Глава 35

Глава 35

Эсмеральда

Я не спала той ночью. Это была пытка, которую я заслужила.

Я слушала раненый голос мужчины, которого любила, когда он говорил мне, что решает проблему, которую я создала, а я всё ещё не бросилась прямо в его объятия. Вместо этого я оставила его снаружи одного, боясь, что он может пострадать из–за моего секрета.

Это либо делало меня трусихой, либо означало, что я заботилась о нём больше, чем о себе. Ничто, однако, не меняло того факта, что я всё равно причиняла ему боль, оставаясь в стороне, и это делало меня самой большой идиоткой во всем Невише.

Но жизнь, полная страха, сбила меня с ног сильным ударом, и было трудно подняться. Я также не могла полагаться только на Кая, который поднимал меня. Мне нужно встать самой.

Говоря это, я провела одну бессонную ночь вдали от него, и у меня всё болело от изнеможения. Как будто моё тело забыло, что последние восемь лет я почти все ночи боролась за сон. Усталость не прошла и к обеду, но я спустилась в обеденный зал вместе с Каримом. Я надеялась увидеть Кая. Я хотела извиниться, обнять его и поговорить с ним. Я хотел спросить его о том, что он сказал Шехрияру о девушке, которая установила камеру в его комнате.

Но его там не было. И я мне пришлось есть, делая вид, что всё в порядке, ради того, чтобы скрыть весь этот беспорядок от членов королевской семьи Шаха.

– Что? Когда? – спросила я Майкла, конюшего Кая, после того, как нашла его возле дворцовой кухни со его мужем–кондитером Роджером.

– Примерно за час до того, как подали обед, – ответил Роджер, взглянув на Майкла в поисках согласия.

– Да, – Майкл твердо кивнул; его мальчишеские черты лица нахмурились. – Принц Кай чуть раньше заходил на кухню за бутылкой воды и протеиновым батончиком. Я не знаю, что он сказал Пьеру, но Пьер казался напряженным, когда сказал Нуру, что ему нужно взять срочный отпуск на полдня. Они уехали вместе, и у принца Кая были с собой ключи от своей машины. О, и Рокко, Гэри и Эрл из службы безопасности принца Кая ждали в коридоре.

– О, – выдохнула я и получила в ответ смесь жалостливых и обеспокоенных взглядов. – Спасибо, что рассказали мне.

Поднимаясь в свою комнату, я достала телефон, испытывая искушение написать Каю и спросить, куда он уехал с Пьером. Но назойливый голос в моей голове заставил меня почувствовать, что я не имела на это права, поэтому я этого не сделала.

Тем не менее, я набрала, удалила и перепечатала дюжину сообщений, расхаживая по своей комнате, желая что–то сказать, но все звучало неправильно. Я не могла начать разговор по телефону, который нам нужно было провести лично. Но мысль о том, чтобы сидеть сложа руки и ничего не делать, заставляла тревогу грызть мою грудную клетку, поэтому я достала свой ноутбук и начала исследовать.

Шпионские камеры. Взлом. Отслеживание электронной почты. В какой–то момент я начала речь, которую написала много лет назад именно для этой ситуации – когда моя правда выйдет наружу и мне наконец придётся встретиться лицом к лицу с миром.

Я перечитывала её в третий раз, когда раздался настойчивый стук в мою дверь.

– Моя дорогая, это я, – сказала мама Катия с другой стороны.

Закрыв ноутбук, я подошла к краю кровати и заковыляла на онемевшей ноге. Тепло в её бледно–зеленых глазах и материнская улыбка встретили меня в тот момент, когда я открыла дверь, распутывая некоторые узлы в моей груди. Я закрыла дверь, и она заключила меня в объятия.

– Дорогая. Что ты здесь делаешь совсем одна?

Я погрузилась в её мягкие изгибы, каждый вдох давался легче предыдущего, чем сильнее она меня сжимала.

– Я просто сидела за ноутбуком, – улыбка тронула мои губы. – Ты пахнешь, как принц Арш.

– Это, я…ну, я... – она обреченно вздохнула. – Вот что происходит, когда мужчина, которого ты любишь, испытывает непреодолимую потребность прикасаться к тебе и обнимать тебя при каждом удобном случае, – морщинки от смеха вокруг её рта углубились с неохотным восторгом, когда она высвободилась из наших объятий. – Теперь, когда я не настаиваю на том, чтобы скрывать наши отношения, он больше не видит необходимости вести себя прилично. Не то чтобы это беспокоило меня, на самом деле это очень лестно. Но мне пришлось вырваться из его объятий, чтобы найти тебя. Ещё минута и... – она прочистила горло, её глаза озорно заблестели. – Ну, нашим следующим пунктом назначения была бы кровать.

– Мама Катия, – я усмехнулась, сморщив нос.

– Не надо мне тут мама Катия, дорогая принцесса. Как будто это не совсем то, чем вы с принцем Каем занимаетесь.

Резкое напоминание о секс–видео в тех письмах убило мою улыбку, и она поморщилась.

– О, милая, прости. Это было совершенно не то, что следовало говорить в данный момент.

Мне удалось изобразить половину своей улыбки.

– Не нужно извиняться. Ты не ошибаешься.

Её мягкий взгляд скользнул по моему лицу, прежде чем она кивнула в сторону кровати.

– Пойдем. Со всеми этими мужчинами вокруг мы не смогли нормально поболтать по–женски, и я думаю, нам давно пора это сделать.

Прислонив подушки к изголовью кровати, мы устроились поудобнее и натянули одеяло на ноги. Я уронила голову на плечо мамы Катии, и она взяла мою руку в свои, поглаживая большими пальцами мою ладонь.

– Шер рассказал мне, что произошло прошлой ночью, – тихо сказала она. – Почему ты сказал ему отослать принца Кая, не поговорив с ним?

Я зажмурила глаза, когда в моих ушах зазвучала мольба Кая.

– Потому что, – прошептала я. Сильная боль пронзила мою грудь. – Я не могла встретиться с ним лицом к лицу. Я чувствовала себя виноватой. Это моя правда, но кто–то использует её, чтобы причинить ему боль, а он этого не заслуживает. Это последнее, чего я хочу для него.

– А как насчет тебя? Потому что ты тоже не заслуживаешь боли, Эсмеральда.

– Я знаю, но у меня нет выбора. Это моя реальность; я должна с этим жить. Кай не обязан. У него есть выбор. Он не обязан нести это бремя. Но он пытается, и я...Что, если он потом пожалеет об этом?

– Если у него есть выбор, моя дорогая, – сказала она, переворачивая мою ладонь и проводя большими пальцами по её тыльной стороне. – То это в его праве выбирать всё, что он захочет. Но мне кажется, что ты пытаешься сделать этот выбор за него, а не принять то, что выбрал он.

– Но его выбор...

– Это ты, – сказала она мягко, как неоспоримый факт. – Принц Кай выбрал тебя. И из того, что я слышала, он со вчерашнего дня носится повсюду, делая всё, что в его силах, чтобы защитить твою тайну. Он также скрыл правду, насколько мог, от своей собственной семьи, – она сделала паузу. – Я была там, когда он сказал своим родителям, что в записи, которую прислали на электронную почту, ты рассказываешь ему о своей размолвке с королем Каримом, но мне показалось, что это не так. После этого он остановил меня, чтобы рассказать правду о записи.

– Ты знаешь, что он сказал мне, когда я спросила, почему он не сказал им правду? – спросила она. – Он сказал: “Потому что это правда Эсмеральды, и, если она не хочет, чтобы кто–нибудь знал, тогда я позабочусь о том, чтобы никто не узнал. Включая мою собственную семью”.

Жгучая влага затуманила мой взгляд, превратив лицо мамы Катии в размытое пятно.

– Он не проводит каждый час бодрствования, пытаясь найти людей, которые это сделали, потому что боится, что правда выйдет наружу. Он делает это, чтобы вернуть тебе власть над твоей собственной правдой.

Я сморгнула застилающий глаза стыд и опустила голову.

– Я трусиха.

– Нет, милая. Ты не трусиха. Ты напугана. И я не сомневаюсь, что отчасти этот страх вызван тем, что ты беспокоишься о том, что это значит для людей, которых ты любишь. И я думаю, что ты проецируешь себя на других, – она откинула волосы с моего виска, проведя двумя пальцами по моему уху. – Я думаю, что твой страх за них является отражением того, насколько ты боишься за себя. Но тебе легче беспокоиться о других, потому что это то, чем ты занималась так долго. То ли из чувства вины, то ли из чувства долга, я не знаю, но ты пытаешься не ставить себя на первое место. Итак, беспокойство о Кае – это твой способ справиться с тем, что ты чувствуешь.

Я не могла сдержать слёз, когда правда её слов сорвала с меня завесу, оставив меня незащищенной, раненной, истекающей кровью. Я отчаянно искала слова, чтобы отрицать это, скрыть это. Но она была права.

Тебе нельзя плакать. Будь благодарна за то, что у тебя есть. Не жалуйся, ты даже не настоящая принцесса. Долг превыше всего, всегда. Твои чувства не имеют значения. Не давай ему повода выгнать тебя.

Тебе никогда не суждено было стать частью этой семьи, так что просто заткнись и не высовывайся.

Я сбилась со счёта, сколько раз говорила себе эти вещи, приучая себя ставить свои чувства на последнее место. Я была убеждена, что мои обстоятельства означают, что я должна принимать то, что мне дают, и не просить ничего большего. Что мне не позволено бояться, показывать боль или жаловаться. Именно по этим причинам я более десяти лет без каких–либо возражений принимала холодное обращение Карима.

Чувство вины за то, что я была ошибкой моего отца, за то, что изо всех сил старалась сыграть роль, которая мне не предназначалась. Наказание за разрушение семьи – я была причиной того, что Карим и мать отдалились друг от друга.

Но я всегда боялась того, что произойдет, если всплывет моя незаконнорожденность.

Просто было трудно беспокоиться о себе, когда я так долго убеждала себя, что не стою того, чтобы из–за меня волноваться. Поэтому я беспокоилась о том, чтобы сохранить это в секрете, чтобы не навредить окружающим.

Мне было легче оттолкнуть Кая, чем признать, что я была в ужасе от того, что мне скажет мир.

Мама Катия нежно обняла меня одной рукой, обхватив мою голову сбоку, и направила меня на сгиб своей руки.

– Тебе не нужно скрывать, что ты напугана, моя дорогая, и тебе, конечно же, не нужно переносить всё это в одиночку. Это самое замечательное в семье и любимых людях. Тебе позволено рассчитывать на их поддержку, когда ты в ней нуждаешься. Когда я забеременела в девятнадцать лет, мои родители поддерживали меня так, как я никогда не могла себе представить. Они не были разочарованы во мне и не пострадали из–за меня, они направляли меня и защищали, и когда родился Шехрияр, они ужасно счастливы.