь быть на его стороне.

— Мел, — позвал он, притягивая меня ближе к себе на кровати. — Что случилось?

Вздохнув, я легла на спину, держась за живот.

— Малыш пошевелился сразу после того, как ты ушел. Тогда было не больно, но сейчас больно.

Лежа рядом со мной, он медленно погладил мой живот.

— Ты пьешь чай?

— Фу, я так устала пить это дерьмо. Но если это поможет, то я выпью немного утром. — Я не была любителем чая, но последнее, что мне было нужно, — это еще больше боли.

— Когда мы вернемся в Штаты, попробуем что-нибудь еще, — ответил он, целуя мое плечо.

— Я все еще зла на тебя, — тихо сказала я, наклоняясь к нему.

— Но я не могу злиться на тебя, потому что ты носишь моего ребенка, говоря о двойных стандартах, — ответил он, и я просто собиралась пропустить это мимо ушей.

— Лиам, я не стыжусь своего прошлого. Задолго до того, как ты появился в моей жизни, у меня был секс с...

Оторвавшись от меня, он перекатился на спину.

— Ах, пожалуйста, не говорю! Я все понял. Мне это не нравится, но, пожалуйста, не говори.

Перевернувшись, я увидела, как его лицо скривилось в гримасе, как будто он унюхал что-то ужасное.

— Мужчины никогда не меняются. — Я засмеялась, ложась обратно, когда музыка зазвучала через окна. Было громко, как будто тысяча пьяных ирландцев пытались выть на луну.

— Это и есть фестиваль?

Наклонив голову к окну, Лиам некоторое время молча слушал, прежде чем сесть.

— Я забыл, что сегодня Féile Na Beatha.

— Праздник жизни? — Я быстро перевела.

Ухмыльнувшись, он кивнул.

— Он возник как праздник для Богов и Богинь, чтобы отметить переход от лета к осени. Восхваляя их песнями во время совместного употребления вина, все в надежде, что они соберут достаточно урожая на зиму. Теперь это просто предлог, чтобы отвратительно громко петь пьяными на улицах.

— Кельтские боги и богини? — Я изо всех сил старался не рассмеяться, однако ничего не могла с собой поделать. Притянув меня в свои объятия, мы боролись поверх простыней всего секунду, прежде чем он прижал меня к себе.

— Ты смеешься над древними богами, в которых верили мои предки? — он улыбнулся мне, всего в нескольких дюймах от моего лица.

— Я уверена, что они бы не возражали, учитывая, что это, вероятно, первый разговор о них за несколько столетий. Твои древние Боги — отстой. — Я улыбнулась, когда он покачал мне головой.

— То, что о них не снимают фильмы, не значит, что они отстой.

— Именно так. У нас есть Юпитер, Аполлон, Марс. В Греции есть Геракл и Олимпийцы. Черт, в германском регионе есть Тор и скандинавские божества, а еще есть ирландцы. Понятно, почему вы все так быстро перескочили в христианство.

— Геракл был героем, а не богом. — Он нахмурился, отпуская мои руки, и поцеловал меня в шею.

— Теперь ты заинтриговал меня этим Féile na Beatha. — Я застонала, изо всех сил стараясь не поддаваться ему, но, черт возьми, он знал, куда целовать. — Мы должны пойти и увидеть твой народ во всей его красе.

Схватив меня за грудь, он остановился и посмотрел мне в глаза.

— Позже.

Я знала этот взгляд.

— Лиам, тебе лучше не...

ХЛОП

Я посмотрела вниз на свой уже порванный бюстгальтер, прежде чем встретиться с ним взглядом.

— Ты придурок.

Ухмыляясь, он медленно расстегнул ремень.

— Как пожелаешь, любимая.

— О нет, ты не понимаешь. — Я засмеялась, опрокидывая его на спину, прежде чем оседлать его:

— Ты меня сегодня разозлил.

— Тогда позволь мне загладить свою вину, — сказал он. Перевернув меня, прежде чем я успела даже моргнуть, его руки уже с легкостью стаскивали с меня джинсы.

Он медленно стянул с меня трусики зубами, пока они не оказалось вокруг лодыжек, затем начал прокладывать путь поцелуями вверх.

— Лиам... — Я сдержала стон, когда его палец оказался внутри меня.

— Да, любимая? — невинно сказал он, наблюдая за мной, пока я стонала под ним.

Он медленно входил и выходил из меня... мучительно медленно, хихикая, когда я покачивалась под его пальцами и пыталась заставить его двигаться быстрее.

— Лиам... — Он крепко поцеловал меня, покусывая мои губы, одновременно трахая меня своими пальцами.

— Ты тоже меня разозлила. Но ты почти прощена. — Он на мгновение остановился. — Мне нравится видеть, как ты извиваешься подо мной.

— Хмммм... — Я снова застонала, когда его пальцы задвигались быстрее, заставляя меня сжаться вокруг них.

— И все это из-за трех пальцев, детка? — Он рассмеялся, точно зная, что делает. — Интересно, как громко мой язык заставит тебя кричать.

— Лиам, просто... — Он не дал мне возможности закончить. Вытащив из меня свои пальцы, он широко раздвинул мои ноги, прежде чем напасть на мою киску.

— О Боже мой! — Я застонала, когда обхватила ногами его голову и потянулась вниз, чтобы схватить его за волосы.

Его язык…Иисус, блядь, Христос. Держась за мою талию, его язык проник глубже в меня, потрясая меня до глубины души, когда я толкнулась к его рту. Я не могла себя контролировать. Я хотела прокатиться на его языке. Я хотела от него большего.

— Лиам... Черт... — Я закричала, когда кончила. Я на мгновение прижалась к нему, пытаясь отдышаться, прежде чем рухнуть рядом с ним.

Я услышала, как он вдохнул столь необходимый воздух в свои легкие, прежде чем поползти вверх по остальному моему телу, оставляя короткие, быстрые поцелуи на моей коже.

— Ты определенно искупил вину, — сумела прошептать я, играя с его мягкими волосами.

Он притянул меня в свои объятия, прежде чем лечь обратно.

Он ничего не сказал; он даже не посмотрел на меня. Вместо этого он просто уставился в потолок, играя с моими пальцами. Выражение его глаз беспокоило меня. Честно говоря, что бы ни занимало его разум, отвлекая его внимание от нас, это сильно раздражало меня.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты не думаешь о Джинксе, — прошипела я, положив голову ему на грудь.

Наконец взглянув на меня, он усмехнулся, убирая мои волосы за ухо.

— Любимая….

— Лиам, я была с другими до тебя. Я не могу и не хочу исправить прошлое, да и не должна этого делать. Но есть явная разница между тобой и всеми остальными, — заявила я, беря его руку в свою.

Я уставилась на наши обручальные кольца. Это было так странно для меня. Я замужем, беременна, влюблена. Куда подевалась прежняя Мел? Я едва могла сказать своему отцу, что люблю его, когда он был жив. Я даже не уверена, была ли это любовь или просто уважение. И все же, с ним… Он заставил меня почувствовать себя нежной. Он разрешил мне быть нежной.

— И в чем же разница? — спросил он, вырывая меня из моих мыслей.

Застонав, я наклонилась, чтобы прикусить его сосок.

— Черт возьми, Мел.

— Ты знаешь в чем, задница. Я их не любила. Я не заботилась о них. Они были просто мужчинами. Я люблю тебя. Я забочусь о тебе, и ты мой муж. Ни один из них не имел значения.

— Видишь, это было не так уж трудно, верно? — Он рассмеялся. Мне нравилось, как он смеялся. Это было похоже на леденящий ветер, который всегда пронизывал меня насквозь.

Изо всех сил стараясь не улыбаться, я направилась за своей одеждой.

— Куда, черт возьми, ты идешь? Я ещё не закончил с тобой! — крикнул он позади меня.

— Это тебе нужна была передышка. А теперь я хочу сходить на Féile Na Beatha.

Он нахмурился, его глаза блуждали по моему телу.

— Это еще не конец.

— Я бы и не мечтала об этом. — Я подмигнула, хватая платье, прежде чем направиться в ванную.

— Мел, — прошептал он так тихо, что я чуть не пропустила это мимо ушей.

— Да?

— Я люблю тебя. Я забочусь о тебе, и ты моя жена.

Я постояла там мгновение, просто глядя на него, а он на меня.

Кем мы были?

Как мы пришли к этому?

Когда мы стали… возлюбленными?

И почему меня это больше не беспокоило?

Было так странно быть с кем-то таким открытым. Полностью доверять кому-то.

— Хорошо, — было все, что я смогла сказать, прежде чем заперлась в ванной и прислонилась к двери.

ЛИАМ

Умение ориентироваться в море пьяных ирландцев и женщин было навыком, которым моя жена не обладала. В тот момент, когда мы въехали в захудалый кирпичный городок, который называется Киллешин, она была вынуждена уткнуться носом в мою рубашку, чтобы ее не вырвало. В воздухе стоял такой сильный запах алкоголя, что мог опьянить слона, и бонусом к нему шел аромат жареной баранины, смешанный с вонью человеческого пота.