15 СЛОАН

И вот она я, распростертая на ковре со связанными за спиной руками, ошеломленная, тяжело дышащая и униженная.

И насквозь мокрая.

Потому что, хотя и ненавижу Деклана, моя киска считает этого ублюдка божественным.

В довершение всего, он обращался со мной так, словно я была слабой, как вялая макаронина. Все эти годы тренировок по самообороне, все часы, которые я обливалась потом, выполняя сложные позы йоги, изгибая тело почти всеми невозможными способами, оттачивая основную силу и тонизируя мышцы, пошли псу под его собачий хвост, так как этот властный ирландец заставил меня подчиниться за десять секунд, как будто я была теленком на родео, жалобно блеющим, а не разъяренным бычарой.

Затем Деклан отшлепал меня, поцеловал и - в качестве последнего унижения - толкнул на пол и с важным видом был таков.

Высокомерный сукин сын. Сначала чуть не довел меня до слез. А потом почти заставил кончить. При случае обязательно убью его.

Медленно.

Бормоча проклятия, я сажусь и принимаюсь за галстук, связывающий руки. После нескольких минут борьбы узлы ослабевают, и я освобождаюсь.

Первое, что делаю, это направляюсь прямиком к ящику комода в его шкафу, где увидела зажигалку, когда копалась там ранее. Возвращаюсь в спальню и поджигаю чертов галстук.

Медитативное наблюдение за тем, как он горит, входит в пятерку самых приятных моментов в моей жизни.

Когда не остается ничего, кроме тлеющего пятна от сгоревшей штуки на ковре и едкого запаха жженого шелка в воздухе, я бросаю зажигалку на кровать, сажусь, скрестив ноги, на пол перед окнами, замедляю дыхание и медитирую в течение двадцати минут.

И когда я говорю «медитирую», я имею в виду, что мысленно прокручиваю все мыслимые и немыслимые способы, которыми я хотела бы пришить Деклана.

Сделай глубокий вдох и вспомни, кто ты, черт возьми, такая.

Ему больше никогда не удастся вывести меня из себя. Отныне каждый раз, когда его увижу, я буду тверда как скала. Буду кошкой, отчужденной и незаинтересованной. Вооруженной острыми зубами и когтями.

— Ублюдок, — бормочу себе под нос. — Эгоистичный, властный, вспыльчивый придурок.

Сделай глубокий вдох. Помни, кто ты.

Еще двадцать минут аффирмаций оказывают такое же незначительное положительное влияние на мое психическое состояние, как и медитация. Я перехожу к йоге, но быстро обнаруживаю, что все позы павлина в перьях в мире не могут избавить меня от темного пятна в поле зрения мысленных образов, которым является Деклан О'Доннелл.

Пусть так.

Я и раньше имела дело с ушлёпками.

Я и раньше переживала унижение.

Я переживу и это.

Несколько часов спустя заходит еще один из отряда головорезов с подносом еды. У него темно-русые волосы, карие глаза, широкие плечи, ямочка на подбородке и татуировка в виде паутины на одной стороне шеи. Его руки размером с наковальню. Линия его подбородка могла бы с лёгкостью разрезать сталь. Я тут же дала ему прозвище «Тор».

Я начинаю думать, что Деклан нанимает этих парней, исходя из их уровня привлекательности. Птицы одного полета и все такое.

— Где Киран?

Тор, не удостоив меня взглядом, ставит поднос на стол и забирает ранее принесенный.

— Не утруждай себя попытками разговорить меня, девочка. Мне сказали не разговаривать с тобой.

Как и Киран, он произносит «ты» как «тье». Деклан, должно быть, подсыпал мне что-то в еду, потому что я начинаю думать, что ирландский акцент - самый сексуальный из всех. Или, может быть, это говорит за меня мое кровоизлияние в мозг.

Я напяливаю самую яркую улыбку.

— О, все в порядке. Не хочу, чтобы у тебя были неприятности. Просто хотела узнать твое имя, чтобы сказать Деклану, какую хорошую работу ты проделал, но понимаю, что ты выполняешь приказ. Подходящее слово «мамочка».

Тор выпрямляется и сердито смотрит на меня. Я провожу молниеносным движением по губам.

— Серьезно. Никаких разговоров, обещаю. Вот только, если бы ты мог просто сказать мне, в порядке ли Киран, это было бы здорово. Мы друзья, ты же знаешь. Мы с тобой тоже могли бы стать друзьями, если бы ты захотел, но знаю, что это, вероятно, идет вразрез со всей твоей крутой гангстерской атмосферой - дружить с беспомощной пленницей вроде меня, и все такое. Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты поразительно похож на Тора, скандинавского бога грома?

Он делает паузу, прежде чем сказать:

— Обычно меня сравнивают с Капитаном Америкой.

У меня перехватывает дыхание.

— О боже мой, ты так прав! Все дело в твоей челюсти. Очень героичная челюсть.

На мгновение Тор выглядит довольным, прежде чем вспоминает, что ему не положено со мной разговаривать. Снова появляется сердитый взгляд.

— Верно. Извини. Моя вина. Если бы ты только мог просто передать Кирану, что я справлялась о нем, я была бы тебе очень признательна. Мне так жаль его нос.

— Не надо. Это круто. — Слабое подобие улыбки изгибает уголки его рта. — Все парни думали так, девочка. Кутеж, балдеж. — Его улыбка меркнет. — Не говори Деклану, что я это сказал, пожалуйста.

— Не скажу. Можешь положиться на меня. Если он спросит о тебе, скажу ему, что ты был нем, как истинный мудак. Это его точно осчастливит.

Тор опускает голову, и мгновение изучает мое лицо. Затем кивает и поворачивается обратно к двери. Перед тем, как выйти за дверь, снова разворачивается ко мне.

— Меня зовут Паук.

— Твоя мать назвала тебя «Пауком»? Я так не думаю. Как тебя зовут по-настоящему?

Некоторое время он молча рассматривает меня, затем неохотно произносит:

— Гомер. И если ты повторишь это, я...

— Гомер? Очень круто! Мне бы хотелось, чтобы меня назвали в честь древнегреческого поэта, но мне стыдно признаться, что мама хотела назвать меня именем, которое подошло бы как мальчику, так и девочке, и нашла Слоан на каком-то случайном сайте детских имен. По крайней мере, у твоей матери было настоящее вдохновение. Я думаю, моя махнула рюмочки две, прежде чем принять такое решение. — Когда замечаю, как странно Тор смотрит на меня, начинаю волноваться. — Я сказала что-то не так?

— Большинство людей в этой стране при упоминании моего имени думают о герое мультфильма Гомере Симпсоне.

— О. Что ж, я не такая, как большинство людей.

Когда улыбаюсь, он тихо хихикает, качая головой.

— Я слышал, ты предложила приготовить Кирану что-нибудь поесть.

— Да. Но не только ему, я предложила приготовить для всех вас. Я очень хорошо готовлю. Очень жаль, что вам с Кираном не позволено разговаривать со мной, потому что вы могли бы уговорить Деклана пустить меня на кухню. Это было бы хорошей терапией для нас обоих. Мне уже становится скучно. Представь, как сильно буду раздражать его через несколько дней, когда действительно буду лезть на стены от скуки!

Паук открывает рот, вспоминает, что ему не следовало заводить этот разговор, и снова закрывает его.

— Упс. Это моя вина. Не хочу, чтобы у тебя были неприятности, так что тебе, наверное, лучше уйти. Когда увижу Деклана в следующий раз, притворюсь плачущей и обвиню в этом тебя.

— Благородно с твоей стороны. Спасибо.

— Не стоит благодарности.

— Кстати, что это за вонь?

— Я воспользовалась зажигалкой Деклана, чтобы сжечь один из его галстуков.

Мгновение мы молча смотрим друг на друга. Гомер мягко предлагает:

— Почему бы тебе не отдать мне зажигалку?

— О, хорошая идея! Ты можешь сказать ему, что ты отобрал ее у меня, и я начала рыдать. Он, скорее всего, повысит тебе зарплату.

Я беру зажигалку с кровати и кладу ее на поднос с пустой посудой, который держит Гомер. Затем улыбаюсь ему.

— Было приятно с вами познакомиться. Вы с Кираном оба очень милые. Я не могу поверить, что ты работаешь на такого придурка.

Он внезапно становится убийственно серьезным.

— Для меня большая честь работать на него. Он один из лучших людей, которых я когда-либо знал.

Еще один перепивший шипучки. Доктор сказал то же самое.

— Думаю, нам с тобой придется согласиться с тем, что мы не согласны. Но все равно было приятно с тобой познакомиться. Пожалуйста, передай Кирану мои наилучшие пожелания.

Гомер не может решить, как реагировать, поэтому уходит, ничего не сказав. Но быстро возвращается с сумками и пакетами с одеждой. Ставит пакеты у двери, поворачивается ко мне, понижает голос и заговорщически говорит:

— Киран передает привет, и мы занимаемся приготовлениями, — затем снова уходит.

Если бы только хозяин дома был таким же милым, как его приспешники.

Я роюсь в одежде, радуясь, что нашла почти все, о чем просила. Я подумываю отправить Деклану список вещей, которые хотела бы получить от Louis Vuitton и Cartier, просто чтобы посмотреть, что он сделает, но решаю, что лучше получить пулю, чем снова пытаться наладить с ним контакт. Поэтому одеваюсь, ем еду, которую принес Гомер, и снова медитирую.

К тому времени, когда все это заканчивается, за стеной из окон от пола до потолка сгущаются сумерки, и я устаю. Чувствую себя необычайно уставшей. Вообще, я всегда полна энергии, если не считать вечеринок в компании Нат. Прямо сейчас чувствую себя так, словно кто-то высосал всю мою энергию пылесосом.

Вероятно, именно этим Деклан и занимался прямо перед тем, как я проснулась рядом с ним в постели.

Трижды обхожу комнату, снова все осматривая, надеясь найти какую-нибудь зацепку о ее обитателе, которую, возможно, пропустила, но все безуспешно. Я также не нахожу ничего, что можно было бы использовать в качестве оружия. Не то чтобы я думала, что Деклан собирается причинить мне боль, но никто не знает, когда у меня возникнет непреодолимое желание ударить его ножом.

Уже собираюсь сдаться и лечь спать, когда возвращается хозяин дома собственной персоной. Не думала, что он может выглядеть злее, чем в последний раз, когда его видела, но ошибалась.

Деклан закрывает за собой дверь с такой силой, что я подпрыгиваю. Потом стоит там, уставившись на меня сверкающими глазами-льдинками, пытаясь убить взглядом.