Глава 15

ЛУНА

Вестибюль отеля далеко не так переполнен, как в прошлую пятницу. Тогда здесь были только стоячие места. Прямо сейчас вокруг разбросана горстка людей. Возможно, именно поэтому, едва войдя в вестибюль, я замечаю его. Я давно его не видела. Он много путешествовал. Вернулся в Нью-Йорк, а затем в Париж.

Но мы разговаривали каждую ночь. В первый раз, когда он связался со мной по фейстайму, я почти не отвечала – настолько я была чертовски напряжена и встревожена. Но Генри был таким забавным и милым, что я почувствовала себя непринужденно. Казалось, что я разговариваю со своим самым старым другом.

Генри сидит в кресле в эдвардианском стиле в сторонке, увлеченный оживленной беседой со своим братом и кузиной. У него такое выразительное лицо. Я улыбаюсь про себя, пока он дико жестикулирует.

Я хочу постоять здесь ещё немного, наблюдая за ним, наслаждаясь тем, каким счастливым и беззаботным он кажется. И это не просто потому, что он такой поразительно красивый, словно вышел из мечты, одетый в темно-синий костюм и парадную рубашку того же оттенка. Просто в мужчине есть что-то уверенное, но не тщеславное. Это невероятно сексуально.

Когда мы приближаемся, Генри случайно поднимает взгляд, и всё, что он собирался сказать, на мгновение забывается. Медленная улыбка расплывается по его лицу, а глаза загораются, как звезды.

Двое сидящих рядом с ним следят за его взглядом. Они обмениваются взглядами. Один встревоженный, другая, похоже, забавляется.

Чарли легонько толкает кузена в плечо, чтобы тот перестал пялиться. Генри либо не слышит, либо игнорирует её, вставая, чтобы поправить пальто. Он ударяется коленом о приставной столик и извиняется перед мебелью, прежде чем подойти.

– Ты хорошо выглядишь, Хэнк, – говорит Хейзел, набирая что-то в своем телефоне.

– Я собирался сказать то же самое, – отвечает он, но его глаза отрываются от моих и путешествуют вниз по моему телу.

Я в платье, которое одолжила мне Наталья, из шифона лавандового цвета на одно плечо, длиной до икр. Генри заставляет меня чувствовать, что вокруг больше никого нет. И это не только потому, что он хорошо выглядит. Чертовски хорошо. Великолепный, сексуальный, мужчина мечты – всё это точные способы описать его, но в то же время совершенно неточные, потому что он гораздо больше, чем это. Но когда я смотрю на него, моё сердце взлетает, и всё кажется возможным.

– Привет, Генри, – Майя машет рукой, привлекая его внимание и спасая нас обоих от самих себя.

– Привет, – говорит он, вспоминая, где мы находимся. – Точно, хорошие манеры.

– Он всё время их забывает, – Чарли ухмыляется, смотря на меня. – Интересно, почему это?

– Надеюсь, вы не возражаете, но они хотели присоединиться, – перебивает Генри свою кузину, прежде чем она предпримет ещё одну попытку смутить его. – Хейзел Пак, Майя Акоста, Луна Валенсуэла, это моя очень надоедливая маленькая кузина Шарлотта Флинт.

– Маленькая кузина? Мне девятнадцать! – стонет она.

– А этот парень, который приехал сюда из 1920-х – мой брат Тревор.

– Почему ты это так ненавидишь? – спрашивает Тревор, поправляя темно-серую фетровую шляпу и отряхивая воображаемую ворсинку со своего плеча.

– Его пышная задница хочет быть единственной, кто хорошо выглядит, – дразнит Чарли.

– Я старший брат Генри, – поправляет Тревор.

– Не уверен, что это имеет значение, – Генри ухмыляется, чтобы позлить его. – Поскольку я выше.

– Едва ли.

– Нет, Хэнк определенно выше, – вмешивается Хейзел, оценивая их рост с закрытым глазом.

– Ты всегда мне нравилась, – подмигивает Генри, затем поворачивается к своей семье. – Ребята, эти чрезвычайно талантливые дамы написали “De East LA”.

– Книга, – Хейзел показывает на меня рукой.

– Сценарий, – добавляет Майя, указывая на себя и Хейзел.

Тревор просто кивает нам. Чарли подходит, чтобы обнять каждую. Она выглядит такой хорошенькой в комбинезоне цвета слоновой кости с длинным рукавом и золотых туфлях на высоких каблуках. Её вьющиеся от природы волосы уложены в пышное афро.

Обнимая меня, она спрашивает:

– Почему Генри снова нас знакомит?

– Наши отношения останутся между нами, – шепчу я в ответ. – Пока.

Она выгибает бровь, смотря на меня, но больше ничего не говорит. Майя позади неё предлагает взять два такси. Если она торопит нас, то, должно быть, потому, что голодна.

– У меня есть машина, – заявляет Тревор.

– Трев, милый, в ней четыре места, – Чарли обходит его и похлопывает по руке.

Он сбрасывает её руку.

– Вообще-то, пять.

– Я знаю, мы только что познакомились, – Хейзел ухмыляется – Так что я пока не собираюсь тебя обзывать, но нас шестеро. Если только Луна снова не оседлает Хэнка? Я имею в виду его колени, – поправляется она, переводя взгляд между нами, надеясь, что мы что-то выдадим.

– Что с тобой не так? – шиплю я, слишком раздраженная, чтобы обращать внимание на то, что краснею.

– Значит, два такси, – заявляет Тревор.

Хейзел и Тревор идут впереди, споря о возможных местах для сидения. Чарли нарочно спрашивает Майю о её наряде, потому что она любит моду и искренне интересуется, особенно о колье, но также и для того, чтобы дать нам с Генри пару минут побыть наедине. Я знаю это, потому что, обнимая Майю за плечи, она подмигивает нам.

Мы с Генри плетемся позади. Его рука касается моей, пока мы идем. Я так нервничаю. И взволнована. Когда его рука находит мою поясницу, он наклоняется и шепчет:

– Ты выглядишь божественно.

Низкий рокот его голоса вызывает во мне теплую дрожь.

– Ты тоже, – шепчу я в ответ, улыбаясь ему. То же лихорадочное возбуждение поднимается каждый раз, когда он со мной. – Кстати, я прослушала твой плейлист.

Посмеиваясь, он проводит руками по волосам.

– Это твой плейлист, – ухмыляется он. – Я приготовил его для тебя. Итак, что ты думаешь?

Я до сих пор не могу поверить, что он это сделал. Долбаный плейлист! Сказал, что начал его в самолете после Оклахомы и закончил в Нью-Йорке, хотя я уехала.

– Мне действительно понравилось.

Он улыбается.

– Правда?

Я киваю. Это весело, игриво и романтично. Что-то вроде милой мальчишеской улыбки, которой он одаривает меня.

– Только одна песня немного сбила меня с толку, – признаюсь я.

Его смех звенит между нами.

– Которая из них?

– Pitbull “Я знаю, что ты хочешь меня”?

Генри хихикает, а я просто смотрю на него, совершенно очарованная. Я хочу осыпать его поцелуями за то, что он составил для меня плейлист. Никто раньше не делал этого для меня.

– Что ты хочешь, чтобы я сказал? Это подходит, – улыбается он.

Впереди нас Чарли проходит через вращающиеся двери. Майя следует за ней. Несколько человек выходят прежде, чем мы подходим к ним. Мы вместе входим в небольшое пространство, и моё тело покалывает везде, где оно почти касается его.

– Правда подходит, – соглашаюсь я, борясь с жаром, приливающим к моему лицу. Генри снова хихикает.

– Что? – спрашиваю я его.

– Я нервничаю, – признается он с очередным смешком. – Как будто мне снова пятнадцать или что-то в этом роде.

Я точно знаю, что он имеет в виду.

Тихий вздох срывается с моих губ, когда его рука тянется к моей. Контакт короткий, нежный, усиливающийся с каждой секундой. Пальцы медленно, мягко соприкасаются, теплая кожа к теплой коже. Когда его пальцы скользят между моими, он улыбается мне сверху вниз, и я чувствую, что парю.

Вот тогда-то он их и видит. Конечно, он видит их раньше меня – я их не ищу. В любое другое время Генри заметил бы их ещё до того, как вошел во вращающиеся двери, но он был слишком сосредоточен на мне. Он признает это позже.

– Мне очень жаль, – бормочет Генри, вырывая свою руку из моей, а затем уходит.

Я так поражена. Должно быть не менее тридцати-сорока камер, направленных на Генри, когда он выходит из отеля. К счастью, моя голова была повернута в сторону, а это значит, что даже если кто-то и сфотографировал меня рядом с ним, он не уловил моей реакции. Быстро придя в себя, я направляюсь прямо к Хейзел и Майе.

– Иди со своими друзьями. Встретимся у Авы, – прошептал Генри, прежде чем нас обдало свежим воздухом. Он исчез вместе со своим братом и кузиной в море сверкающих камер.

– Они такие чертовски раздражающие, – рычит Хейзел сквозь едва приоткрытые губы, но выражение её лица остается безмятежным.

Майя говорит тихим шепотом.

– Они всегда хотят реакции. Не показывай им, что они тебя беспокоят, – тихо добавляет она, а затем её лицо превращается в маску безразличия.

Я выдыхаю через нос и иду рядом с Майей, пока мы не добираемся до такси. Я всё ещё вижу пятна от нескольких направленных на нас вспышек, но большинство людей, вооруженных камерами, следуют за машиной Генри.

Оказавшись в безопасности нашего собственного такси, я оборачиваюсь, ища его в толпе. Камеры снова вспыхивают, на мгновение ослепляя нас. Майя легонько постукивает по моей ноге своей, чтобы привлечь моё внимание.

– Mira hacia adelante (с исп. Смотри вперёд), – шепчет она, прикрываясь рукой.

Я смотрю вперед, пока мы не выезжаем из отеля на людные улицы Лондона. Две машины, следовавшие за нами, теряют интерес через несколько кварталов, оставляя нас одних.

– Что, чёрт возьми, это было?!

В кои-то веки я полностью согласна с Хейзел. Уголки губ Майи опущены вниз.

– Надеюсь, они не преследуют Генри.

– Конечно, преследуют! – рявкает Хейзел. – Чёрт.

– Почему они преследуют его? – спрашиваю я Майю. Хейзел разговаривает по телефону.

– Кто-то, должно быть, увидел Хэнка в вестибюле и позвонил им.

У меня так много вопросов. Часть меня чувствует себя потерянной, другая – идиоткой, а третья была по-настоящему напугана. Хейзел выглядит так, словно в любую секунду готова кого-нибудь убить, поэтому я пока оставляю свои расспросы при себе. Вместо этого я пишу Генри.

Луна: Ты в порядке? В безопасности?

007: В безопасности и мечтаю, чтобы ты была здесь

007: Прости, что не смог взять тебя с собой. Это было бы хуже для тебя. Они следили за вашим такси?