— Ну, не забудь сказать Киану, чтобы он был эгоистом, когда будет трахать ее, и, возможно, она ничего не получит от сделки, — поддразнил я.

— Может, мне и следовало бы, — пробормотал Блейк. — Потому что, похоже, они скоро этим займутся.

Я нахмурился, наблюдая за ними, и под моей кожей заплясали мурашки, которые начались как зуд, но вскоре начали перерастать в ожог. Барби, казалось, не так спешила убраться от него, как от меня, и у меня заныла челюсть.

Она прислонилась спиной к его обнаженной груди, и он положил руку ей на колено, когда она поставила ногу на педаль газа.

— У этой штуки нет передач и только две педали, — прорычал я, приближаясь к ним с Блейком на шаг позади меня. — Ей не нужно кататься на твоем члене, чтобы помочь понять, что означает "газ", а что "тормоз".

— Если бы она сидела верхом на моем члене, мы бы не нуждались в тормозе в ближайшее время, — пошутил Киан, бросив на меня взгляд, который говорил, что он верит, что мог бы заполучить ее, если бы захотел. Но взгляд Барби говорил, что он может сразу же отвалить. В основном. — По крайней мере, если она не использует стоп-слово.

— Мне трудно поверить, что какое-либо слово может защитить меня рядом с вами троими, — прорычала Татум, прежде чем перевести взгляд на меня. Ее голубые глаза казались осколками льда в бледном свете рассвета, и она устремила на меня взгляд, который говорил, что она ненавидит меня до глубины души. — И если тебя так беспокоит, что Киан продолжает приказывать мне сесть к нему на колени, то почему бы тебе просто не приказать ему не делать этого? Потому что именно так работает ваш маленький секс втроем, верно? Когда дело доходит до этого, ты главный, а двое других - просто твои маленькие сучки.

Рука Киана переместилась с ее колена на горло меньше чем за секунду, и он дернул ее обратно к своей груди, когда его хватка усилилась достаточно, чтобы заставить ее замолчать.

Татум попыталась ударить его локтем в живот, но Киан дрался еще до того, как начал ползать. Он принял удар только с мрачной улыбкой, прежде чем обхватить ее рукой за грудь и прижать обе ее руки к бокам.

Мое сердце подпрыгнуло, когда я увидел, как она борется с ним, беспомощная в его объятиях, а он прижал ее к себе своей силой, его хватка на ее горле была достаточно крепкой, чтобы остановить ее движение.

— Скажи мне снова, что я маленькая сучка Сэйнта, — прорычал Киан низким голосом, от которого дрожь возбуждения пробежала по моей коже.

Мне чертовски нравилось, когда он вел себя так. Клянусь, я практически чувствовал вкус насилия, витающий в воздухе вокруг него, и я глубоко вдохнул, позволяя ему заразить и меня. Блейк выглядел так, будто совсем не возражал бы, если бы Киан действительно придушил ее, и он тоже бросил на меня недовольный взгляд. Он ненавидел, когда люди указывали на тот факт, что я был главным, но это была не моя проблема, если он не мог с этим справиться. И в глубине души он знал, что это правда, как бы сильно ему ни хотелось опровергнуть ее.

Татум хранила молчание, но если она думала, что этого будет достаточно, чтобы защитить ее, то она была чертовски сумасшедшей.

— Я только что отдал тебе приказ, — угрожающе сказал Киан, его губы коснулись раковины ее уха и заставили ее вздрогнуть. В основном это был страх, но я не думал, что дело было только в этом. Губы нашего маленького питомца были приоткрыты, а грудь вздымалась так, что это говорило о том, что ей это тоже немного нравится. Может быть, даже больше, чем немного.

Однако она по-прежнему ничего не говорила, ее взгляд был прикован ко мне, как будто она думала, что я могу вмешаться и спасти ее.

Тебе было бы лучше умолять дьявола прийти тебе на помощь, кукла Барби.

— Положи ее руку на приборную панель, — сказал я тихим голосом, обходя тележку и вытаскивая из нее банку помидоров. Блейк мрачно рассмеялся, и жестокая улыбка искривила его рот, когда он подошел ближе к тележке, чтобы занять место в первом ряду на шоу.

Глаза Киана опасно сверкнули, и он внезапно подался вперед, зажав Татум между собой и рулем, прежде чем отпустить ее горло и схватить за запястье.

— Остановись! — Татум кричала, брыкаясь, пытаясь освободиться, когда Киан прижал ее руку к приборной панели передо мной. Она продолжала бороться, и ухмылка на лице Киана говорила о том, что он не возражал против того, что она вот так подпрыгивала у него на коленях.

— Тебе только что отдали приказ, Чума, — сказал я достаточно громко, чтобы она услышала меня сквозь ее продолжающиеся крики. — Ты уверена, что хочешь проигнорировать это?

— Ну же, Золушка, будь хорошей девочкой и делай, что тебе говорят, — насмехался Блейк.

Я поднял банку над ее рукой, мои мышцы напряглись, когда я крепко сжал ее.

— Последний шанс сделать то, что я тебе приказал, — предупредил Киан, его хватка была безжалостной, когда ее дикие глаза уставились на банку в моей руке.

Я взмахнул рукой назад, адреналин захлестнул меня волной.

— Ты маленькая сучка Сэйнта! — Взвизгнула она, когда я со всей силы опустил банку.

Приборная панель треснула с таким грохотом, что даже полетели кусочки пластика, когда жестянка врезалась в нее прямо рядом с ее рукой, и от крика ужаса Татум электрический ток пронесся по моему телу до самых пальцев ног.

Я взвизгнул от возбуждения, а Киан захохотал, как гребаная гиена.

— Рад видеть, что в конце концов ты поняла, детка, — проворковал он, вытаскивая ее из тележки и поднимаясь на ноги, прежде чем опустить обратно свою задницу за руль.

— Вы ненормальные! — Заорала она. — Вы все гребаные сумасшедшие! Вам место в чертовой психушке, а еще лучше в супер психушке!

— Не повезло тебе, Барби, ведь таких, как мы, не наказывают за то, какие мы есть – мы просто используем это, чтобы править гребаным миром, — поддразнил я, одарив ее дикой ухмылкой, прежде чем бросить банку помидоров ей на колени.

Блейк дико расхохотался, взвизгивая от возбуждения, когда подбежал и запрыгнул в свою тележку.

Татум свирепо смотрела на меня, пытаясь отдышаться, этот дикий взгляд в ее глазах заводил меня настолько, что у меня почти возникло искушение поцеловать ее.

Она, вероятно, ударила бы меня за это, но это только разозлило бы меня сильнее.

Я заставил себя отвести от нее взгляд, когда Киан запрыгнул в следующую тележку, все еще заливаясь смехом, как будто никогда не остановится.

— Давайте вернемся в Храм, пока остальные придурки в кампусе не проснулись и не поняли, что вся еда пропала, — сказал я с озорной улыбкой. — Нам нужно заполнить склеп этим хламом там, где его никто никогда не найдет. А потом я хочу соорудить гребаный трон из туалетной бумаги прямо у своего окна, чтобы все они могли видеть, как я сижу на нем, пока они ищут в лесу листья, достаточно мягкие, чтобы ими можно было вытираться.

Блейк развернул свою тележку, с которой упало несколько пончиков, из-за чего часть туалетной бумаги на задней стенке чуть не вывалилась, прежде чем помчаться вниз по холму к Храму. Киан ударил ногой по педали газа и помчался вниз по склону вслед за ним, а я пронзительно засигналил, чтобы Барби следовала за мной. Она сжимала в кулаке банку с помидорами, и у меня сложилось впечатление, что она представляла, каково это - проломить мне этим голову.

— Убийственный вид тебе идет, Барби, — крикнул я, и у нее хватило наглости показать мне палец.

К счастью для нее, я сейчас был в погоне за кайфом, так что я просто ответил ей тем же жестом и рассмеялся, когда она умчалась вслед за Кианом.

Я никогда не понимал, что мне суждено стать королем туалетной бумаги, но если бы это было моим предназначением в жизни, то я бы с радостью восседал на своем очаровательном троне и господствовал над всеми.

Мы вернулись в Храм, и я быстро открыл двери, когда мы начали разгружать тележки. Эта работа действительно больше подошла бы для нескольких Невыразимых, но у меня были две очень веские причины не хотеть этого. Во-первых, я не хотел, чтобы кто-нибудь в кампусе знал, где мы прячем нашу заначку. А во-вторых, я категорически отказывался пускать в Храм кого бы то ни было, кроме меня, других Ночных Стражей и горничной Ребекки (которую я не считаю, потому что я все еще притворяюсь, что она просто призрак, который убирает дерьмо, поскольку я никогда не видел никаких признаков ее присутствия)... и Барби теперь тоже. Хотя я должен был признать, что ее присутствие не вызывало у меня ненависти так сильно, как я ожидал.

Я внес ящик консервированной фасоли внутрь, а она последовала за мной с коробкой макарон в руках. Киан и Блейк уже направлялись обратно, чтобы взять еще, и ухмылка заиграла в уголках моих губ, когда я решил позволить нашему маленькому питомцу помочь мне с хранением еды.

— Следуй за мной, — рявкнул я ей, не потрудившись проверить, там ли она, направляясь к двери в склеп и спускаясь прямо по лестнице.

Шаги Татум преследовали меня, когда мы спускались в холодное помещение под старой церковью, и я пересек спортзал, направляясь прямо к арке, ведущей в катакомбы.

Несколько других студентов время от времени спрашивали меня, не нахожу ли я жутким спать над всеми этими мертвецами здесь, внизу, и мой ответ был прост. Я не боюсь мертвых, держу пари, что мое сердце холоднее, чем у них.

Я провел Татум через каменную арку, и света из комнаты позади нас было ровно столько, чтобы мы могли видеть, пока я увлекал ее дальше в гулкое пространство.

Здесь были старые молитвенные палаты, расположенные еще до того, как появились катакомбы, и я провел ее в одну из них, прежде чем поставить свою коробку на землю. Помещение было большим и холодным, как старая школьная холодильная установка. И что лучше всего, оно было полностью скрыто от посторонних глаз, чтобы никто никогда не узнал о еде, которую мы спрятали здесь.

Я отступил назад, когда Барби поставила свою коробку рядом с моей, мой взгляд задержался на изгибе ее задницы, когда она наклонилась. Я не был уверен, было ли это намеренно или нет, но каждое движение этой девушки просто кричало о сексе для меня. Клянусь, она могла бы стричь ногти на ногах, и все равно смогла бы возбудить меня.