10

НОВА

Не могу заснуть. Я ворочаюсь возбужденная и разгоряченная.

Наутро я все еще проклинаю Клэя.

Он едва прикоснулся ко мне, и я загорелась.

После этого он был таким же холодным, как всегда. Как будто прошлой ночью мы делились рецептами десертов, а не обжигающе горячим поцелуем.

Несмотря на то, что я пыталась выкинуть его из головы и из своих фантазий, он был звездой с тех пор, как я встретила его великолепную, сварливую задницу.

Сегодня утром в душе я представляла, как он стоит на коленях, умоляя меня простить его за неоднозначные намёки.

Прошлая ночь не была свиданием. Он ясно дал понять, что ему это не нужно.

Но каждый раз, когда мы оказывались рядом, он без проблем смотрел на меня.

Ворчун: Как запястье?

Сообщение пришло, когда я вышла из душа. Я переименовала его так после того, как приехала домой прошлой ночью.

Через полчаса последовало еще одно сообщение, состоявшее всего из двух вопросительных знаков. Вероятно, он ожидал, что я буду в восторге от его сообщений.

Я не ответила. У меня есть чем заняться сегодня, кроме как присоединиться к миллионам людей, выстроившихся в очередь, чтобы взглянуть на Клэйтона Уэйда.

— Нова?

Я подняла глаза от своей одолженной машины и увидела Харлана в дверях гаража, безупречно одетого в темный костюм и шелковый галстук.

— Все в порядке? Я иду на примерку платья с Мари и Хлоей.

— Да, я не хочу тебя задерживать, – но он не двигается с места, и я выжидаю. — Последние несколько месяцев я был сосредоточен на команде, а когда начнется сезон, все станет еще напряженнее. Поэтому я хочу устроить Мари свадьбу, которую она никогда не забудет.

Я прислоняюсь бедром к двери машины.

— Так и будет.

— Я хочу удивить Мари подарком. Новая благотворительная программа от ее имени, призванная помочь детям из неблагополучных семей найти увлечения, которые они смогут превратить в работу. Как ты думаешь, ей это понравится?

Мое сердце тает от его заботливости и щедрости.

— Ей это понравится.

— Хорошо. Это становится более сложным делом, чем я думал, но я не хочу раскрывать ей секрет. В каком-то смысле я виню себя за то, что хочу поскорее сыграть эту свадьбу, а не ждать. Но после того как прошлой весной ее обошли с повышением, она стала работать больше, чем когда-либо, и если ее повысят сейчас, боюсь, она никогда не сможет взять отпуск.

Моя улыбка сходит на нет, когда я вспоминаю, как в прошлом году меня выгнали из квартиры за просроченную квартплату. На работе, что я тогда работала, та, которая была до агентства, не платили мне заработную плату два месяца. Они все время говорили, что скоро все будет, но сначала обанкротились.

Когда моя сестра позвонила и узнала об этом, она настояла на том, чтобы прилететь в Бостон и помочь мне все исправить. Она занималась дополнительными проектами на работе, но ничего не сказала о повышении.

Харлан продолжает, не обращая внимания.

— Я надеялся получить твое мнение о том, что я собрал. Не с точки зрения программирования, просто быстрая реакция, и если есть какие-то упущенные мной возможности, которые могут иметь особое значение для Мари. Я бы также хотел проконсультироваться с Робин, которая руководит нашим детским лагерем фонда «Кодиак», но у меня не было времени.

Я не хочу быть тем, что Мари придется исправлять. Я хочу помочь ей.

Возможно, должность подружки невесты уже занята, но я могу с этим справиться.

— Позволь мне помочь.

Его брови удивленно поднимаются.

— Ты уверена? Ты и так делаешь более, чем достаточно.

— Ерунда. Я была бы рада взглянуть, и я также могу показать это Робин, если ты пришлешь мне ее контакты.

Он кивает, выглядя так, словно с его плеч свалился груз.

— Мари повезло, что у нее есть ты.

Удовольствие проникает в меня.

— Может быть, ты могла бы прислать фотографии с примерки? — продолжает он.

— Не испытывай судьбу, — говорю я, садясь в «Вольво».



— Что ты рисуешь?

Голос Брук заставляет меня вскинуть голову, и я прикрываю свой альбом для рисования.

Она выхватывает его из моих рук, и ее рот открывается. Ее темные глаза сияют от восторга.

— Это очень хорошо. Ты настоящий художник.

— Спасибо. Мне нужно больше исходного материала, чтобы закончить его.

Губы Брук изгибаются.

— Наверняка.

Этим утром я достала блокнот для рисования, которым не пользовалась с тех пор, как приехала в Денвер, и начала рисовать.

Еще в художественной школе мы начинали рисунки с замысла. Сегодня я позволила себе рисовать все, что приходит мне в голову.

Думаю, меня не должен был удивить результат.

Парень стоит рядом с баскетбольным кольцом и бросает мяч. Я еще не начала добавлять татуировки, так что, надеюсь, она никак не сможет определить, что это Клэй.

Но снова держать в руках карандаши и бумагу кажется правильным. Даже до этой поездки я не рисовала с тех пор, как Брэд уехал. А может и раньше.

Искусство всегда было моим способом общения с миром. Теперь я как будто поднимаю телефонную трубку и набираю номер подруги, с которой слишком долго не разговаривала.

— Нова, ты проснулась, — Мари смотрит туда, где она проверяет посадку платья Хлои.

Хлоя стоит на пьедестале, выглядя потрясающе в нежно-розовом платье, которое подчеркивает ее кожу и темные волосы.

— Что ты делаешь? — спрашивает Мари.

— Она мечтает, — говорит Брук и слегка улыбается, передавая мне альбом.

Я убираю его в сумочку и готовлюсь примерить платье подружки невесты.

— Я бы хотела, чтобы ты покрасила волосы в натуральный цвет, — говорит Мари, когда я надеваю платье.

— Ярко-розовый встречается в природе. Есть анемоны именно такого оттенка, — я пытаюсь дотянуться, но не могу найти молнию. — Ты…

— Я помогу.

Она застегивает молнию на спине, и я улыбаюсь в знак благодарности. Затем смотрю на свое отражение.

Брук окликает меня.

— Нова, ты выглядишь сексуально.

Я глажу руками атлас.

— Я бы ничего не меняла, – говорит швея. — Оно было создано для тебя.

— Даже с волосами? — поддразниваю я, и Мари закатывает глаза.

— Не дави на нее.

Это похоже на момент в девичьем отряде. Мы сближаемся, и это хорошо.

— Привет, Нова. Это та дизайнерская фирма, в которой ты работаешь? — Хлоя протягивает телефон.

— Да. А что?

— Мари сказала, что у них есть хорошая фотография тебя и твоего парня, так как в последнее время она не видела ни одной фотографии.

Мой желудок сжался.

— О. Возможно, они ее удалили.

Она щелкает по экрану, потом хмурится.

— Тебя нет в списке сотрудников. Его тоже нет.

Боль в груди от того, как сильно мое сердце колотится о ребра.

Я подхожу к Хлое, ткань платья скользит по моей коже, и заглядываю ей через плечо. Они вообще удалили меня со страницы.

— Нова? — спрашивает Мари. В ее голосе слышится нотка страха, и от этого мне становится еще хуже.

Я не хочу делать это здесь, на глазах у всех, но они все смотрят на меня.

— Я в отпуске, — говорю я.

Мари резко вдыхает.

— А Брэд?

Я качаю головой.

— Он ушел.

— Из фирмы?

— Отовсюду. Я не видела его два месяца.

Три пары потрясенных глаз устремлены на меня.

Губы Мари шевелятся. Она опускается на кушетку, моргая.

— Ты потеряла работу?

— Я не потеряла ее. Они отправили меня в отпуск на время расследования.

— Что ты сделала, Нова?

Комок стыда подкатывает к моему горлу, и в глазах появляется жжение.

— Я не...… Я не могу, — поворачиваюсь и бегу к двери.



В кофейне в нескольких кварталах отсюда я заказываю капучино, чтобы успокоить желудок.

Когда дело доходит до Мари, я всегда чувствую себя маленьким ребенком. Она разбирается во всем, а я — посмешище.

Пытаясь избегать разговоров о Брэде и работе и скрывая это от нее, сделала только хуже.

Хотя я не могу прятаться вечно. Прямо сейчас мне нужно пространство. Я открываю свой альбом для рисования и продолжаю рисовать с того места, на котором остановилась.

Мой сотовый звонит через несколько минут.

Это не Мари.

Звонит Ворчун.

Мне не хочется с ним разговаривать, но я не могу заставить себя нажать «отбой».

— Ты не ответила на мое сообщение, — говорит Клэй, не дожидаясь ответа.

— Состояние моего запястья было чрезвычайным.

— Правда?

Я покрутила запястье.

— Нет.

Я приложила лед, и он помог.

— Скажи мне, чем таким важным ты занималась, что не ответила мне? — спросил он.

Я стону.

— Ты также общаешься со своими товарищами по команде?

— Я очаровательно настойчив.

— Спорно, — но я делаю вдох и выкладываю ему все, чувствуя, что признаюсь и обременю его.

Он слушает, его молчание прерывается ровным дыханием.

— Это было унизительно, – заканчиваю я. — Я чувствовала себя так, будто мне снова десять лет, и она победила в конкурсе орфографии, а я не осилила второе слово — катастрофа. Хотя я повсюду носила ее трофей.

— Это достойно.

Я зажмуриваю глаза.

— И притворилась, что он мой.

Раздается звук, похожий наполовину на смех, наполовину на ворчание.

— Не понимаю, какое дело твоей сестре до того, чем ты занимаешься. С кем ты встречаешься или где работаешь.

Ком в моей груди немного ослабевает.

— Раньше мы рассказывали друг другу обо всем. Не знаю, когда это изменилось.

— Ты должна идти своим собственным путем. Все, с кем я учился в школе, хотели стать врачами или юристами. Решение заняться баскетболом было нелегким выбором. Это было трудно.

— Звучит одиноко.

— Иногда быть не таким, как все одиноко.

Мое внимание переключается на мой рисунок. Как бы ни было задето мое самолюбие после вчерашнего вечера, я не готова повесить трубку.

— Ты знаешь что-нибудь о детских благотворительных фондах?

— Спроси Хлою. Фонд команды — часть ее портфолио.

Я прикусываю губу.

— Не хочу впутывать ее.

Я говорю ему, что хочу помочь другу, но не признаюсь, что это ради Харлана. Судя по тому, что сказал мой будущий шурин, у них с Клэем не самые лучшие отношения. Решение этой проблемы определенно выходит за рамки моих возможностей. Сейчас я подозреваю, что даже если я спрошу об этом, меня быстро заблокируют.

— Я немного поработал с фондом, так что мог бы ответить на твои вопросы, — говорит Клэй, когда я заканчиваю.