Трэвис

Глава 22

Трэвис

В конце концов, ко мне вернулось душевное равновесие, и мы провели остаток времени на антикварной ярмарке, пробуя закуски из продуктовых тележек по внешнему периметру и копаясь в том, что могло оказаться сокровищем или хламом, в зависимости от конкретного человека.

Это был лучший день в моей жизни.

И самый худший.

Я все еще был слегка потрясен, даже сидя в своей комнате после того, как вернулся несколько часов назад.

Было какое-то отдаленное чувство счастливого удовлетворения в сочетании с растерянностью и замешательством, похожее на то, что я чувствовал утром после того, как по-настоящему напился на ежегодной вечеринке с тако и текилой «Синко де Майо» на Мейн-стрит. Я потянул спину, выполняя лимбо на берегу озера, и вырубился утром.

Хорошие времена.

И от них чрезвычайно трудно оправиться.

Тем более забыть.

По сей день я все еще чувствую легкую боль в спине, если слишком сильно поворачиваюсь в неправильном направлении.

Слава Богу, не было видеодоказательств.

Я взял наперсток и надел его на указательный палец, не в силах сдержать стон смущения, который вырвался у меня из горла из-за нелепости этой вещи. Осязаемое напоминание о нервном срыве, который у меня случился в тот момент, когда я понял, что хочу видеть эту женщину в своем будущем, и что шансы на то, что это действительно произойдет, равны нулю.

Кстати, о приступах.

Из зала донесся приглушенный звук смеха Клариссы в сочетании со стуком чего-то тяжелого.

— Это было чудесно, — услышал я ее слова.

Она уезжает?

О нет, она не уедет.

Не предоставив то, что она должна была мне. Ответы.

Я распахнул дверь и, выбежав в холл, увидел Бетти наверху лестницы, улыбающуюся, пока Кларисса спускалась с ручной кладью в руке.

— Подожди! — крикнул я, следуя за ней.

Она оглянулась на меня, но продолжила идти, остановившись только тогда, когда дошла до конца, поставив свою сумку на пол.

— Прекратите приставать ко мне, шериф.

— Приставать к тебе? Я к тебе не пристаю! — я всего дважды требовал от нее ответов до этого, когда уходил на работу и видел ее в коридоре, и оба раза она незаметно ускользала от меня, проскальзывая в комнату и щелкая замком.

Она, очевидно, была опытна в увиливании, вероятно, из-за того, что оставляла после себя множество глубоко неудовлетворенных клиентов.

Я встал перед ней, протянул руку, схватил ее за руки и закрыл глаза.

— Скажи мне, что ты видишь, — потребовал я.

— Я вижу человека, который носит ослиный наперсток.

— Забудь об ослином наперстке, — сказал я взволнованно, сжимая его крепче.

— Честно говоря, мне будет трудно забыть это.

Я открыл глаза, одарив ее свирепым взглядом. Ее плечи поднялись и опустились в многострадальном вздохе.

— Я указала тебе два пути, — сказала она, убирая свои руки из моих, подхватывая свою сумку и направляясь к входной двери.

Я последовал за ней.

— Они одинаковые!

Она внезапно повернулась, и я резко остановился.

— Я проясню тебе одну вещь, — сказала она, прищурившись, как будто пытаясь облечь все, что она собиралась сказать, в правильные слова. — Один из двух путей вызовет глубокое сожаление.

Мои губы сжались.

— Вау, так намного понятнее. Какой путь я выберу?

Она коротко рассмеялась, снова повернулась и пошла прочь.

— Подумай об этом хорошенько! — пропела она через плечо, открывая дверь.

— Ты шарлатанка, знаешь это?

Она весело рассмеялась.

— Разве не все мы такие, шериф Хейл? — а потом дверь за ней захлопнулась.

Я вернулся в свою комнату и лег на кровать.

Честно говоря, мне захотелось убежать отсюда, независимо от того, был ли мой дом готов к заселению или нет. Я провел рукой по лицу, осознав, что наперсток все еще на мне. Я снял его с большей агрессией, чем было необходимо, и бросил на прикроватный столик. Он приземлился идеально правильной стороной с мягким щелчком, глупый осел криво ухмыльнулся мне.

Мои плечи опустились, и инстинкт убежать усилился. Но я бы никогда ни от чего не убежал. Никогда.

Раздался тихий стук в мою дверь. Я вздрогнул, быстро вскакивая и бросаясь к ней, мое сердце бешено колотилось в груди. Я открыл ее, и Хейвен стояла там, выглядя застенчивой и немного неуверенной. С моих губ сорвался вздох.

Она пришла ко мне.

— Я не была уверена... Ну, я не была уверена, стоит ли мне стучать в твою дверь. Нужна ли... тебе компания сегодня вечером. — Ее щеки вспыхнули, и мое сердце воспарило выше, когда я точно понял, какого рода компанию она имела в виду. — Поэтому… — она подняла фотографию, которую я не заметил, что она держала в руке, — …я спросила совета у бабушки.

Я открыл дверь шире, чтобы она могла войти, а затем закрыл ее за ней.

— Так вот к чему привела моя жизнь: фотография мертвой пожилой леди теперь стоит между мной и ночью... с привилегиями. — Сердце застучало от счастья. Она была здесь.

Хейвен рассмеялась, рассматривая фотографию.

— Это не такая уж ужасная судьба. Она выглядит надутой, но на самом деле она очень дальновидна.

— Бабушке нравится секс?..

— Очень даже.

Мои губы дрогнули, когда она подошла ближе.

— Этот разговор портит настроение, — сказал я, несмотря на то, что мое тело отреагировало на ее близость.

Она положила фотографию на комод слева от себя, подойдя еще ближе, ее взгляд скользнул по моему телу.

— Все свидетельствует об обратном, — прошептала она, наклоняясь и проводя ладонью по моему паху.

Я прошипел, на мгновение зажмурившись от удовольствия. И боли. Зная, что в некотором роде, это всегда будет моей реакцией на нее.

— Хейвен... — произнес я отрывисто.

Ее взгляд встретился с моим, и она мгновение смотрела на меня так, как она смотрела на все страдающие вещи: с нежностью.

Я запустил руки в ее чудесные волосы, приблизил свои губы к ее губам, пробуя ее сладость.

Она оторвалась от моих губ, проводя ртом по моему горлу и нежно покусывая кожу. Я застонал, когда она запустила руку мне под рубашку, пробежала пальцами по моему животу и положила ладони на мои грудные мышцы. Она точно могла чувствовать мое сердце, его быстрый и неровный ритм. Она подняла глаза и встретилась со мной взглядом, и на мгновение выражение, очень похожее на страх, промелькнуло в ее глазах. Или, возможно, это было просто отражение моих собственных эмоций. Я был напуган. Никогда не чувствовал ничего подобного.

— Сними это, — сказала она, ее голос был шепотом.

Я сделал, как мне сказали, сняв рубашку через голову и бросив ее на пол. Возбуждение нарастало и подавляло эмоциональное смятение, которое я испытывал с того момента на ярмарке. Черт, может быть, с того момента, как я впервые увидел ее.

Она снова поднесла ладонь к моей груди, мягко разминая мышцы, и провела ногтями по моей коже, ее взгляд сосредоточился на движении ее рук. Я снова застонал.

— Это приятное ощущение.

Не встречаясь со мной взглядом, она мягко подтолкнула меня, и я сделал несколько шагов назад к креслу позади меня, опускаясь на него.

Тогда она встретилась со мной взглядом, и ее губы изогнулись. Она шагнула вперед, наклонилась и снова приблизила свой рот к моей шее. Она потянулась к пуговицам моих джинсов, и со вздохом я откинулся назад, помогая ей стянуть их с моих ног.

— Ты такая красивая, — сказал я, и ее глаза поднялись к моим, выражение ее лица было одновременно застенчивым и страстным.

И я хочу, чтобы ты осталась.

Она провела ладонью по моей теперь напрягшейся эрекции, и я втянул воздух, моя голова упала на спинку кресла, а тело вытянулось перед ней.

Она наклонила голову вперед, покрывая поцелуями мой живот и поглаживая меня рукой через боксеры.

— Хейвен, — простонал я, мучительный звук, который точно передавал, что я чувствовал.

— Тс-с, — шикнула она, дуя на тонкую линию волос, которая спускалась с нижней части моего живота под резинку боксеров. — Терпение — это добродетель.

— Жестокая.

Я почувствовал ее улыбку, когда она поднесла губы к нижней части моего живота, высунула язык и лизнула, приспуская мои боксеры. Я опустился в кресло, отдаваясь горячему, одурманивающему удовольствию от ее рук и рта на моем теле, и запаху ее шампуня, донесшемуся до меня, когда она опустилась на колени.

Хейвен.

Она медленно стянула с меня боксеры, и я открыл глаза. Наши взгляды встретились, когда она опустила их вниз по моим ногам, моя эрекция высвободилась и застыла перед ней. Хейвен сделала вдох, наклонилась вперед и поцеловала мой член. Мое дыхание вырвалось со свистом.

— Ты тоже прекрасен, — пробормотала она, как раз перед тем, как наклонить голову и взять губами кончик моего члена, нежно пососав его.

— О Боже, — простонал я.

Пожалуйста, не останавливайся.

Она обхватила член кулаком у основания и опустила рот еще ниже. Я протянул руку, схватив в горсть ее волосы и слегка потянув за них. Я чувствовал, что могу кончить через несколько мгновений, ощущение ее горячего влажного рта в дополнение к тому, как ее губы обхватывают мой член, было слишком ошеломляющим.

Слишком хорошо.

Она сосала и дразнила, сводя меня с ума, моя грудь быстро поднималась и опускалась с каждым восхитительным движением ее рта.

— Хейвен. — Это звучало как стон, смех и молитва об освобождении.

Она подняла голову, выпуская меня из плена своих губ, а затем встала. Мое внезапное отчаяние сменилось радостью, когда она стянула платье с плеч и позволила ему упасть на пол.

Она была обнажена под ним.

— Аллилуйя, — сказал я, и Хейвен рассмеялась.

Она наклонилась и вытащила что-то из того, что, должно быть, было карманом ее платья, и подняла это.

Презерватив.

— Аллилуйя, — повторил я снова. Казалось, это было единственное, что я был способен сказать в данный момент. Потому что это было единственное слово, вспыхнувшее у меня в голове.

АллилуйяАллилуйяАллилуйя.

Хейвен разорвала презерватив и натянула его, сосредоточенно нахмурив брови, пока выполняла задание.

— Я украла это из ящика стола моего брата, — сообщила она мне. — Вот твоя месть, — сказала она, встречая мой пристальный взгляд, ее губы слегка изогнулись, дразня.