Как будто в нем боролись сотни разных эмоций. И ни одна из них не отступала.

Я покачала головой, проглатывая растущий комок в горле.

– Нет.

– Хорошо, – он отпустил мою руку, и я сразу же соскучилась по грубому теплу его кожи. – Я знаю, что церемония пушечных выстрелов ещё впереди, но постарайся отнестись к этому спокойно. И…если в какой–то момент ты почувствуешь боль, обязательно скажи Шехрияру...или мне.

– Даже если это означает, что люди заметят, что что–то не так, и будут задавать вопросы? – спросила я, как только обрела дар речи. Отчасти это было обвинение, но я также проверяла эту неизвестную версию Карима. Мне нужно было знать, каким бы ни был его ответ.

Он скривился, но это было такое быстрое подергивание губ, что я бы не заметила этого, если бы не наблюдала за ним так пристально.

– Твое здоровье важнее, Эсмеральда.

Мои уши настолько привыкли слышать, что мысли и мнения других людей значат больше, чем я, что им потребовалось некоторое время, чтобы осознать его слова. Но он не скрывал, что имел в виду то, что сказал. Я чувствовала это нутром.

Слёзы хлынули быстро и горячо, как и боль облегчения в моей груди. Но я быстро опустила глаза на свои руки, отказываясь плакать.

Это было всё, чего я когда–либо хотела. Знать, что я всё ещё в какой–то степени важна для него. Что он всё ещё немного заботится о своей младшей сестре, даже если...

– Эсмеральда, я...

Моё внимание привлекло напряженное выражение его лица, его глаза казались остекленевшими и встревоженными. Он открыл рот, но ничего не произнес. Затем он снова закрыл его и, покорно вздохнув, откинулся назад.

– Я…уверен, что принц Кай ждёт тебя, и тебе нужно готовиться к церемонии, как и мне, поэтому я пойду. Помни, что я говорил о том, чтобы не напрягаться.

Было очевидно, что это не то, что он хотел сказать, но я не буду настаивать. Я просто кивнула и посмотрела ему вслед, бросив последний взгляд через плечо.

Потребуется гораздо больше, чем одна охота за сокровищами и неловкий разговор, чтобы исправить восемь...нет, одиннадцать лет испорченных отношений, что бы ни говорил каждый из нас. Было нанесено слишком много ущерба, между нами образовалось расстояние в несколько миль.

Хотелось бы мне, чтобы одно объятие и улыбка могли бы всё исправить, как будто этого никогда и не было.