— Пошел ты! — Закричала я, упорней переставляя ноги. Наживка тяжело дышал, отставая от меня на несколько шагов, но я все еще слышала, как он бежит за мной.

Мы добрались до конца подъездной аллеи и, выбежав на дорогу, оказались на Т-образном перекрестке. Напротив был густой лес, поднимающийся на холм, и я знала, что наш единственный шанс - это разделится.

— Нам нужно разделиться, — бросила я Наживке.

— Что? Куда, черт возьми, мы вообще собираемся пойти? — Он тяжело дышал.

— Куда угодно, — бросила я в ответ, полная решимости сбежать из этого места. Как только охрана сдастся искать нас, мы сможем добраться автостопом до Мерквелла. Я бы, блядь, пошла пешком, если бы пришлось.

Лай собак заставил мое сердце замереть. Мы не могли терять ни секунды.

Я оттащила Наживку в лес и оттолкнула его влево.

— Иди туда! — Я потребовала, и он посмотрел на меня с ужасом, прежде чем броситься прочь в темноту.

Блядь, блядь, блядь!

У меня голова шла кругом, когда я обдумывала все, чему научил меня мой отец. Но против собак моей единственной надеждой было проложить ложный след. И у меня не было на это времени.

Мои мышцы горели, а ноги болели, когда я взбиралась на холм так быстро, как только могла, а лай собак становился все ближе. Среди деревьев замелькали фонарики, и я поняла, что охранники не сильно отставали от своих собак.

Вдалеке завопил Наживка и завыла собака, и этот звук эхом вознесся к небу.

— Один ранен! — Крикнул кто-то.

Наживка.

Мое сердце сжалось, но я ничего не могла поделать, кроме как продолжать бежать и молиться о чуде.

Каким-то образом я добралась до вершины холма, но мое сердце бешено заколотилось, когда я обнаружила, что нахожусь высоко на гребне, а с другой стороны от него обрывается отвесный утес.

Я посмотрела по сторонам, взвешивая свои варианты, как раз в тот момент, когда из-за деревьев выскочила собака. Я закричала, когда она закинула на меня свои огромные лапы и залаяла достаточно громко, чтобы заставить меня вздрогнуть. Я толкнула ее обратно на землю, мое сердце бешено колотилось.

Из листвы выскочили двое охранников, и я невинно подняла руки, чувствуя себя так, словно меня, черт возьми, арестовали.

— Послушайте, просто, блядь, послушайте, — потребовала я, и они замедлили шаг, но продолжали приближаться. Они оба были огромными, построенными как кирпичные сортиры. Собака продолжала лаять на меня, и от этого шума мои мысли путались, пока я пыталась сосредоточиться. — Я не могу здесь оставаться. В той школе трое парней превращают мою жизнь в ад. Они будут пытать меня, если вы вернете меня обратно. Просто отпустите меня, скажите, что вы меня не нашли.

Рыжеволосая женщина справа от меня издала сухой смешок.

— Мы точно знаем, кому ты принадлежишь, Чума.

Ледяные пальцы сжали мое сердце, и я почувствовала, что они ужасно похожи на пальцы Сэйнта.

— Нет, — выдохнула я в ужасе.

— И я не собираюсь рисковать своей работой ради какой-то блондинки, отец которой трахнул в задницу весь мир, — добавил другой парень с хмурым видом.

На мгновение мне показалось, что рискнуть с утесом было почти лучшим вариантом, чем позволить им забрать меня обратно. Но они все равно набросились на меня, схватили за руки и зажали между собой.

Мое сердце болело, когда они тащили меня обратно вниз с холма, а затем всю дорогу по дороге. Я могла бы брыкаться, кричать и бороться, но знала, что это бессмысленно. Я не могла убежать, теперь, когда они знали, что я здесь. Собаки всегда найдут меня. Я облажалась. И когда они вели меня обратно через школьные ворота, ужас все сжимал и разжимал мои внутренности.

Я потерпела неудачу. Упустила единственный шанс сбежать из этого места, который у меня был. Ну, с чертовой мамой Проныры он был.

Самым ужасным было то, что Ночные Стражи собирались наказать меня за это. И это не обещало быть приятным.

Я заметила другого охранника, уводящего Наживку вправо от озера, и отчаянно окликнула его.

Он оглянулся, его лицо было бледным, а глаза полны страха.

Я хотела извиниться, но не смогла вымолвить ни слова, так как мои конвоиры потащили меня по тропинке налево. Я знала, куда направляюсь, задолго до того, как мы туда прибыли.

Навязчивая классическая музыка поднималась в воздух из Храма, словно предупреждение о том, что ждало меня внутри.

Вскоре меня бросили на колени на входе церкви, и я боролась с желанием задрожать, когда один из охранников постучал в дверь.

Во рту у меня пересохло, сердце билось слишком быстро. Я не могла ни дышать, ни думать, ни управлять ничем, кроме как стоять на коленях на этой замерзшей земле, ожидая своей участи. Я была вся в грязи и окровавленных царапинах. Мое отчаянное желание сбежать было написано на всем моем теле. И теперь они знали, как сильно я хотела освободиться от них, как далеко я могла зайти, как боялась все это время. И я была уверена, что эта ночь станет самой длинной в моей жизни. Даже хуже, чем шторм на пляже.

Я уставилась в землю под собой, когда дверь распахнулась, отказываясь смотреть вверх, когда их три тени упали на меня.

— Она вышла за ворота, — сказал один из придурков-охранников.

— Я понял, — сказал Сэйнт едва слышным шепотом, в этих двух словах было столько опасности, что я не смогла этого вынести.

— Спасибо, что вернули нашу собственность, — сказал Киан, и я услышала, как охранники уходят.

Блестящие туфли Сэйнта появились у меня под носом, и я почувствовала себя маленькой, как муравей, которого вот-вот раздавит его каблук.

— Ты действительно думала, что сможешь сбежать от нас, Чума? — Спросил он ровным, но острым как бритва голосом.

— Да, — призналась я, и мое сердце забилось еще сильнее.

— И что ты теперь думаешь? — Промурлыкал Сэйнт.

Я молчала, плотно сжав губы.

— Отведите ее внутрь, — потребовал Сэйнт, уходя, и сильные руки Киана и Блейка подняли меня на ноги.

Я не смотрела ни на кого из них, стиснув зубы. Я была зла на себя за то, что все испортила, но больше всего я была зла на них за то, что они сделали побег таким невозможным.

— Сюда, — указал Сэйнт, и меня швырнули на каменные плиты у его ног. Я стояла на коленях перед старым каменным алтарем в задней части церкви. Сэйнт прислонился к ней спиной, как будто это место было построено для поклонения ему, а не Богу, и страх просочился глубоко в корни моей души.

— Вставай, — потребовал он от меня, и я поднялась на ноги, облизывая ужасно сухие губы, пока его глаза оценивали мой внешний вид. — Ты, должно быть, хочешь пить, — выдохнул он, протягивая руку и поднимая меня. Его пальцы сомкнулись вокруг моих, как тиски, и он потянул меня в угол комнаты, где стояла большая каменная купель. Мое мутное отражение пристально смотрело на меня, когда Сэйнт держал меня перед собой, и я ненавидела то, сколько страха было в моих глазах. В тот момент я не могла найти способа замаскировать это; мои слои бравады были сорваны моей неудачей и ужасающей реальностью, что надежды больше не было. Я принадлежала им. Целиком, полностью, бесповоротно. Выхода не было.

Другая рука Сэйнта скользнула мне в волосы, и у меня было полсекунды, чтобы набрать воздуха, прежде чем он опустил мое лицо в воду. Паника расцвела в моей груди, и я схватилась за края каменной чаши, отпихиваясь назад в отчаянной попытке освободиться. Сэйнт был ужасающе силен, и он вдавливал мою голову все глубже, пока все мои волосы не погрузились в воду.

Одна секунда, две, три, четыре, пять...

Он выдернул меня обратно, и моя кожа головы взвыла от боли, когда я захрипела и закашлялась.

Его губы прижались к моему уху, и у меня внутри все сжалось от напряжения.

— Во имя отца, сына и святого духа. Да осветится твое гребаное имя.

Он снова погрузил мою голову под воду, и страх взял меня в заложницы, пока он удерживал меня все дольше и дольше. В ушах звенело, легкие горели.

Я собиралась умереть. Этот псих собирался убить меня нахрен.

С моих губ сорвался поток пузырьков, и меня внезапно вытащили из купели. Я шлепнулась на землю задницей, голова кружилась, мысли разбивались вдребезги. Я наполовину осознавала, что кто-то кричит, и мне потребовалось слишком много времени, чтобы понять, что это Киан.

— ...не хочу, чтобы у меня на руках было чье-то гребаное тело, идиот, — прорычал он.

— Не будь такой королевой драмы, — рассмеялся Сэйнт.

Я смахнула воду с глаз, вдыхая глоток за глотком воздух. Кто-то тронул меня за руку, и я испуганно вскрикнула, инстинктивно выбросив кулак и ударив им его по голове.

— Черт, — рявкнул Блейк, и я оскалила на него зубы, вызывая его снова прикоснуться ко мне своими скользкими руками.

Я поползла назад, пока не уперлась спиной в алтарь, и подтянула колени к груди, уставившись на трех монстров передо мной.

Вода пропитала мою одежду и волосы, и я не знала, переросла ли моя дрожь в озноб, но внезапно мои зубы застучали, а по телу побежали мурашки. На полсекунды я подумала, что у меня в сумке есть пистолет, прежде чем поняла, что эта мысль была безумной.

Они не могли убить меня. Возможно, они были достаточно черствы, чтобы сделать это, но это было не то, чего они хотели. Они хотели, чтобы я была закована в цепи и вынуждена подчиниться. И я не видела никакого возможного способа избежать этой участи сейчас.

— Отведи ее в свою ванную, — скомандовал Сэйнт. — И вымой ее, черт возьми. Я не хочу, чтобы эта грязная сучка устроила здесь бардак.

На этот раз Блейк не подошел ко мне. Киан шагнул вперед, и я плотнее прижала ноги к телу, когда он приблизился ко мне.

— Вставай, — потребовал он, а когда я не сделала этого, опустился рядом и заключил меня в свои объятия. Я напряглась, когда он прижал меня к своей груди, отказываясь смотреть на него, пока он нес меня по коридору, проходя через спальню в большую ванную комнату без окон. Она была безукоризненно чистой, с белоснежной мраморной плиткой и огромным душем с одной стороны и ванной на ножках-когтях в центре.