ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Тея

Несмотря на мои возражения, Джулиан выделил нам на этот вечер один из семейных лимузинов. Он фактически отмахнулся от моих возражений, напомнив, что его собственная машина все еще находится на парковке в Ласситере. Я ерзала на своем сидении, пока мы ехали через весь город за остальными участниками вечеринки.

― Ты уверен, что не хочешь пойти со мной? ― спросила я, когда мы свернули на улицу, где я жила раньше. Даже в темноте все казалось знакомым, от машин, припаркованных бампер к бамперу на всех свободных местах, до мусора, покрывающего тротуар перед нашим зданием. Но теперь я жила не здесь. Странно было осознавать, что я никогда больше не почувствую, что это место ― мой дом.

― Мне есть чем заняться, ― серьезно ответил он. ― Я не буду мешать вашей вечеринке.

― Ты не будешь мешать… ― Меня прервал визг снаружи машины.

Мгновение спустя водитель открыл дверь, и я увидела своих друзей. Оливия забралась внутрь лимузина, сияя от радости, пока не заметила Джулиана.

― О. Он идет.

― Я вас только подвезу, ― спокойно сказал он.

Оливия бросила на него острый взгляд, но прежде чем она успела сказать что-то еще, к нам присоединились остальные участники вечеринки.

― Алексия! ― поприветствовала я радостно, заметив одну из близких подруг Оливии по балетной программе. Как и Оливия, она была одета в изысканное сексуальное черное платье. ― Рада тебя видеть.

― Я тоже! ― Она чуть не упала мне на колени, пытаясь обнять меня в тесном салоне. ― Джулиан прищурился рядом со мной, как будто на нас напали. ― Поздравляю! А это, должно быть, твой парень.

После того как Таннер тоже уселся, я представила ее Джулиану, заметив, что Оливия не проронила ни слова.

Таннер и Алексия продолжали болтать без умолку. Таннер даже высунул голову в люк на крыше. Но ничто не могло нарушить ледяное молчание Оливии. Я сдалась, когда мы добрались до центра города.

― Подождите! ― Я вздохнула и уставилась в тонированное окно. ― Мы что, собираемся…?

― Ты празднуешь, любовь моя, ― нежно произнес Джулиан, когда лимузин остановился перед одним из пятизвездочных отелей в районе Бэй. В ночи он выделялся на фоне остальных, но внимание привлекал стеклянный куб, украшающий крышу. В этом вечернем чернильно-черном небе он выделялся среди окружающих его невысоких зданий, словно доказывая собственную значимость.

Ресторан, расположенный на последнем этаже отеля «Итон» в Сан-Франциско, был одним из самых эксклюзивных мест в городе. По понятным причинам он назывался «Пентхаус». Цены в нем отражали его эксклюзивность, поэтому, естественно, я там никогда не была, как и мои друзья.

― Мы идем в «Пентхаус»? ― спросил Таннер, широко ухмыляясь. Даже Оливия выглядела немного впечатленной, несмотря на то, что оказала Джулиану холодный прием.

― Я немного поспрашивал. Мне сказали, что это самое подходящее место, ― сказал Джулиан с непринужденной легкостью человека, перед которым никогда не закрывали дверь. Сейчас он звучал на все свои девятьсот лет. ― Оно подойдет?

Я наклонилась и поцеловала его, пробормотав: ― Ты не должен был этого делать.

― Ты выпускаешься впервые только один раз, ― сказал он.

Алексия не пыталась скрыть свое волнение. Вместо этого она ткнула Оливию локтем в ребра, а затем посмотрела на Джулиана. ― Это очень круто.

Но глаза Оливии прищурились на моем друге. ― Что значит впервые? Сколько раз ты выпускался?

― Лив, ― огрызнулась я, раздраженная ее стремлением испортить вечер.

― У меня не одна степень. ― Джулиан смахнул что-то со своего рукава и одарил ее волчьей улыбкой. ― Возможно, Тея тоже последует моему примеру.

Я сделала мысленную заметку спросить его, сколько у него степеней, когда мы останемся наедине. Мне показалось, что он говорит о чем-то большем, чем степень магистра.

― А она сможет это сделать? Позволишь ли ты ей оставаться на одном месте достаточно долго, чтобы осуществить свою мечту? ― продолжала давить Оливия.

Я почувствовала, как напряглось его тело рядом со мной, и была благодарна за тусклое освещение в задней части лимузина. Что-то в жесткости его плеч подсказало мне, что его глаза потемнели, несмотря на попытки сдержаться. ― Ее мечты ― это мои собственные мечты.

― Ты действительно…

― Это так романтично, ― вклинилась Алексия, бросив взгляд на Оливию. ― Тея, тебе очень повезло.

Оливия откинулась на спинку, а я разрывалась между раздражением от того, что она не хочет изменить свое отношение к Джулиану, и беспокойством, что мы на нее ополчились. Не успела я выбрать, на чью сторону встать, как дверь лимузина открылась.

― Мне действительно повезло, ― сказала я, желая убедиться, что Джулиан не сомневается, что я чувствую. Я положила руку на его ладонь. ― Ты уверен, что не хочешь присоединиться?

― Нет, ― мягко сказал он. ― Повеселись с друзьями. Машина в твоем распоряжении, когда она тебе понадобится, как и я.

Я на секунду задумалась, не послышался ли мне непристойный подтекст его слов. Затем он протянул свою руку, переплетая наши пальцы, и поднес наши сцепленные руки к губам. По моей коже пробежала волна темной магии, и я прикусила губу, почувствовав, как потеплело все мое тело. Джулиан улыбнулся и поцеловал мою руку.

― Увидимся вечером. ― Мне было все равно, даже если бы он выкупил весь Сан-Франциско для празднования моего выпускного. Было только одно место, где я хотела закончить этот вечер ― его постель.

Остальные вышли из машины. Я двинулась за ними, но Джулиан скользнул к открытой двери и плавно вышел, протягивая мне руку. Тем временем я перемещалась в салоне, стараясь не задрать юбку, скользя по сидениям лимузина. Я приняла его руку, и он поставил меня на ноги. Другая его ладонь переместилась на поясницу и задержалась там.

― Передумал? ― с надеждой спросила я.

Его взгляд метнулся к Оливии, и он с ухмылкой покачал головой. ― Просто прощаюсь. ― Он наклонился, опустив лицо к моему. Но в тот момент, когда наши губы уже почти соприкоснулись, он замер. ― Я люблю тебя.

― Я тоже тебя люблю, ― задыхаясь, ответила я. Разве любовь ― это достаточно сильное слово, чтобы описать то, что я чувствовала к нему? Его губы коснулись моих, и несмотря на то, что поцелуй был достаточно сдержанный, я чувствовала себя так, словно растеклась лужей у его ног.

Кто-нибудь придет, если ты подашь сигнал, но все равно будь осторожна.

Я улыбнулась ему и слегка наклонила голову.

― О, да ладно. ― Оливия застонала и направилась ко входу, где служащий в форме вежливо улыбнулся и открыл для нее дверь.

Алексия и Таннер одарили меня сочувственными взглядами, когда мы последовали за ней. Когда мы дошли до двери, Таннер оглянулся через плечо и остановился. ― Кажется, он забыл тебе что-то сказать.

Оливия снова застонала.

Я слегка повернулась и подняла бровь, увидев, что Джулиан все еще стоит у открытой двери лимузина. Водитель уже вернулся за руль.

Я хочу убедиться, что ты войдешь внутрь в целости и сохранности.

Я закрыла глаза, чтобы показать ему, что поняла, и зашла в лобби. Когда я оглянулась на лимузин, дверь уже закрывалась, а Джулиан скрылся из виду.

― Он просто ждал, пока ты окажешься внутри? ― спросила Алексия, выглядевшая так, будто она может схватиться за грудь и упасть в обморок на месте. ― Где ты его нашла?

― Это вышло случайно. ― Как бы я хотела сказать ей, что он ― красивый, сверхзаботливый вампир, который веками ждал меня, чтобы спариться. Как бы мне хотелось поделиться этим с моими друзьями. Но судя по решительному неодобрению Оливии, вряд ли она оценит, если я это сделаю.

― На какой-то вечеринке для богатых мудаков, которые покупают все, что хотят, включая женщин, ― сказала Оливия, словно подтверждая мои мысли.

Мое терпение лопнуло, и я развернулась к ней. ― В чем твоя проблема?

― Моя? В чем твоя проблема? ― возмутилась она, привлекая любопытные взгляды вошедших в холл. Она проигнорировала их и продолжила. ― Я не забыла, как сильно он тебя обидел. Как ты могла простить его после этого?

― Это не имеет значения, ― сказала я, не повышая голоса. ― Я простила его. Почему ты не можешь?

― Потому что я не доверяю ему, и я не думаю, что ты мыслишь здраво. ― Она проигнорировала попытки Алексии прекратить спор и уставилась на меня. ― Я думаю, ты потеряла с ним девственность и теперь не в себе.

У Таннера открылся рот, но он быстро взял себя в руки. Встав между нами, он кивнул в сторону небольшой аудитории, которую мы привлекли. ― Давайте обсудим это наедине.

Но Оливия проигнорировала и его вмешательство и вытянула шею, чтобы увидеть меня. ― Ты переспала с ним, не так ли? В тебе что-то изменилось. Я знаю, что это связано с ним.

Мое сердце гулко забилось в груди, я понимала, что люди смотрят и ждут, что я отвечу. Трещина, образовавшаяся в моей дружбе с Оливией, стала еще глубже. Я знала, что она беспокоится. Я знала, что я ей небезразлична. Но сейчас я снова видела свою маму, требующую, чтобы я выбрала между ней и своим мужчиной. В моей голове всплыли насмешливые комментарии Сабины о том, что я никогда не буду достаточно хорош для ее сына. И что-то оборвалось внутри меня.

Но слез не было. Я не чувствовал печали. Вместо этого темная сила просочилась сквозь мои новые трещины. Мое сердце билось так быстро, что я готова была поклясться, что это крылья его магии бьются о клетку. Я чувствовала, как его тьма проникает в мою кровь, стирая все сомнения в том, кто я и чего хочу, и единственное что я могла сделать, это не откинуть голову назад и не зарычать.

Вместо этого я позволила этой силе создать вокруг себя защитный барьер. Я позволила ей успокоить меня своим свирепым присутствием. Я никогда не боялась сражаться, за исключением тех случаев, когда дело касалось тех, кого я любила. Оливия была права. Я изменилась. Я не хотела терять ее, но и не собиралась извиняться за то, кем я стала.