Он прижимается губами к моему рту.

Я начинаю понимать, что это будет то, что вежливо называют неустойчивыми отношениями.

И вырываюсь. Деклан позволяет мне, но только слегка. Я складываю руки на груди и смотрю прямо перед собой через лобовое стекло, пытаясь взять под контроль прерывистое дыхание.

Он мрачно говорит:

— Почему бы тебе не попробовать боксерское дыхание? Я слышал, это полезно в стрессовых ситуациях.

Краем глаза я вижу, как Киран оглядывается на меня в зеркало заднего вида. Если он беспокоится, что его босс вот-вот выцарапает ему глаза, то он прав.

Оставшаяся часть поездки в аэропорт проходит в молчании. Густая, напряженная, обжигающая тишина обволакивает нас. Левая сторона лица, кажется, вот-вот начнет отслаиваться из-за обжигающего взгляда Деклана.

Мы резко останавливаемся на вертолетной площадке. Напряженный Деклан выводит меня из машины и ведет через взлетно-посадочную полосу к большому черному вертолету, который выглядит так, словно был создан для перевозки военных. Деклан открывает пассажирскую дверь, усаживает меня на сиденье, пристегивает и целует. Жестоко.

Затем хрипло говорит:

— Пожалуйста, не отгораживайся от меня. Злись, сколько хочешь, но не закрывайся от меня. Ты нужна мне прямо сейчас. Я не смогу нормально мыслить, если ты не будешь общаться со мной.

Я - такая слабачка. От его слов становлюсь, как разогретое в микроволновке сливочное масло.

— Хорошо, — говорю я, глядя в его испытующие глаза. — Но только потому, что не отгораживаюсь от тебя, это не значит, что не разбиваю вазы у себя в голове.

Деклан снова целует меня, на этот раз нежнее.

— Я знаю, — шепчет он мне в губы. — Я бы и не ожидал меньшего.

Затем захлопывает дверцу с моей стороны, обходит вертолет с другой стороны и садится в кресло пилота. Он пристегивается и начинает щелкать переключателями. Указывает на пару зеленых наушников, закрепленных на палочке на приборной панели или как там называется консоль вертолета.

— Надень их.

— Только не говори мне, что ты летаешь на этой штуке.

— Конечно, летаю.

Конечно, это так. Почему вообще удивляюсь?

Глядя на меня, Деклан улыбается.

— Я же говорил тебе, что служил в армии.

— Ты не говорил, что ты Том Круз из фильма «Лучший стрелок».

— Разве? Должно быть, забыл упомянуть об этом. А теперь надень наушники.

Деклан надевает свои и нажимает кнопку, которая запускает двигатели. Над нами огромные черные лопасти начинают двигаться медленными кругами. Вертолет быстро набирает скорость.

Я наблюдаю за тем, как он проходит предполетную проверку, с чувством глубокого благоговения. Раньше думала, что Деклан - настоящий мачо, но это…

Что ж, это победа в войне мачо. Яичники кричат от восторга, как кучка детей на детской площадке, объевшихся сахарной ваты.

Мы взлетаем, поднимаясь в сумеречное небо с ревом и порывами ветра, который разбрасывает листья по асфальту и поднимает волну пыли. Над нами винты издают громоподобный стук, который совпадает с биением сердца. Когда я смотрю на Деклана, он смотрит прямо перед собой, сосредоточившись на траектории полета.

И ухмыляется.

Боль в щеках означает, что я тоже улыбаюсь.

Деклан оглядывается.

— Скажи мне, о чем ты думаешь, детка.

— Я думаю, что мы - пара сумасшедших.

Это заставляет его усмехнуться.

— Ага. Но мое безумие совпадает с твоим. Вот почему это работает.

Я опускаю взгляд на бриллиантовый браслет, который он надел мне на запястье перед отъездом. Браслет блестит, улавливая убывающий свет и разбрасывая по окнам сноп разноцветных искр.

На мгновение я ослеплена. Затем искры рассеиваются, и я поднимаю взгляд к горизонту. Он простирается через весь город до сапфирового залива. Атлантика - это волнистая темно-синяя лента далеко за ее пределами.

Жаль, что Нат не здесь и не видит всей этой красоты.

Я с острой, внезапной болью понимаю, как мне не хватает лучшей подруги. Боль, которая усиливается, когда вспоминаю, что сейчас она живет в Нью-Йорке. Больше не будет девичников в клубе «Даунриггерс» на озере, где можно хихикать за коктейлями и уплетать энчилады с креветками. Не будет никаких спонтанных походов по магазинам, забегов за кофе или вечеров в кино.

Ничего этого не будет, потому что она влюблена в Кейджа.

Раньше это не было бы проблемой, но Кейдж и Деклан - смертельные враги. А это значит, что если я останусь с Декланом…

Нас с Нат больше не будет.

Из ниоткуда это обрушивается на меня с силой, подобной разрушительному огромному камню. Словно кувалда врезается мне в грудь. Я едва могу сделать вдох.

Если действительно собираюсь быть с Декланом, это будет не просто «проблема», с которой нам всем придется разобраться. Ни Кейдж, ни Деклан не позволят нам, девочкам, тусоваться как обычно. Моей дружбе с Нат придет конец.

На самом деле, я, возможно, никогда больше ее не увижу.

Невозможно. Я не позволю этому случиться. Она тоже не допустит, чтобы это случилось. Мы что-нибудь придумаем.

Я смотрю на Деклана, такого спокойного и уверенного в себе, когда он управляет вертолетом, и вспоминаю его странную улыбку, когда тележурналист рассказывал о теле, найденном на свалке. Я помню татуировку «месть» у него на груди. Я помню восторг в его глазах, когда он спросил меня, кому принадлежу, и я ответила: «Тебе». Восторг и триумф.

Как будто он победил.

Потому что так оно и было.

Этот человек, который называет себя монстром, похитил меня и заявил на меня права. Он отнес меня в свою постель. Спас меня от конкурирующей банды, защищал, пока я была в больнице, дал мне выбор между «да» и «нет», дал мне вещи, о которых даже и не задумывалась раньше. Я и не подозревала, что мне так нужны простые вещи.

Дал мне обещание, что сделает все, о чем попрошу.

Я сказала ему, что единственное, чего хотела, - это чтобы он не причинял вреда Ставросу, но теперь думаю, что к этому списку можно будет добавить еще кое-что.

Начиная с обещания, что он никогда не пойдет за Кейджем. И я должна заставить Нат заставить Кейджа пообещать то же самое. В разгар войны.

Интересно, знал ли Деклан все это, когда говорил, что будет грязно?