Эпилог

Четыре месяца спустя

ГЕНРИ

– Становится шумно, не так ли?

Снаружи по одну сторону улицы выстроились ликующие фанаты. На противоположной стороне будет наша остановка, где нас ждут красная дорожка и журналисты. Рекламные баннеры “White Memorial”, а также графические изображения студии и различных спонсоров служат фоном на протяжении всего пути до театра. Погода в Лос-Анджелесе идеальная – теплый солнечный день, чистое голубое небо.

– Мы выйдем, когда машина остановится, да?

Когда я отрываю взгляд от телефона, нога Рекса дрыгается. Он нервничает? Странно. Ему нравится стоять перед камерами. И с учетом его гостевой роли в двух сериях второго сезона – и возможного возвращения в третьем сезоне – я предложил ему пройтись по ковровой дорожке вместе со мной, но эту идею отмели.

– Ты – нет, – огрызается Тревор.

В последнее время Трев был рассеян. И весь день был раздражен. Неудивительно, ведь он основал собственную пиар-фирму и нашел трех новых клиентов.

– Генри, Луна, – рявкает он. – Две минуты. Все остальные ждут следующей остановки.

Почувствовав облегчение, Рекс откидывается на спинку сиденья, выглядя более непринужденно.

– Я думала, тебе нравится красная дорожка? – дразнит его Чарли, сидя в телефоне. Её голос легок, но в нём слышится беспокойство. Даже в юном возрасте она всегда была проницательной. И сейчас от неё мало что ускользает.

– Это шампань. Думал, выпускница Оксфорда поймет разницу.

Теперь, когда Чарли закончила учебу, она работает с Тревом. Она гордо улыбается и закатывает глаза.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

Для этой последней остановки премьерного тура “White Memorial” студия выбрала дорожку цвета шампань. Предполагается, что весь актерский состав будет одет в белое. Не уверен, что это лучшая идея, но посмотрим, что из этого выйдет.

Во время премьер в Лондоне и Сеуле была настоящая красная дорожка. Луна была со мной на обеих.

В Лондоне Тревор ехал впереди нас с Ми-Ча, одной из своих новых клиенток, из-за чего мы с Луной остались в машине одни. Пухлые губки Луны (накрашенные красным) и её прозрачное чёрное платье (короткая пышная юбка, тафта, лиф) совершенно вывели меня из себя. Я едва мог держать свои руки при себе. Или свой рот. Она выглядела достаточно аппетитной, чтобы её можно было съесть, и это было то, что я планировал сделать. Луна убедила меня в обратном. Учитывая, что нас собирались сфотографировать все крупные издания, она, конечно, была права.

Тем не менее, машине пришлось не раз объезжать мероприятие, пока она позволяла мне ощутить вкус этих соблазнительных красных губ. Я не мог поглотить её до конца до тех пор, пока не приехали домой, но, увидев, как Луна кончает мне на руку, я вышел из машины с явно довольной улыбкой на лице.

В Сеуле моя девушка позаботилась о том, чтобы мы были в машине не одни.

Сегодня у нас заняты все места. Я понимаю, почему она это сделала, но это не значит, что мне это нравится.

Игривые препирательства Рекса и Чарли отходят на второй план, когда я поворачиваюсь к Луне. Зеленые глаза сразу обращаются на меня. Я так люблю тебя. То, как розовеют её щеки, заставляет меня желать, чтобы вечер поскорее закончился, и мы отправились обратно к ней домой. Я бы снял с неё прелестное платье, чтобы часами любоваться её пышными формами.

Вот в чём дело: я также могу сидеть и разговаривать с ней целыми днями. Я раньше не был в подобной ситуации – в отношениях, где я счастлив, что бы мы не делали. Смотрим телевизор или читаем в постели, засиживаемся допоздна, ужинаем вне дома, танцуем — я хочу заниматься всем этим, пока она со мной. Я хочу услышать всё, что она хочет сказать. Я хочу знать каждую её мысль. Я хочу узнать её. И самое приятное, что она позволяет мне. Это то, чем я всегда буду дорожить, – то, как она обнажается передо мной во многих отношениях.

Засыпать с Луной в моих объятиях, где я могу защитить её, и просыпаться с ней, свернувшейся калачиком у меня за спиной, как будто она защищает меня – вот чего я хочу каждое утро и каждую ночь. И всё же этого недостаточно. Тогда я понимаю, что, возможно, одной жизни будет недостаточно. Вот почему родственные души гоняются друг за другом из одной жизни в другую.

– Я знаю, о чём ты думаешь, – Луна ухмыляется.

Я обхватываю её лицо ладонями и глажу по щеке большим пальцем. Она здесь только из-за меня.

Правда в том, что ей не нравится красная дорожка. Или дорожка с шампань. Какого бы цвета она ни была, ей не нравится внимание. Или миллионы камер. Или бесконечные вопросы репортеров. Но она понимает, что это часть моей работы, и она здесь. Ради меня. Она держит меня за руку, улыбается и прикрывает мою спину.

Обнимая её за талию, я притягиваю Луну к себе и шепчу ей на ухо:

– Знаешь, о чём я думаю, Л? Это включает в себя то, что я наклоняю тебя, задираю это шелковое платье и пожираю твою сладкую киску, как десерт...

Её пальцы подлетают к моим губам, чтобы удержать меня от дальнейших слов. Когда она немного отклоняется назад, её глаза светятся желанием, и я вижу, как она сглатывает. Луна качает головой.

– Это атлас, и из-за тебя у нас снова будут неприятности.

– Просто делюсь своими мыслями, любимая.

Она улыбается, и на её очаровательных щеках появляются ямочки.

– Громче, братишка! С этой стороны тебя не слышно.

Подавив раздражение, я беру Луну за руку и подношу её к губам для поцелуя.

– Может, в следующий раз поедем на разных машинах? – я подмигиваю ей.

Смеясь, она снова качает головой.

– Ни за что.

Если бы её розовые локоны были распущены, они бы свободно ниспадали на лицо, но её волосы собраны в фактурный шиньон, собранный на затылке.

Несмотря на то, что Луна выглядит мило и чувствует себя комфортно в любимых толстовках и водолазках, она самый красивый человек, которого я когда-либо видел. Но в таком виде – безупречно накрашенное лицо, обнаженные золотисто-коричневые плечи, выставленная напоказ тонкая талия, много атласа — Луна выглядит как богиня, удостаивающая нас, простых смертных, своим присутствием. Она сногсшибательна, уверенная в себе и полностью моя.

– Могу ли я отвезти тебя домой сегодня вечером? – шепчет она мне на ухо. Похоть, сквозящая в её словах, пронзает мой член.

– Перестаньте шептаться! – кричит Рекс, и моё хорошее настроение улетучивается.

Следующие тридцать секунд Тревор тратит на то, чтобы ещё раз пройтись по логистике, а затем машина полностью останавливается.

– Надери им задницу, Хэнк! – шепчет Чарли.

Не уверен, что я чувствую по поводу того, что все вдруг стали использовать это прозвище, любезно предоставленное Хейзел.

– Луна? – Рекс ухмыляется. – Помни, не затевай драк с коллегами Генри.

– Тогда, наверное, тебе стоит сказать им, чтобы они не связывались с ним, – отвечает она, не отрываясь от телефона.

На вечеринке по случаю окончания съемок Сири рассказала мне, что Луна набросилась на неё и почему. Затем моя коллега извинилась за то, что была такой легкомысленной и беспечной.

Рексу нравится дразнить Луну за то, что она защищает мою честь, но я по-прежнему испытываю перед ней благоговейный трепет. Она не только снова вступилась за меня, но и хотела защитить меня от необходимости делиться с миром большей частью себя, прежде чем я буду готов.

Прежде чем кто-либо успевает сказать что-либо ещё, кто-то открывает дверь снаружи.

Глубокий вдох, и я выхожу навстречу сотням ослепительных огней. Вспышки камер. Запись на телефоны. Это сюрреалистично, пугающе. Кажется, весь мир смотрит на меня. Когда я улыбаюсь, вокруг раздаются радостные возгласы.

Моё имя выкрикивают с другой стороны улицы и скандируют в секции фанатов, которую я не заметил раньше. Некоторые люди держат плакаты с моим лицом в роли доктора Роберта Брайанта, другие – со всем актерским составом шоу. Размахивают плакатами и даже делают предложение руки и сердца.

ЖЕНИСЬ НА МНЕ, ГЕНРИ! – гласит надпись.

Хотя я чувствую себя счастливым и благодарным, я знаю, что это мимолетно, и принимаю это как должное. Когда я оглядываюсь назад, в машину, у меня перехватывает дыхание. Великолепная улыбка Луны, такая чистая любовь на её изящном лице, обожание в этих ярких глазах. Она заставляет моё сердце бешено биться.

– Готова?

– Contigo, siempre.

Всегда с тобой.

Моё сердце воспаряет. Она – сон, от которого я никогда не хочу просыпаться.

Луна берет мою протянутую руку и встает рядом со мной.

ЛУНА

Даже после нескольких недель, проведенных вместе, это всё ещё кажется новым. Нервная энергия, неистовое желание. Только сейчас мы знаем, что нам нравится, чего мы хотим и в чём нуждаемся. Неторопливые, влажные поцелуи сводят меня с ума, особенно когда Генри сжимает мои бедра, двигаясь медленно, чувственно и глубоко.

Ммм ...

Ему нравится, когда я сверху, мои руки в его волосах, мои губы у его уха, шепчу всё, что, я знаю, он хочет услышать. Никогда не перестаю заставлять его стонать, терять контроль.

Это так хорошо.

Сегодня вечером, по дороге домой, я первая встала на колени между его ног. Я расстегнула молнию на его брюках и заставила его забыть обо всех и вся. Оказавшись в моей крошечной квартирке, я предложила принять горячую ванну. У него болели ноги, и он страдал от нового режима тренировок, на который перешел. Меня не удивляет, что в третьем сезоне “White Memorial” гораздо больше сцен без рубашки.

– Ты хорошо провела время сегодня вечером?

Я наслаждаюсь звуком его голоса, прежде чем ответить:

– Мне всегда хорошо с тобой.

Это правда. Даже там, где я бы предпочла не бывать, с ним это того стоит.

Однако сегодняшний вечер был тяжелым. Это было ещё одно напоминание о том, что Генри не просто актер; он чертовски большая звезда. Мы были на премьере телешоу, отмечали его успех, и люди любят его. Всех возрастов, всех рас, мужчины, женщины, все.

Я видела это на их лицах. Они ненавидели меня. Презирали меня. За то, что была там с ним, держала его за руку, получала его ослепительную улыбку. С этой частью я могла справиться. Я ожидала такого отвращения от совершенно незнакомых людей.