Я бросил на него незаинтересованный взгляд, но ему все равно, и он продолжил говорить.

— Да, чтобы посмотреть, сколько дерьма он сможет узнать о тебе от нее, учитывая, что она была последней и все такое.

— Мне насрать на то, что он играет маленького детектива. Немного поздновато беспокоиться о Фрейе, тебе не кажется? — я прошипел в ответ и увидел вину, написанную на его лице. — Да, не думал, что я узнаю о твоем вмешательстве, не так ли? Ты так стремился уложить ее под меня раньше. Что изменилось, Джастин? А?

Он подошел ближе к моему лицу, его глаза сощурились, и я увидел того Джастина, которого видели немногие. Джастин, которого он выпускал очень редко. Тот, кто выполнял жесткие, невообразимые приказы, и когда большинство из нас часами рвало после задания, он просто стоял и курил сигарету, пустой и бесстрастный. Кто-то мог подумать, что он социопат, но я знал, что он чувствовал — многое, — но запихивал эти эмоции внутрь и задыхался от них, когда оставался один.

— Я раньше не знал ее истории, теперь все изменилось, — спокойно сказал он, и я знал, что это ложь.

Я сжал челюсть, пытаясь контролировать собственный гнев, который поднимался вместе с желчью. Что, если он прав, беспокоясь? Я знал, что он прав.

— Ты думаешь, я причинил ей боль той ночью? — прошептал я, когда вся борьба покинула меня, и мне действительно нужно услышать его ответ, потому что я до сих пор не знал, что произошло той ночью.

Когда-то давно он был моим лучшим другом. Моей семьей. Его мнение все еще имело значение, что бы я ни говорил. Единственное отличие от того времени в том, что я больше не заслуживал друзей или семьи.

Он на мгновение замолк, изучая мое лицо, затем сказал твердым тоном:

— Нет, я так не думаю.

Затем тихо добавил:

— Я никогда так не думал.

ФРЕЙЯ

Я откинула голову на подголовник машины Кайлы и надула губы.

— Спасибо, что подвезла.

— В часе езды отсюда есть город, где, возможно, есть еще несколько вариантов, — извиняющимся тоном предложила она.

Я устало хихикнула и выбралась из машины, прежде чем взять Одинокого Курта, которого прихватила из закусочной. Это должно было стать угощением для Алекса, но я достаточно голодна, чтобы съесть все это в одиночку.

— Спасибо за это. Я скоро тебе наберу.

Я заколебалась.

— Должна ли я сказать "детка"? Мне кажется, что цыпочки все время говорят ‘детка". Нам это нужно?

— О, черт возьми, нет. Пока, сучка!

И она уехала, на ходу махнув мне рукой.

Я махнула на прощание со смехом и вздохнула, когда ее машина исчезла, прежде чем медленно развернуться на каблуках и неторопливо пройти остаток подъездной дорожки. Я нигде не увидела грузовика Алекса, и это заставило меня застонать.

Сначала не повезло с поиском платья — хотя я и купила маленькое черное, но оно не подходило для того, чтобы надеть его на день рождения матери моей соседки по комнате (тьфу, соседа по комнате), — а теперь Алекса даже нет дома, чтобы отвлечь меня от мыслей.

Я услышала шорох листьев рядом со мной и медленно повернула голову, внезапно ожидая увидеть еще одного из нападавших на Эрика. Вместо этого мои глаза расширились, когда я столкнулась лицом к лицу с огромным, пушистым, злым медведем.

— О, черт, — выдохнула я.

Медведь направился прямиком ко мне, и я повернулась с намерением побежать к хижине.

— О Боже! Я думала, все шутят!

Черт. Медведи умеют лазать? Я не могла достать ключи из кармана. Я даже не могла сказать, что это за тип медведя, что делало все нерешительные попытки Алекса обучить меня совершенно бесполезными. Был ли это тот тип медведя, перед которым вам следовало притворяться мертвым? Или тот, перед которым вам не следовало притворяться мертвым? В любом случае, если я не решу, то уже не буду просто играть в это в ближайшее время.

Вся тяжелая работа Эрика, и я умирала от лапы медведя. Жаль.

Как раз в тот момент, когда медведь подошел слишком близко, мое сердце беспорядочно забилось в груди при виде большого дикого животного передо мной, я услышала шум слева от себя, который привлек внимание медведя.

— Эй! Эй, приятель! Иди сюда, ты, большой болван.

И снова Алекс спасал меня, и я испытала такое облегчение, что готова разрыдаться.

— Фрей... встань прямо, — твердо приказал он мне. — Широкая стойка. Выгляди крупной. Выгляди по-человечески.

Я всхлипнула и заставила себя взобраться по перилам крыльца и выпрямиться.

— Ты похожа на гребаное дерево, Фрейя. Человек.

Передо мной звучал другой голос, и я очень быстро отвела взгляд от медведя, чтобы увидеть Джастина, стоящего на подъездной дорожке с дробовиком, свободно висящим в его руке. Медведь теперь сбит с толку: Алекс стоял сбоку от него, Джастин позади него, а я стояла перед ним.

Он, очевидно, решил, что я не стоила таких усилий, и неторопливо ушел в лес справа от меня. Я опустилась на землю и ухватила голову руками, пытаясь унять головную боль, быстро разгорающуюся в моем черепе из-за выброса адреналина, который только что прошел по моему телу.

Алекс пробрался сквозь подлесок, и я уже могла сказать, что сейчас услышу лекцию.

— Черт возьми, Фрейя. Что случилось с тем, что я...

— Я не знаю! Я ничего из этого не могла вспомнить!

Он открыл рот, чтобы снова отругать меня, но Джастин положил руку на плечо Алекса.

— Отведи ее внутрь. Прямо сейчас ей это от тебя не нужно.

Я бросила благодарный взгляд на Джастина, но он уже пошел обратно к своему грузовику.

Алекс секунду наблюдал за ним, прежде чем повернуться ко мне и жестом указать на дом.

— Еще минута, и ты бы...

Он не закончил предложение, и я рада этому.

— Я знаю, — прошептала я, мои ноги едва держали меня. — У меня все вылетело из головы, когда я увидела его там.

Я ввалилась внутрь и упала на кровать, сворачиваясь в клубок, дрожа, несмотря на теплую температуру в доме.

Алекс стоял в дверном проеме, и я услышала его выдох отсюда. Его тяжелые шаги приблизились ко мне, а затем кровать прогнулась под его весом. Он легко потянул меня назад, и я внезапно оказалась в его крепких объятиях, смотрела в потолок и с каждой проходящей секундой чувствовала себя в большей безопасности.

Мое сердце все еще колотилось, как будто я только что пробежала бостонский марафон и чуть не умерла на финишной прямой (метафора, достаточно близкая).

Рука Алекса переместилась к изгибу моей поясницы и его пальцы рисовали там успокаивающие маленькие круги. У меня пересохло во рту, и я облизнула губы, пытаясь вернуть им хоть немного влаги.

Мои руки медленно переместились, чтобы полностью обхватить его широкий торс, пока он не вздрогнул, когда я случайно царапнула ногтями его бока, обнаженные задравшейся от его движений рубашкой, поэтому я сделала это снова и заставила его усмехнуться.

Адреналин медленно растворился в сексуальной энергии, и я развернулась из своего клубка и посмотрела на него, обнаруживая, что он уже смотрел на меня. Его язык высунулся, чтобы коснуться верхней губы, и его взгляд опустился к моему рту.

Не дожидаясь, пока он возьмет инициативу в свои руки, я извивалась в его хватке, приподнялась и страстно прижалась губами к его губам. Я открыла их почти сразу же, как только он начал целовать меня в ответ. Его сильная рука сжала мое бедро и притянула меня вплотную к нему, позволяя моим коленям скользнуть по обе стороны от его ног, и нам обоим прижиматься друг к другу.

Он жадно прижался губами к моей шее, грубо спускаясь по изгибу и разжигая почти болезненное желание быть рядом с ним, которое бурлило в моем сжимающемся животе.

Я не чувствовала ничего, кроме его твердой фигуры под моим телом, веса его тяжелых рук, обнимающих меня, и его влажных губ на моей коже. Мой разум настолько запутался, что я едва могла вспомнить собственное имя, задыхаясь от его поцелуев.

Как только я настроилась на ритм его бедер, прижимающихся к моим, и его пальцы скользнули по моей коже к тому месту, где я сгорала от желания, он отталкнул меня от себя, его глаза широко раскрыты и лихорадочно горели.

— Черт возьми, нет, Фрейя… Я не хочу...

Он отполз от меня, откинулся на спинку кровати и громко выдохнул.

— Ты не сделаешь этого, — прошептала я. — Ты не причинишь мне боль. Я знаю что ты этого не сделаешь.

— Ты не можешь этого знать. Я этого не знаю.

Я села лицом к нему и медленно провела пальцами по шрамам на его щеке, спускаясь к шее.

— До сих пор ты был единственным, кто спасал меня, Алекс Кроули.

Я проследила за сглатыванием, когда глоток прошел по его горлу, облизнула губы и придвинулась к нему, затем встала на колени перед ним, прежде чем сжать рубашку спереди в кулаке и стянуть ее через голову. Он позволил мне снять ее, и я медленно заползла на него сверху, зная, что он позволил мне это. Испуганный взгляд все еще застыл в его глазах, когда я полностью оседлала его колени, ухмыляясь новой идее.

— Как насчет... Может так ты будешь чувствовать себя более комфортно? — прошептала я, наклоняясь, чтобы завязать свой халат, который висел на краю кровати.

Он изучал пояс в моих руках, прежде чем поднять на меня удивленный взгляд, приоткрыв губы и протягивая руки, соединенные в запястьях.

АЛЕКС

Боже, как эта женщина могла превратиться из испуганной жертвы нападения медведя в одно из самых чувственных существ, которых я когда-либо встречал? Пояс на моих запястьях достаточно ослаблен, чтобы я мог вырваться, если бы захотел (я не хотел), но просто давления вокруг них достаточно, чтобы страх в моем животе не распространялся, а разум не метался туда, откуда я никогда не смог бы найти дорогу обратно. Она жестом велела мне поднять связанные руки, и я именно это и сделал, немного интересуясь, в чем заключался ее план. Она схватила мои кулаки и поднесла их к изголовью, прикрепляя их к решетчатой спинке моей деревенской кровати. Широко улыбаясь, она восхитилась работой своих рук.

Со связанными руками Фрейя контролировала, как все пойдет, и это настоящая пытка; Я хотел разорвать эти жалкие оковы и обхватить ее, чтобы почувствовать всю ее, но я не мог. Мне нужно оставаться неподвижным и передать ей полный контроль. Чтобы она меня не боялась.