ГЛАВА ПЕРВАЯ
На мгновение Макрон и Паво были слишком ошеломлены, чтобы ответить. Холодная тишина повисла над мужчинами, пока Мурена позволил своим словам дойти до их сознания. Наконец, Макрон заговорил.
- Ты, должно быть, шутишь, - прорычал он. - Ты скорее вылижешь нужник, чем предложишь нам помощь.
Мурена уставился на Макрона, но скрывая свое раздражение: - Я совершенно серьезно, - ровным голосом ответил он. - И у Палласа, и у меня есть свои причины желать смерти самого ценного гладиатора Рима.
- Ты зря стараешься, - резко ответил Макрон. - Нам нечего тебе ответить.
Мурена приложил немало усилий, чтобы подавить свою ненависть к солдату. Откашлявшись, он сказал: - Я понимаю, что у нас были разногласия в прошлом, оптион. Я надеялся, что теперь мы сможем отложить в сторону эти разногласия и обсудить наше общее дело.
- Чушь! Раньше галл станет императором, чем я буду иметь дело с таким, как ты. Теперь, если ты закончил, мы должны вернуться к тренировкам.
Макрон повернулся, чтобы покинуть кабинет. Паво схватил его за запястье и наклонился к его уху, в то время как имперский помощник стоял, сердито глядя на обоих мужчин.
- Разумно ли это? Давай его выслушаем! - произнес Паво, понизив голос, чтобы помощник их не услышал.
Макрон скривился: - Ты же не всерьез предлагаешь нам выслушать этого ублюдка, - после всего, что он тебе сделал?
Паво пожал плечами: - Он говорит, что мог бы нам помочь.
Макро выглядел шокированным: - О, боги, парень! - прошипел он сквозь стиснутые зубы. - Два дня назад тебя пытались отправить в загробный мир в групповом бою!
- Я знаю, - ответил Паво, подавляя свою ненависть к помощнику. - Но какой у нас выбор? Мы оба видели, как Гермес вчера распотрошил Критона. Нам нужна всякая помощь, которую мы можем получить. - Он повернул голову в сторону помощника. - Даже если она будет исходить от предательского грека.
Макрон цокнул языком и на мгновение задумался.
- Вот, дерьмо. Ты прав. - Пыхтя сквозь ноздри, солдат снова повернулся к Мурене. - Хорошо. Мы тебя выслушаем.
Мурена холодно посмотрела на Макрона: - Все, что мы с Палласом делали, было по приказу Императора Клавдия. Надеюсь, вы понимаете, что в наших действиях не было ничего личного.
- Не оправдывайся, Просто скажи нам, как ты собираешься нам помочь, - перебил его Паво.
На губах помощника мелькнула улыбка: - Я знаю, как сильно ты хочешь увидеть поражение Гермеса на Арене.
Паво зажмурил глаза, вспоминая данную им клятву не успокаиваться, пока не отомстит за смерть отца. Гнев забурлил в его венах, когда он обдумывал свое затруднительное положение. С одной стороны, он ненавидел Палласа и Мурену. Они были, по крайней мере, частично, виноваты в его опале, и ему на мгновение пришла в голову мысль, что они могли быть ответственны за вызывающую отвращение демонстрацию отрубленной головы его отца. Но, с другой стороны, Паво был полон решимости убить Чемпиона Рима, даже если это означало поиск перемирия с вольноотпущенниками, замышлявшим обесчестить род Валериев. Как бы его ни раздражала эта мысль, он в частном порядке признал, что у него нет другого выбора, если он хочет одержать победу над Гермесом.
Он открыл глаза и кивнул: - Больше, чем что-либо.
Мурена озорно улыбнулся Паво и осмотрел свои ногти. - Если верить этим ничтожным дельцам по ставкам, зарабатывающим себе на жизнь вокруг Большого Цирка, Гермес - непревзойденный боец.
- Это правда, - вмешался Макрон. Он угрюмо кивнул своему юному подопечному. - Мы сделаем все возможное, чтобы доказать, что эти жадные ублюдки не правы, не так ли?
Паво вздрогнул от демонстративного неповиновения со стороны Макрона. Он восхищался оптионом за его мужество и стальную решимость перед лицом смерти. Но болезненное ощущение грызло его внутренности, когда он столкнулся с перспективой ужасного падения на Арене. Даже демонстрация поддержки со стороны Макрона не смогла скрыть ужасную правду. Победить Гермеса было практически невозможно.
Мурена сцепил руки под подбородком и посмотрел в окно. После долгой паузы он сказал: - У нас с Палласом есть способы, скажем так, уравнять шансы.
Паво наклонился вперед: - Почему ты хочешь мне помочь? Если Гермес победит в нашей битве, я умру. Разве не этого ты пытался добиться за последние месяцы?
Резко отвернувшись от окна, Мурена на мгновение посмотрела на гладиатора: - Ты можешь не знать об этом, молодой человек, и я уверен, что оптион вообще ничего не знает об этих вещах, но в этих стенах, пока мы говорим, разворачивается жестокая борьба за власть. Борьба такая же отчаянная, как на любой гладиаторской Арене.
Его слова вызвали насмешливое ворчание у Макрона, который закатил глаза, глядя на вольноотпущенника.
Мурена пристально посмотрела на солдата: - Я знаю, что политика Рима тебя не интересует, оптион. - Он фыркнул с сарказмом. - Без сомнения, ты предпочел бы унизиться выпивкой в одной из таверн или, может быть, удовлетворить свои еврипидовы потребности в борделе.
Макро выглядел озадаченным: - Еврип ... - что?
Мурена улыбнулся и покачал головой: - Неважно. Вам обоим важно кое-что понять. Императорский секретарь консультирует Клавдия со дня его провозглашения Императором. С моей помощью Паллас провел Его Императорское Величество через бурные воды первых дней своего правления. Его политическая проницательность помогла Клавдию стать законным наследником пурпурной тоги.
- Кто-то может сказать, что убийство его врагов тоже ему помогло, - сухо заметил Паво.
Помощник сердито посмотрел на гладиатора, уязвленный правдивостью этого заявления. Паво знал, что через несколько месяцев после того, как Клавдий взошел на престол, влиятельные сенаторы и видные члены Императорского Двора все еще исчезали с улиц Рима.
- Мы хорошо послужили Риму, - защищаясь, возразил Мурена. - Паллас оказался очень ценным доверенным лицом и заслужил доверие Императора в важных государственных делах. Но теперь мы обнаруживаем, что нашему влиянию угрожает другой вольноотпущенник. В последнее время он довольно близко сошелся с Клавдием. Я говорю конфиденциально, конечно.
- Как его зовут? - спросил Паво. - Возможно, я слышал о нем.
- Нарцисс. - Мурена сморщил лицо, как будто это имя оставило у него во рту мерзкий привкус.
- И что? - Макрон небрежно пожал плечами. - Один коварный вольноотпущенник сменяет другого. К чему такая суета? Вы все один другого не лучше.
- Хотите верьте, хотите нет, но некоторые из нас ставят нужды Рима выше собственных интересов. Пока толпа напивается до беспамятства, предаваясь азартным играм и непристойным представлениям, такие люди, как я и Паллас, неустанно трудятся, чтобы управлять Империей. Если бы не мы, Рим давно бы пошел собакам под хвост.
Паво с любопытством посмотрел на помощника: - А Нарцисс что, другой?
- У Нарцисса свои планы. Он видит в Палласе угрозу. Если ему удастся завоевать доверие Императора, он, несомненно, настроит Клавдия против нас. По крайней мере, нас отправят в изгнание… или того хуже.
- О, боги! - пробормотал Макрон.
Мурена, казалось, не слышал солдата. - Без нас не было бы ни новой программы общественных работ, ни спонсирования игр. Нарцисс глубоко ошибается, если думает, что мы сдадим свои позиции без боя.
- Какое отношение все это имеет к Гермесу? - спросил Паво.
Помощник глубоко вздохнул и опустил голову: - Как всем, несомненно, известно, Гермес сопротивлялся всем попыткам выманить его из отставки. - Когда он посмотрел на Паво, в его глазах прочитался намек на страх. - Пока не вмешался Нарцисс и не убедил его вернуться на Арену.
Паво поднял брови: - Как ему удалось уговорить Гермеса?
- Огромная гребаная куча денег, вероятно, сделала свое дело. - фыркнул Макрон.
- Гермесу не нужны деньги, - содержательно возразил Мурена. - У него больше денег, чем вы можете себе представить. До того, как он объявил о завершении карьеры, он зарабатывал до ста тысяч сестерциев за каждое выступление.
Макрон надул щеки: - Я явно не тем занимаюсь . Никогда не думал, что за убийство отбросов так хорошо платят.
Эта сумма превышала базовое жалованье легионеров в девятьсот сестерциев. Как вариант, Макрон получал двойную зарплату, но как центурион он мог рассчитывать на гораздо большее жалование. Тем не менее, это было далеко от состояния гладиатора.
Мурена изучал его бледными глазами: - Следи за языком, оптион, иначе ты проведешь свое будущее на Арене… короткое будущее, то есть.
Макрон покраснел от гнева. Мурена насмешливо улыбнулся ему и принялся ходить взад-вперед у окна, пока он не продолжил: - Паллас подозревает, что Нарцисс убедил Гермеса вернуться каким-то другим способом.
- Но каким? - задумчиво спросил Паво.
- Мы не уверены. - Мурена перестал ходить по комнате и пожал плечами, глядя на молодого гладиатора. - Нарцисс - скользкий интриган. Он превратил интриги в искусство.
Макрон сардонически приподнял бровь: - Кого-то мне это напоминает. Не могу вспомнить, кого.
Мурена проигнорировала насмешку: - Клавдий, как и ожидалось, в восторге от Нарцисса. Обеспечив возвращение любимого гладиатора Императора, Нарцисс стал на один шаг ближе к тому, чтобы завоевать его доверие и отдалить нас с Палласом. Игры - наша последняя возможность подорвать его авторитет.
В этот момент Паво все это осознал. Хватка императорского секретаря над властью ускользала из его слабой хватки. Нарцисс, со своей стороны, вряд ли пощадит своих соперников, как только завоюет доверие Императора. Паллас и Мурена в лучшем случае могли рассчитывать на изгнание в бедную провинцию. Если бы Нарцисс действительно был мстительным, они могли бы быть брошены на растерзание зверям. Паво внутренне улыбнулся перспективе страданий вольноотпущенников - как он об этом мечтал с тех пор, как его бросили в лудус в Пестуме.