— Почему ты делаешь это со мной?

Почему я это делал? Было бы лицемерием сказать, что я не фантазировал о Поппи, когда ей было пятнадцать, но действия отличались от фантазий. Я ждал ее, но этот ублюдок нашел Поппи в ее самую страшную ночь и лишил ее девственности. Возможно, часть моего гнева также была связана с тем, что он забрал то, что должно было принадлежать мне.

Я хотел, чтобы он стал неузнаваемым. Я был почти уверен, что сломал ему нос и челюсть тоже. Кровь заливала его рот, а один глаз был закрыт. Этого было недостаточно. Я должен был убить его и стереть с лица земли. Мир стал бы от этого лучше, но я знал, что Поппи не понравится, если я убью всех, кто был до меня.

Их было четверо, и все они поплатились за то, что прикоснулись к Поппи. Чем дольше они ждали, пока она достигнет разумного возраста, тем меньше были последствия. Данкворт был единственным, кто избегал моего гнева, потому что я не мог его найти. Этот ублюдок заслуживал самого худшего.

От удара кулаком в лицо его голова откинулась набок, и он почти потерял сознание. Я стоял над ним, испытывая отвращение и ненависть.

В перерывах между всхлипами ему удалось выдавить что-то похожее на «Кто она тебе?»

— Моя жена.

Я не беспокоился о том, что Элайджа выяснит кто я или обратится в полицию. Если бы он это сделал, ему пришлось бы признаться в том, что он спал с пятнадцатилетней, и его упекли бы на долгий срок.

Я обхватил рукой его горло, перекрывая доступ кислорода. Он стал задыхаться, хватаясь за нее обеими своими, чтобы остановить меня. Прежде чем свет успел погаснуть в его глазах, я отпустил его, и он выплюнул полный рот крови.

Это должно было принести мне удовлетворение, но я лишь разозлился на самого себя. Если бы я нашел способ быть с ней в Корнелле, то мог бы помешать таким ублюдкам, как он, приблизиться к моей девочке.