Глава 28

Пока мой мир вращался вокруг своей оси, Фарра и Офелия вышли из камеры. Осталась только Трули.

— Я посоветовалась с Ноэль, — сказала она мягко, но яростно. — Она сказала, что у меня нет сестры. Но… — моя близняшка поджала губы, тщательно обдумывая свои следующие слова.

«Игнорируй боль». Я чертовски устала игнорировать боль.

— У тебя нет сестры, но… что?

— Но она будет, если я захочу, — огрызнулась она. — Наверное, она имела в виду, что сестра появится, если я надавлю на королеву Вайолет, чтобы она родила еще одного ребенка.

«Игнорируй. Боль». Но, вау, боль грозила разорвать меня на части.

— Ты права. У тебя нет сестры. Во всяком случае, больше нет. Я отрекаюсь от тебя.

Она открыла и закрыла рот, а потом ушла, не сказав больше ни слова. И все? Я ожидала, что она будет бороться за отношения со мной? Мерзкая колдунья и убийца, слишком слабая, чтобы защитить себя. Дьявол для ангела Фарры.

Трулли ушла, и мое разочарование выплеснулось наружу. Я откинула голову назад и кричала до тех пор, пока мой голос не сорвался. Тяжело дыша, швырнула свое единственное одеяло через всю камеру. Затем швырнула и раскладушку, деревянные ножки раскололись.

Зрение помутилось, когда я била кулаками по каменной стене, не заботясь о том, что оставляю за собой кровавые пятна. Боль то вспыхивала, то исчезала. Я не хотела быть Злой Королевой. Просто не хотела. Как и Фарра, я хотела быть лучше и хотела обезопасить себя и своих близких. Так что же сделало ее хорошей, а меня плохой?

В чем была разница между нами?

* * *

В последующую неделю я пыталась вызвать Тайлера. Он дал мне метку не просто так. Почему бы не использовать его? Но. Но сколько я ни пыталась… и пыталась, и пыталась… кладя руку на слабый отпечаток, оставленный им, ничего не происходило. Либо он солгал мне, либо мне нужна была магия, чтобы активировать метку. Дурацкое крученое ожерелье!

Викандер приносил мне еду три раза в день. Дважды он создавал из металлических опилок ванну и наполнял ее водой из заколдованной фляги. Холодной водой. Затем приводил служанку вымыть мне спину и уложить волосы.

Я была рада помощи, но он прислал Аннику, бывшую девушку Рота. Красавицу с прекрасным телом, которую я однажды видела в видении.

Когда она рассмеялась и сказала мне:

— Принцесса Трули говорила о тебе принцессе Фарре и упомянула об отвращении принца Рота к тебе. — я не ударила ее… доказательство того, что я не Злая Королева. Какая сдержанность!

Кроме того, я по-прежнему не завидовала красоте Фарры. А вот ее сила — другая история. «Дайте мне ее!»

Послышались шаги. Кто решил навестить меня на этот раз? Викандер? Трули и Фарра?

Заиграла знакомая симфония. Дребезжание ключей, скрип петель. Когда дверь камеры распахнулась, я засунула зачарованное зеркало под подушку и села на свою новенькую койку.

Вошел Ройцефус, главный советник короля. Он был одет в другой бархатный халат и нес ту же каменную табличку.

Одетая в удобное коричневое платье, сшитое из муравьев и ядовитого плюща, я… конечно же… не чувствовала себя леди, поэтому не старалась вести себя как леди.

— Что вам нужно?

Он окинул взглядом камеру, на его лице отразилось неодобрение.

— Король Чаллен хочет видеть вас, но он не в состоянии подняться по ступеням башни. Поэтому я провожу вас к нему.

— Ему становится хуже? — должно быть, да. До этого он не проявлял ко мне никакого интереса. Или… — Рот вернулся? — предвкушение пело в моей крови, мелодия одновременно гипнотическая и назойливая. Я смотрела в зеркало всего несколько часов назад, но ничего не увидела. Почему? Он был?.. Нет! Он жив. Я не поверю ни во что другое. — Я должна провести церемонию исцеления? — что бы это ни было. Никто, похоже, не знал.

— Принц не вернулся, и никаких приготовлений к церемонии не было. Но король Чаллен ослаб. — очень хорошо. Я использую эту встречу для продвижения своего плана.

Стараясь скрыть свое нетерпение, я поднялась на ноги.

— Ну что? Давайте покончим с этим.

Он вывел меня за дверь, и я… снова… задалась вопросом, был ли он одним из семи.

Охранник шагнул вперед, предлагая свою помощь, но Ройцефус отмахнулся от него.

— По словам принцессы Трули, она не сможет сбежать. Грубая сила не нужна.

— Как… мило со стороны принцессы поделиться моей участью с другими, — пробормотала я. Тем временем мой разум кричал: «Предательница!»

По мере того как советник вел меня по коридорам и лестницам, обстановка становилась все более изысканной. Даже воздух изменился, стал теплее и слаще. Тихие голоса создавали какофонию звуков, и я уловила обрывки слов. «Колдунья». «Узница». «Целительница».

Наконец, мы добрались до комнаты, которую я видела в своем видении… комнаты с окнами, выходящими на гору. Хрустальная люстра свисала с круглого выреза витража. Кремового цвета штукатурка на стенах украшена вихревыми узорами. В одном углу стоял рояль из слоновой кости, в другом — маленький столик. В мраморном очаге потрескивало пламя.

Король лежал на мягкой кушетке, одетый в простую белую тунику с подолом длиной до щиколоток. Ночная рубашка? Он похудел. Его и без того тонкие волосы поредели, а обветренные щеки впали.

В его изумрудных глазах… глазах, похожих на глаза Рота… светилась мудрость. Хотя его состояние ухудшилось, его разум оставался нетронутым.

Вооруженные стражники наблюдали за мной, стоя на своих постах, готовые наброситься, когда Ройцефус подвел меня к креслу прямо напротив короля.

Чаллен отмахнулся от своего советника, сказав:

— Я поговорю с девушкой наедине.

Он резко кивнул. Ройцефус успокаивающе похлопал меня по руке, после чего направился к двери. Никто из стражников не последовал за ним, так что я догадалась, что они не считаются наблюдателями.

— Для меня большая честь познакомиться с тобой, — сказал Чаллен.

— Тогда ты, должно быть, забыл, что я злая колдунья.

— Значит, ты злая?

Откинувшись назад, я закинула ноги, положив пятки на кофейный столик из изумрудов.

— Я не злая.

Он задумался на минуту, затем вздохнул.

— С тех пор как мой сын прислал письмо, в котором пытался расторгнуть помолвку с принцессой Трули, я мечтал увидеться с тобой.

Что! Рот просил разорвать помолвку, несмотря на войну?

— Ты должен это сделать. Если они поженятся, то сделают друг друга несчастными. — «помогаешь Роту строить лучшее будущее, пока сама страдаешь? Дура!»

— Они могут быть несчастны, — сказал он, — но будут жить, а это главное. Вот почему я борюсь за жизнь. Почему я сделаю все, чтобы выжить. Другие королевства сровняли бы нас с землей, лишь бы получить контроль над нашими горами и драгоценными камнями, которые мы добываем. Моя боевая магия останавливает их попытки.

Я вздрогнула.

— Боевая магия?

Он кивнул.

— Я способен предугадать каждый шаг противника и нанести контратаку.

Я воспринял его слова как предупреждение.

— Так что же твоя боевая магия говорит тебе обо мне?

Он устало вздохнул.

— Что я должен тебя освободить.

Серьезно? Надежда расцвела, но быстро угасла, когда он добавил:

— Но не могу. Когда мое тело ослабло, ослабла и моя магия. Я больше не могу доверять ей. Вместо этого я полагаюсь на своего оракула. Она утверждает, что ты спасешь меня.

Правда?

— Что именно она сказала?

Он закрыл глаза и произнес:

— С волосами, бледными, как лунный свет, с глазами, как зеркала, с яблоком, вечно находящимся в пределах досягаемости, она сгорит от ярости и спасет могущественного короля Севона.

Я вспомнила второе видение, когда девушки блондинки представлялись и показывали свои ладони и запястья. Он и тогда охотился за мной, искал девушку с яблоком, вечно находящимся в пределах досягаемости.

— Уверен, что у меня есть яблоко в пределах досягаемости? — спросила я, поглаживая пальцами родимое пятно на запястье.

— Докажите, что это не так. Сними наручники.

Я прищурилась.

— Я с радостью спасу тебя. Сегодня же. Если поклянешься освободить меня после этого и если снимешь крученое ожерелье. Я не могу сифонировать от целителей, пока ношу его.

— Прости, Эверли, но я не могу тебя отпустить. Не сегодня. Никогда. — от него исходила печаль. — Ты играешь роль в сказке Фарры.

Ее сказке? Как будто все остальные служат лишь пищей для продвижения ее сюжета. Едва ли!

— Ты приговариваешь меня к пожизненному заключению за преступления, которые я еще не совершила. — ярость, о которой он говорил? Да, она уже пылает в моем сердце.

— Я понимаю это, но меня не переубедить. Благополучие моих детей и моего королевства превыше всего.

Зависть, которую я испытывала к Фарре, удвоилась. Втрое. У нее было то, чего я всегда хотела, но никогда не получала… любовь отца.

— Ты думаешь, что можешь изменить судьбу? — спросила я.

— Думаю, что должен попробовать.

— Тогда перестань злить меня. Сейчас я прощу тебе плохое обращение. Я хочу помочь тебе и хочу жить дальше. Но чем дольше ты держишь меня взаперти, тем больше я мечтаю о возмездии.

Такой же упрямый, как и его сын, он сказал:

— Это риск, на который я готов пойти.

«Проглоти свое разочарование. Сохраняй спокойствие». Отказ сегодня не означает отказ завтра. Я могу изменить его мнение. Я должна изменить его мнение.

Или, может быть, мне нужно было подтолкнуть его к тому, чтобы он провел церемонию раньше, чем позже?

— Тогда я только что перенесла боль и мучения Фарры на первое место в моем списке дел. Рот занимает место номер два. Жаль, что ты не проживешь достаточно долго, чтобы защитить их. Может поспорим, когда ты умрешь?

Будь на его месте кто-нибудь другой, будь ситуация иной, я бы возмутилась своим поведением. Но Чарминги лишили меня всего, кроме разума и самообладания.

С решимостью и отчаянием в голосе, я оглядела его и ухмыльнулась.

— Хочешь знать мое мнение? Ты умрешь в ближайшие дни. Тебе становится все хуже, полагаю, с каждым днем ты становишься немного слабее? — я наклонилась вперед и жестоко улыбнулась. — В сказке отец Белоснежки умирает вскоре после того, как Злая Королева появляется в их жизни.