Я знаю, что должен оставить эту тему, но ничего не могу с собой поделать. Я постоянно пропускал обед, и мое тело расплачивалось за это. В конце концов, Рич попросил меня присматривать за ней. Хотя я не совсем уверен, что он имел в виду именно это.

Она машет рукой, не отрывая глаз от ноутбука. — Я поем позже.

— Уже поздно.

Наконец она поднимает на меня глаза. — Что? Это только…

Она опускает взгляд, чтобы проверить время на экране, и ее глаза расширяются.

— Черт, я не знала.

Она закрывает ноутбук и поднимается на ноги, и на этот раз я стараюсь отвернуться, когда она потягивается.

— Такое сидение на полу не может быть полезным для спины, — бормочу я, а потом чувствую себя на миллион лет старше. Двадцатипятилетние не склонны беспокоиться о подобном дерьме.

Она пожимает плечами, а я мысленно отмечаю, что нужно поискать раскладной стул, который я всегда беру с собой на стройку. Он где-то в кузове моего грузовика. Ей нужен стол, правда. Может, в подвале или во дворе найдутся какие-нибудь завалявшиеся стройматериалы, из которых я смогу что-нибудь собрать...

А может, тебе стоит сосредоточиться на работе и перестать думать о том, что ей нужно.

— Я хочу начать составлять план того, как будет развиваться проект, — говорит Вайолет, очевидно, снова забыв об обеде.

Кое-что вспоминается мне со времен моей работы на юрфаке, то, о чем я не думал уже целую вечность: диаграммы Ганта. По сути, это гистограмма, которая показывает, как будет разворачиваться график проекта. Рич часто рассказывал о том, что они являются полезным инструментом для планирования юридических проектов и общения с клиентами, и настаивал на том, чтобы мы все их использовали. Я никогда не задумывался об их применении в проекте реконструкции, но теперь понимаю, как они могут быть полезны в таком масштабном проекте, как этот.

— А как насчет диаграммы Ганта? Это инструмент, который показывает, как структурировать… — Я прервался, так как Вайолет выглядит раздраженной. Или это забавно?

— Тебе не нужно объяснять. Я знаю, что такое диаграмма Ганта.

Конечно, знает. Это ее работа, придурок.

— Как ты думаешь, для чего это? — Она жестом показывает на доску с сухими лаками позади себя. — Букварь?

Я подавляю смешок, потому что, несмотря на то, что она явно все еще раздражена на меня с утра, это было даже забавно.

Черт побери. Меньше всего мне нужно, чтобы она меня смешила.

— Да, хорошо, — бормочу я, хмуро глядя в пол. — Тогда давай разберемся с этим. Прежде всего, нам нужно решить, что мы хотим сказать архитектору в понедельник.

Вайолет поднимает плечо. — Мы знаем, что ему сказать. Разделить дом на квартиры. Сделай его современным.

— Да... Мы не будем этого делать.

Наступает тишина, а затем: — Прости?

— Я же сказал, мы не будем удалять эти оригинальные черты.

Она закатывает глаза. — Я знаю, ты хочешь оставить камин и пол, но...

— Мы сохраним эти вещи, — твердо говорю я.

Ее руки опускаются на бедра, и она смотрит на меня. — С чего ты взял, что можешь решать это?

— Я бригадир. Рич попросил меня возглавить этот проект.

— Да, и меня он тоже попросил.

— Но ты ничего не знаешь о ремонте дома, — говорю я, мой голос повышается в отчаянии.

Ее глаза сужаются, и во мне просыпается чувство вины. Ее отец сказал мне это по секрету, и она старается изо всех сил. Даже я это вижу.

— Может, и нет, — выдавливает она сквозь стиснутые зубы, — но я понимаю, как важно оправдать ожидания клиента по проекту.

— Это не…

Я качаю головой, отводя взгляд, поскольку понимаю, что дело не только в отсутствии у нее опыта. Я вспоминаю ту женщину, которую встретил в "Джо", ту, которая восхищалась историей этого района и грустила, видя, как она стирается. — Знаешь, что меня больше всего бесит, Вайолет?

Она вскидывает руки вверх. — Понятия не имею.

— Когда мы познакомились, ты говорила о том, как сильно любишь эти старые здания. А теперь ты делаешь все возможное, чтобы вычеркнуть историю из этого здания.

— О, теперь ты хочешь поговорить о том, что произошло в день нашей встречи?

— Я не об этом, — говорю я, застигнутый врасплох. Меньше всего мне нужно, чтобы она снова давила на меня и заставляла признаться, что я собирался пригласить ее на свидание. — В "Джо" ты сказала...

— Я знаю, что я сказала. В отличие от некоторых людей, — она пристально смотрит на меня, — я могу вспомнить, что произошло в тот день.

Не кусайся.

— Тогда почему, если ты говоришь о важности сохранения старых зданий, вы так настаиваешь на разрушении этого?

— Это немного драматично. Мы вряд ли его разрушим. Но папа сказал...

— Так это потому, что он твой отец?

— Нет, это… — Она переместила свой вес, внезапно почувствовав себя неловко. — Это потому, что он наш клиент, — говорит она после паузы. — Важно, чтобы клиент был доволен.

— Да, — соглашаюсь я. — Но он сказал, что доверяет нам делать то, что нужно. Я знаю Рича очень давно...

Вайолет смотрит на меня так, будто я совсем тупой. — Думаю, я знаю его дольше.

Я поднимаю взгляд к потолку, стараясь сохранять спокойствие.

— Технически да, но не как взрослый. И не как друга. И я думаю, что мы можем сделать этот проект лучше, чем он мог себе представить. Он выбрал меня руководителем этого проекта, и он знает, как я работаю. Это риск, но я верю, что в итоге он будет благодарен.

Она открывает и закрывает рот, вся борьба вытекает из нее.

— Ты не понимаешь, — бормочет она, отворачиваясь. И прежде чем я успеваю сказать что-то еще, она вставляет наушники и возвращается к ноутбуку.