Я ненавидел это.

Я не хотел этого. Я хотел, чтобы она ушла из этого бизнеса. Не навсегда. Просто пока... просто пока я не буду уверен, что они оба в безопасности. К счастью, прежде чем я успел ответить, мой телефон зазвонил.

— Мне нужно идти, — сказал я ей, быстро целуя ее, прежде чем схватить свой пиджак со стула.

— Куда ты идёшь? — спросила она.

— Искать информацию о моей любовнице. — Выражение ее глаз, когда она села, сказало мне, что это продлится всего около минуты, прежде чем она начнет вытягивать из меня подробности.

— Я забираю только Феделя, остальные остаются здесь, чтобы защитить тебя... — Я остановился, оглядываясь еще раз. Я не хотел оставлять ее одну. — Чтобы защитить вас обоих.

— А кто будет их защищать? — Она сверкнула глазами, ложась обратно.

Покачав головой, я направился к двери.

— Люблю тебя, — сказал я.

Она вздохнула.

— Я тоже тебя люблю, хорошо? Счастлив? Я люблю тебя. А теперь уходи, пока ты окончательно не испортил мне настроение.

МЕЛОДИ

Когда он ушел, я уставилась в потолок, потирая свой плоский живот. Мой живот с ребенком внутри. Ребенок, который выбрал не то время. Наш ребенок: мой и Лиама.

Я стану матерью... если у меня это получится. Если меня не убьют, я стану матерью; матерью, которая не выстрелит в своего ребенка, глядя ему в глаза.

Я никогда не хотела тебя. У меня был приказ. Я следовала ему, а ты была побочным эффектом. Без обид.

Я слышала ее голос — голос, которого я так отчаянно жаждала в детстве, — и теперь я желала, чтобы она умерла. Я почувствовала, как в задней части моего горла нарастает давление, и попыталась подавить его обратно. Но я не могла, и рыдание прокатилось по мне прежде, чем появились слезы.

Я не была плаксой. Но это было больно. Все болело. Это было так больно, и я просто хотела все забыть.

Услышав стук в дверь, я быстро вытерла глаза и нос, прежде чем сделать глубокий вдох.

— Войдите, — позвала я, и вошла Адриана.

— Мистер Каллахан сказал, что вы хотели бы выпить травяной зеленый мятный чай от боли, — сказала она, крепко держа кружку, когда подошла ко мне.

Она оглядела меня, и я поняла, что мои глаза выдали меня, но я просто кивнула и взяла чай.

— Лиам сказал дать мне травяной зеленый мятный чай? — Спросила я, уставившись на чашку.

— Нет. — Сказала она. — Он сказал: Моей жене больно. Найди какое-нибудь натуральное дерьмо, чтобы ей стало лучше, прежде чем я вернусь.

— Лучшее в Дартмуте, — прошептала я, закатывая глаза и делая глоток, но только для того, чтобы выплюнуть жидкость. — На вкус как дерьмо и грязь.

Адриана схватила несколько салфеток, вытирая меня.

— Я в порядке. Но я не буду это пить. — Передав ей чашку, я снова легла.

— Могу ли я что-нибудь сделать для вас, мэм? Я пыталась получить информацию от медсестер и врачей, но они слишком боятся говорить. — Она нахмурилась, глядя на карту в ногах моей кровати.

С каких это пор все стали врачами?

— Мне дважды выстрелили в плечо, но пули не задели кость, так что рану перевязали, без гипса. Я должна придерживаться постельного режима в течение нескольких недель, плюс физиотерапия. — Спасибо, мам.

— Вы хотите, чтобы я кому-нибудь позвонила?

— Никаких посторонних. Если мне понадобится помощь, я скажу об этом.

Она как-то странно посмотрела на меня.

— Мэм, у меня нет никакой подготовки в...

Я просто уставилась на нее. Сегодня был не тот день.

— Я посмотрю, что можно сделать, — прошептала она.

— Сделай это, — ответила я, снова берясь за чай. Если он поможет справиться с болью, я вытерплю этот вкус. — Но прежде чем ты уйдешь, мне нужна информация.

— О чем, Мэм?

— Все об Авиеле ДеРосса.

Она замерла и уставилась на меня.

— Мэм, я не знаю…

— Адриана, я не буду просить тебя снова. Составь досье на Авиелу ДеРоса, — приказала я.

Она вздохнула.

— Из того, что я знаю, Авиела ДеРоса — чрезвычайно самовлюбленная социопатка. Она ни о ком не заботится, кроме себя, и никогда ничего ни к кому не испытывала, никогда. Она кажется очаровательной, но в то же время скрыто враждебной и властной и видит в своих жертвах инструменты, которые можно использовать. Ей нравится доминировать и унижать своих жертв. Она никогда не будет оставаться на одном месте слишком долго. Скорее всего, она проведет остаток своей жизни, перескакивая с одного места на другое. Я бы не удивилась, если бы узнала, что у нее вообще не было дома. Я бы также обвинила в этом ее детство, но были случаи, когда некоторые люди просто рождались без чувств.

— Тогда почему она родила меня? — Я усмехнулась. Она могла бы сделать аборт и покончить с этим.

— Причин может быть много. Возможно, она просто хотела, чтобы другой человек похвалил ее. Еще один человек, которого нужно контролировать. Она могла бы...

— До свидания, Адриана, — обрываю я ее, допивая остатки чая.

Она кивнула, прежде чем выйти из палаты. Я просто уставилась на дверь. Ее слова снова и снова прокручивались в моей голове.

Авиела была больной, извращенной сукой, и я хотела отрезать ей голову и сжечь ее. Я усыпить ее, как гребаную собаку. Но я не могла этого сделать.

Потирая живот, я вспомнила, каково это — чувствовать сталь внутри себя — внутри нас. Было холодно и тепло одновременно. Сейдж всего за секунду забрала у меня малыша. У нас. Лиам никогда не винил меня, но это была моя вина. Я поставила свою гордость выше своей семьи. В тот момент я стала чем-то похожа на свою мать, и я никогда больше не повторю эту ошибку. Я была жива — мой ребенок и я были живы —потому что Авиела не знала. Если бы она это узнала, у меня было бы еще одно пулевое ранение. Часть меня надеялась, что Лиам нашел ее, а другая часть надеялась, что она спряталась, как змея в норе, пока я не буду уверена, что наш ребенок в безопасности.

Ради Лиама, ради нашего ребенка и нашей семьи я бы оставила месть маме. Я ненавидела это. Это было не в моем характере, но я должна была. Мне придется оставить ее, пока наше дело не станет безопасным... безопаснее.

Надеюсь, наркотики будут здоровым отвлечением. У нас на юге лежал героин, который нам нужно перевезти. Не говоря уже о травке, которую Лиам купил прямо перед аварией. Я все еще ничего об этом не знала. У меня никогда не было возможности ознакомиться с этой информацией.

Потянувшись к кнопке вызова, я ждала, что кто-нибудь придет. К сожалению, это была стервозная блондинка, которая смотрела на Лиама, когда думала, что я сплю.

— Как я могу поднять вам настроение сегодня, миссис Каллахан? — спросила она с фальшивой мегаваттной улыбкой.

— Скажи Деклану Каллахану, что я хотел бы его увидеть. — Она знала, кем он был. Все знали, кто такие братья Каллахан.

Ее глаза сузились, глядя на меня.

— Миссис Каллахан, это больница. Медсестры здесь не для того, чтобы оказывать вам личные услуги.

Не сегодня.

— Медсестры здесь, потому что мы выписали чек на крупную сумму, который избавил правление от увольнения половины персонала. Если бы я захотела, я могла бы стать владельцем этой чертовой больницы, и твою задницу уволили бы и занесли в черный список так быстро, что ты бы до девяноста лет получала талоны на питание. Я предполагаю, что действительно трудно обеспечить семью на них. Четыре доллара в день? Так что на твоем месте я бы заткнулась, повернулась и оказала бы мне услугу.… Не так ли? — Рявкнула я, отчего ее глаза расширились, а рот приоткрылся.

— Чего стоишь!

Она сглотнула и кивнула, прежде чем развернуться, практически втянув Деклана в палату.

Деклан перевел взгляд с удаляющейся девушки на меня.

— Даже на больничной койке ты все еще можешь напугать людей до смерти.

— Это дар. Как дела со сделкой? — Если бы все прошло хорошо, мы стали бы на двадцать миллионов долларов богаче на сорняках.

Деклан нахмурился, двигаясь к краю моей кровати. Когда он посмотрел на мою карту, я почувствовала, как у меня дернулся глаз.

— Прикоснешься к ней, и ваши проблемы с Коралиной покажутся мелочью. — Меня так тошнило от людей, смотрящих на меня как на жертву. В меня стреляли, такое случается. Пора было возвращаться к работе, тупые придурки.

— Мел, ты должна...

— Помнишь, когда ты в последний раз думал, что мне нужно отдохнуть? — Сразу после того, как я потеряла нашего первого ребенка.

Он вздохнул.

— Сделка прошла не так, как планировалось. Мы остановились на двадцати миллионах. Они хотели получить тридцать миллионов. Лиам, ну, как всегда, начал торги, он разговаривал с тобой, а потом произошел несчастный случай. Он остановился на тридцати и мы ушли.

Я чувствовала, как надвигается головная боль. Мои зубы сжались, а кулаки сжались.

— Лиам заплатил этим ублюдкам тридцать миллионов долларов? В эту травку тоже был добавлен кокаин?

Идиот!

— Мел, он плохо соображал. Он не хотел...

— Заткнись и дай мне телефон!

— Ты ведь знаешь, что мы заработаем вдвое больше. Мы все равно недоплачивали им. Это…

Вытащив капельницу из руки, я соскользнула с кровати, заставив его броситься ко мне с широко раскрытыми глазами. Балансируя на одной ноге, я подскочила к нему.

— Деклан, позвони им и скажи, что я хочу вернуть свои деньги. — Я посмотрела ему в глаза.

— Это не покупки на Бергдорф⁶. Мел, ты не можешь…

Схватив его за пиджак, я притянула его к своему лицу.

— Позвони им, или ты сам вернёшь мне 10 миллионов.

— Как, черт возьми, я должен это сделать? — Он был в панике.

— Это не моя проблема. Сделай это, или ты никогда не станешь отцом. — Я улыбнулась, мягко похлопав его по щеке, прежде чем отпустить и прыгнуть обратно на кровать.

ЛИАМ

Я сидел в палате Феделя и ел его Желе, пока он лежал в постели. Снова посмотрев на часы, я посмотрел на его изуродованное лицо. Стекло постаралось над ним.

— Он опаздывает, — сказал я ему, откусывая еще кусочек.

— Он в инвалидном кресле, а моей матери больше нет. Ему нужно время, чтобы добраться сюда, — прошептал Федель, включая телевизор.

Да, Джино был в инвалидном кресле только потому, что мой отец посадил его туда.