– Я чист! – выпаливаю я.

Два года назад я сдала анализы. Все оказалось отрицательным. С тех пор у меня никого не было.

– Я тоже чист.

Улыбаясь друг другу самые долгие пять секунд в нашей жизни, мы пытаемся снять с меня одежду. В этот момент наши телефоны одновременно пищат.

Нет, еще нет. Ещё нет. Чёёёрт!

Генри ворчит и чертыхается, его голова падает мне на грудь.

Наши телефоны снова звонят. Тяжело дыша, я выскальзываю из-под него, чтобы встать с кровати. Мы беремся за телефоны, чтобы подтвердить, что это авиакомпания. Наш рейс возвращается по расписанию. Осознание того, что мы почти сделали, поражает меня, и я быстро одеваюсь.

– Нам обязательно идти? – голос Генри звучит приглушенно, но я не смотрю на него, чтобы узнать почему. Я не хочу видеть его голым с огромным стояком, чтобы потом фантазировать о нём каждый чертов день и...

Чёрт, я всё же посмотрела на него.

Срань господня.

Генри.

Он...изысканный. Восхитительный и аппетитный.

Ты – гребаная мечта.

Всё мое тело, особенно одна часть, требует, чтобы я вернулась в эту кровать, забралась на него сверху и каталась на нем до следующей недели. Смотря на него в тот момент, мне кажется, я понимаю, что испытала Лиззи, когда впервые увидела Пемберли.

На самом деле это не имеет значения. Не стоит так думать. Также не стоит ничего чувствовать. Я отвожу глаза и заканчиваю собираться. Каким бы веселым он ни был, какой бы особенной он ни заставил меня почувствовать себя, как только мы приземлимся в Нью-Йорке, наши пути разойдутся.