Глава 45

=

ГЕНРИ

Интересно, правильно ли я её расслышал.

– Скажешь это снова? – шепчу я, обнимая её так крепко, что они дрожат от напряжения.

Я хочу услышать это снова. Мне это нужно.

– Мне так жаль, что я солгала об этом, – отвечает она.

– Луна? – я обхватываю её лицо обеими руками и понимаю, что на её лице едва заметная улыбка, она дразнит меня.

Не сводя с меня зеленых глаз, она сглатывает и делает глубокий вдох.

– Я люблю тебя, Генри.

Моё сердце взрывается от ни с чем не сравнимой радости. Я хочу смеяться и кричать в небо, танцевать на улицах и бегать по городу. Я не делаю ничего из этого. Вместо этого я беспомощно наблюдаю, как по лицу Луны текут слёзы.

– Я никогда не хотела причинить тебе боль, – она качает головой. – Мне так жаль.

Я целую её слёзы, ощущаю вкус её печали. Это снова разбивает мне сердце.

– Я не знаю, почему я плачу, – она шмыгает носом. – Это...неправда. Я знаю.

– Эй, – я прижимаю её к себе. Мне нужно прикоснуться к ней – убедить себя, что она всё ещё со мной, и напомнить ей, что я тоже здесь. – Ты можешь рассказать мне всё, Луна, – я целую её в губы, щеки и глаза. – Тебе не обязательно справляться с этим в одиночку, – шепчу я. – Я здесь. Позволь мне быть рядом с тобой.

Мы оба знаем, что я не могу залечить эту открытую рану – мы оба знаем, что она должна сделать это сама, – но я могу поддерживать её и любить, несмотря на это. Я хочу заверить её, что я есть у неё, несмотря ни на что.

– Генри, я хочу...

Мои глаза широко раскрыты, в них надежда и ожидание.

– Ты просто заставляешь меня чувствовать так много всего, – признается она, её зеленые глаза сверкают в моих глазах. – Всегда.

– Хорошо, – я улыбаюсь, сладкое облегчение пронизывает всего меня. – Потому что ты тоже заставляешь меня чувствовать так много всего.

Правда в том, что я поглощен ею, одержим ею.

Мне нравится эта близость, когда мы теряемся друг в друге. Мне нравится позволять своим рукам любоваться изгибами и впадинками, о которых я часто мечтаю. Все в ней вызывает у меня абсолютное наслаждение. Мне нравится, что ей нравится обжиматься и обнимать меня за спину, пока мы спим...самая милая маленькая ложечка. Люблю танцевать с ней на кухне в два часа ночи после того, как мы часами говорили обо всём подряд. Люблю, что она не относится ко мне по-другому из-за того, с кем я встречался или чем я занимаюсь. Для неё я просто Генри, и этого достаточно.

– Я люблю тебя, Луна, каждой клеточкой своего тела. Ты – каждый мой вздох, каждое биение сердца.

Снова держа её в своих объятиях, я понимаю, что у нас есть ещё один шанс, и на этот раз я не облажаюсь. Я готов быть терпеливым. Я готов ждать столько, сколько ей нужно.

– Но ты такой...а я всего лишь... – она не может встретиться со мной взглядом, пока говорит. – Я не заслуживаю...

– Это сомнение? Ты права; ты этого не заслуживаешь. Это чувство, что тебя недостаточно? Это не так, тебя достаточно, – я прижимаюсь своим лбом к её лбу. “Дай себе разрешение бояться, нервничать и делать всё, что тебе нужно, Луна, но не держись за это, – я стараюсь, чтобы мой голос звучал ровно, спокойно. – Ты заслуживаешь всего самого хорошего, любимая. Лучшего на свете.

Я делаю прерывистый вдох и продолжаю.

– Пожалуйста, знай, я никуда не уйду. Даже когда ты почувствуешь, что тебя нельзя любить, я останусь рядом. Ты так терпелива со мной. Постарайся быть немного терпеливее и к себе, – я подавляю свою нервозность и прижимаюсь к её губам в нежном поцелуе.

Луна тает в моих объятиях.

Когда она откидывается назад, её зеленые глаза искрятся смехом, а от этих ямочек на щеках у меня перехватывает дыхание. Беспомощный – вот таким я себя чувствую, когда она смотрит на меня. И смелым тоже. Потому что в моменты, когда зеленые глаза Луны смотрят на меня так, словно я солнце, звезды и луна, всё сразу, с благоговением и – моё сердце учащенно бьется – с любовью, это заставляет меня чувствовать себя непобедимым и неудержимым, как будто я могу достичь всего на свете.

– Это не всегда будет так сложно, – уверяю я её.

– Обещаешь? – она издает слезливый смешок. Я целую кончик её носа.

– Я обещаю.

– Ты не можешь просто... – она замолкает с полуулыбкой на лице.

– Что я не могу? – теперь я широко улыбаюсь.

– Ты не можешь быть таким милым и обаятельным и заставлять всех чувствовать, что всё будет хорошо.

– Луна, – я хихикаю. – Это моя единственная цель как твоего парня.

Прикусив нижнюю губу, она улыбается мне, затем глубоко вздыхает.

– Я работаю над этим.

– Я знаю, – я улыбаюсь в ответ.

Несмотря на то, что она была тихой и сдержанной, такой я её ещё не видел, я чувствую, что происходит что-то чудесное. Так же, как она продолжает быть открытой и честной, она также готова принять комфорт, который я предлагаю. И это означает, что она не просто говорит, что будет работать над этим; она действительно работает над этим.

Именно по этой причине я беру двухнедельный отпуск. Никакой работы, никаких встреч, ничего. Трев, казалось, не очень удивился моему решению и не пытался переубедить меня.

Дело в том, что я работаю без перерыва почти десять лет. Мне очень повезло в жизни и в карьере. Я знаю это. Но во время одной из моих многочисленных ночных бесед с Луной я понял, что я – это больше, чем моя карьера. Я – это больше, чем роли, которые я играю, или реклама, в которой я снимаюсь. Я – нечто большее, чем награды, которые я получаю, или почести, которые я получаю.

Все эти вещи, конечно, приятны, но это ещё не всё. Правда в том, что благодаря моей работе у меня появилось много возможностей и опыта – я это понимаю. Тем не менее, так долго это было моим приоритетом, потому что я боялся, что всё, ради чего я так усердно работал, может быть отнято.

Я подхожу к тому моменту, когда понимаю, что если бы это случилось и всё это исчезло, со мной было бы всё в порядке. Профессия актера не определяет меня. Есть определенное чувство покоя, которое приходит, когда вы принимаете, что не можете контролировать всё. И иметь рядом кого-то, кто поддержит меня, что бы я ни делал, кто хочет меня таким, какой я есть, – это дар, который я никогда не приму как должное.

– О! – Луна встает прежде, чем я понимаю, что происходит. – У меня для тебя кое-что есть! Я сейчас вернусь.

Она выбегает из кабинета, и тогда я вспоминаю, что у меня тоже есть кое-что для неё. Я уже некоторое время держу это при себе.

Мы встречаемся на лестничной площадке. Я поднимался наверх, а она спускалась.

– Вот, – она протягивает мне большой конверт. – Это для тебя.

– Мне его открыть?

– Да! – она смеется, и я хочу слышать этот звук чаще.

На ощупь конверт напоминает стопку бумаг. Может быть, её рукопись?

Это сценарий. Я думаю, что она дала мне не тот конверт – один из множества, разбросанных по дому, – пока не прочитал заголовок на титульном листе: "Агент Беттс", автор Луна Валенсуэла.

Я смотрю на неё, разинув рот.

– Ты написала сценарий?

– Ты говорил о продюсировании.

– Итак, ты написала сценарий, чтобы я его спродюсировал?

– Но сначала тебе стоит его прочитать, – она пожимает плечами. – Возможно, история не та, которую ты ищешь, но формат подходящий. Майя и Хейзел помогли кое с чем.

Когда она говорит о своем творчестве или книгах в целом, это всегда так легко и уверенно. Совсем не так, как когда она говорит о себе. Но она работает над этой частью, учится принимать себя и любить тоже.

– Ты потрясающая, Луна.

– Я абсолютно предвзята, но думаю, тебе понравится, – она усмехается. – Ты вроде как вдохновил меня на это.

Я не могу сдержать улыбку.

– Правда?

– Обходительный, суперсексуальный шпион? Умный и сообразительный? Чувак, это точно ты.

Краска заливает её щеки. Она написала это для меня Чтобы я поступал так, как захочу. Я могу сыграть в этом главную роль. Спродюсировать. И то, и другое?

– Не могу поверить, что ты это сделала, – я прижимаю её к себе. – Спасибо тебе, Луна. Я не знаю, что сказать.

Она продолжает лишать меня дара речи.

– Это не имеет большого значения, – её руки обнимают меня за талию, её голос приглушен моей грудью.

– Конечно, это важно! Твоё талант и время ценны, и ты потратили их на создание чего-то для меня, – я невероятно польщен и немного ошеломлен. – Когда ты нашла для этого время?

– Когда заканчивала свой первый черновик.

– Спасибо тебе, – говорю я снова, на этот раз заключая её в теплые объятия.

Она откидывает голову назад, её губы невероятно близко. Когда я чувствую легкое, неуверенное прикосновение её пальцев к моей спине, я целую её.

– Не за что, – Луна улыбается той прекрасной улыбкой, предназначенной только для меня.

Эти губы так и манят меня попробовать их ещё раз. Но я не обязан этого делать. Она приподнимается на цыпочки, чтобы прижаться своими губами к моим. Этот аспект наших отношений всегда давался нам легко. Всегда горячий, интенсивный и приносящий огромное удовлетворение.

– Мне вроде как нравится, что ты такой высокий, – шепчет она между поцелуями. Я прижимаю её к себе.

– Мне вроде как нравится, что ты такая маленькая.

– Я не маленькая, – возражает она, ущипнув меня за бок. Я смеюсь, уворачиваясь.

– Значит…Я высокий, но ты не маленькая? – спрашиваю я, чтобы уточнить.

– Именно так.

Луна скрещивает руки на груди, провоцируя меня возразить ей. Я не утруждаю себя. Вместо этого я бросаюсь к ней, поднимаю и перекидываю через плечо.

– Генри! – восклицает она со сдавленным смехом.

– Я хочу тебе кое-что показать, – я посмеиваюсь, поднимая её по лестнице на третий этаж.

Когда я опускаю её на пол, она краснеет.

– Выпендрёжник, – бормочет она, но при этом ухмыляется.

Дождь снаружи барабанит в окна в конце коридора. Мы стоим у белых двойных дверей.

– Что там внутри?

Я беру её за руку.

– Работа продолжается, – предупреждаю я, открывая одну дверь.

Когда я включаю свет, в поле зрения появляются книжные полки от пола до потолка. Подходя к ближайшей книжной полке, она оглядывается на меня, вероятно, понимая, что многие из этих книг были теми, о которых она рассказывала мне после того первого полета в Лос-Анджелесе. Что напомнило мне...