Он опустил взгляд на бойцов по ту сторону меловой линии и почувствовал, как кровь стынет у него в жилах. Гладиаторы, вооруженные двумя легионерскими мечами, выглядели уверенно, сжимая оружие на манер закаленных бойцов.  Низкорослый коренастый мужчина, дрожавший рядом с Паво, вполне соответствовал манере поведения остальных своих товарищей.  Они нервничали и неуклюже сжимали оружие.  Стиснув зубы,  Паво понял, что ему придется использовать весь свой опыт и боевые навыки, чтобы выжить в этой схватке  и спасти сына.

- Приготовься к смерти, римлянин.

Амадокус сделал шаг к Паво, мускулы его шеи напряглись, когда он поднял меч в правой руке на уровень подбородка и направил острие на молодого гладиатора.

- Слава богам , мы в разных командах.  -   Фракиец  жестоко усмехнулся. - Теперь у меня будет шанс показать всем, кто здесь настоящий  Чемпион Арены. Я долго ждал этого дня.

Паво покачал головой:  -  Ты меня не пугаешь.  Я побеждал людей  и поумнее тебя.

- Фигня! Сегодня я буду  Чемпионом Арены. Ты меня не ровняй с теми пьяницами и варварами, с которыми ты дрался. Что же касается этой твоей  партии , -   он окинул взглядом гладиаторов вокруг  Паво, - я прирежу этих бесполезных тварей,  прежде чем Император  согреет  задницу на своей подушке.  Как только они уберутся с дороги, я разрублю тебя на куски.  Вот тогда-то  я и получу свою награду.

Крик из восточных ворот прервал  слова Паво прежде, чем он успел ответить, поскольку Нерва приказал служителям и стражникам возвращаться к проходу.  Ворота с лязгом закрылись за последним охранником. Теперь все взгляды на Арене были прикованы к судье, и по венам Паво пробежал тот же холодок, который он всегда испытывал перед боем. Зрители кричали на судью, призывая его подать сигнал, чтобы начался бой. Судья проигнорировал призывы, ожидая, пока все оружие и снаряжение не будут проверены, а ворота не будут заперты. Удовлетворенный тем, что приготовления завершены, он, наконец, удалился на безопасное расстояние от бойцов и высоко поднял над головой деревянную трость.  Толпа замолчала.  Никто не шевелился.

Раздался глухой удар, когда судья ударил  тростью по песку.

- Гладиаторы … Начали!

Противостоящая группа гладиаторов сразу же бросилась к строю,  громкие боевые кличи германцев  эхом перекрыли рев толпы.  Некоторые бойцы на стороне  Паво замерли от страха при виде летящих на них  десятков острых наконечников мечей. Коренастый мужчина справа от Паво метнул меч и щит в набегающих противников и тут же развернулся, бросившись к восточным воротам.  Другой боец отбросил  свой щит и, сжав обеими руками рукоятку меча, повернул лезвие внутрь и вонзил его себе в нёбо, предпочитая покончить с собой, чем принять ужасную смерть от рук гладиаторов-ветеранов.  Прочерченная мелом линия быстро исчезла из-под ног наступающих бойцов.

Изможденный мужчина бросился на Паво.  Мрачная решимость охватила молодого гладиатора в момент битвы. Жизнь его сына зависела от его действий.  Он не подведет Аппия. Он крепко прижал щит к груди и сосредоточился на мчащемся к нему гладиаторе. Мужчина маниакально завопил во весь голос на  Паво,  взмахнув обоими мечами над головой по широкой дуге.  Оружие дрожало в его руках. Паво резко отступил влево, уклонившись  от удара, когда инерция понесла оборванца вперед,  оба  меча потянули его тощее тело вниз и подставили шею под удар Паво. В порыве движения молодой гладиатор вонзил свой меч в своего противника. У худощавого бойца было достаточно времени, чтобы изобразить на лице немое удивление, когда изогнутый клинок вонзился ему в шею. Он задохнулся в агонии, когда меч пронзил его горло.  Паво  вырвал свой меч из шеи противника.  Кровь свободно потекла из раны. Мужчина опустился на колени, булькая проклятиями в адрес юного гладиатора,  и зажимая руками свое  перерезанное горло.

Краем глаза Паво заметил какое-то движение.  Он развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как два конца лезвия вспыхнули в воздухе и ударили его по горлу, когда на него бросился здоровенный,  обросший  густой бородой  гладиатор. Он молниеносно отдернул голову назад, его мускулы пожинали плоды многочасовых тренировок в лудусе под  руководством  Макрона. Противник  дернул плечом, в последний момент направив лезвие вверх. Острие лезвия зацепило молодому гладиатору щеку.  Паво почувствовал, как горячая боль вспыхнула сбоку на его лице, а теплая кровь потекла по шее.  Он увернул голову, когда бородатый гладиатор направил на него свой второй меч.  Теперь  уже Паво ударил противника своим маленьким щитом.  Раздался хрупкий стук, когда меч соскользнул с металлической окантовки,  и сильная дрожь пронзила его мышцы предплечья.  Затем он двинулся вперед, врезавшись в своего противника, крепко прижав щит к плечу.  Щит дрогнул, когда Паво ударил  гладиатора  в челюсть, а затем нанес быстрый удар острием меча в его живот.  Мужчина дико содрогнулся, когда изогнутое лезвие вонзилось ему в кишечник.  Паво  повернул запястье, направив лезвие в грудь противника и проткнув ему внутренние  органы.  Мужчина стал царапать  Паво, пытаясь выколоть ему глаза.  Паво вырвал свой меч и смотрел, как человек  медленно падает, его сердце колотилось в груди, как бьющийся барабан.  Каждый убитый боец  приближал его на шаг к безопасности его сына, которого ему пообещали вывести из Рима

Он огляделся, наблюдая за развернувшейся  битвой.  Стоны умирающих смешивались с безжалостным  стуком металла о плоть. Групповая схватка переросла в массовую драку, и любые претензии на организованный  бой между соперничающими группами были быстро отметены,  поскольку в основном неопытные бойцы на стороне  Паво  были подавлены превосходящими  бойцовскими навыками своих противников. Толпа закричала от восторга, когда два германца  набросились на горстку перепуганных  соратников   Паво,  некоторые из которых в слепом  бешенстве рубили своих противников, а другие пытались бежать. Один боец в отчаянии метнул меч в одного из германцев.  Его противник парировал импровизированный  снаряд  и устремился на своего врага. Охваченный ужасом, боец схватил свой щит и также метнул его в германца.  Огромный гладиатор отбросил щит и вонзил меч в пах противника.  Соратник  Паво взвыл в агонии и рухнул набок,  обеими руками отчаянно сжимая рукоять меча, торчащего из его живота.  Паво заметил, что, по крайней мере, половина бойцов теперь валялась  на песке по всей  Арене. Выжившие их его группы  сражались за свои жизни отдельными парами, рубя и коля своих мощных противников все более отчаянными атаками.

- Римлянин! Ты мой!  –  услышал он окрик

Взглянув на усыпанное трупами поле Арены,  Паво заметил хромающего к нему Амадокуса,  его глаза горели ненавистью, а с гривы длинных волос капала кровь.  Его челюсти были сжаты, когда он боролся с болью от нескольких порезов.  Человек с отчетливыми шрамами преградил ему путь к Паво.  Человек неразумно стоял на месте ,  прикрывшись щитом и слепо тыча клинком  в своего фракийского противника.  Амадокус оскалил зубы и ударил человека, который в последний момент поднял свой щит.  Кончик меча зазвенел, отскочив от щита. Потеряв терпение,  Амадокус отбросил один из двух своих мечей, протянул руку и схватился за край щита противника. Мужчина попытался не дать ему его вырвать.  Но Амадокус был для него более чем достойным противником,  даже с поврежденной ногой и отсутствующими пальцами, он, вырвав у него  щит принялся с силой  хлестать им по лицу человека.  Мужчина издал стон, когда удар раздробил ему нос.  Спотыкаясь, он отскочил от Амадокуса,  прижав ладони к лицу.   Амадокус вонзил в него свой меч с такой силой, что лезвие вошло  ему в живот по рукоятку. Не теряя времени, он отшвырнул поверженного противника в сторону,  затем подобрал свой брошенный меч и поспешил к своему сопернику.

Разъяренный рев повернул взгляд  Паво к паре германцев. Они закончили расправляться со своими незадачливыми противниками, оставив Паво последним выжившим бойцом из его группы.

- Не прекращать сражения!  -  прогремел судья.  -  Побеждает только последний выживший!

Теперь оба германца  повернулись против своих товарищей. На ногах все еще оставалось стоять менее дюжины мужчин.   Германцы  быстро расправились с ними, прорубив их серией скоординированных атак, перерезав позвоночники  и пробив затылки незащищенных  шей. Тела быстро сгрудились у их ног. Германцы  огляделись в поисках следующего  противника и, заметив Паво, одновременно бросились на молодого гладиатора под хриплые возгласы толпы, отчаянно желавшей увидеть, как сразят их бывшего героя.

Человек справа бросился на Паво первым, острые концы его мечей сверкнули на солнце.  Паво согнулся в коленях и оттолкнулся щитом, встречая атаку в лоб.  Раздался резкий лязг, когда кончики меча отскочили от выступа щита и унеслись к небу.  Теперь Паво наклонился вперед и дернул меч вниз под углом, пронзив  ведущую ногу противника,  рассекая сухожилия и кости. Из раны хлынула кровь, и германец  сразу напрягся от боли. Он потянулся к своей раненой ноге. Паво убрал руку и взмахнул щитом перед собой, описав широкую горизонтальную дугу, врезавшись железным ободком в челюсть противника. Глаза немца закатились на затылок, когда он рухнул на песок.

- Подонок,  это мой брат!  -  заорал второй германец на ломаной латыни.

На одном дыхании он бросился на Паво и рубанул его мечом по левой руке.  Паво отпрыгнул назад, но кончик меча задел его спереди. Жгучая боль взорвалась в его груди, когда лезвие пронзило его плоть.  Его нервы взвыли от боли, а пальцы инстинктивно разжались, выронив меч из хватки. Германец  отбросил свой щит, когда Паво упал на колени и приготовился вонзить оба меча в шею поверженного противника.

- Нет! Он мой!  -   яростно заревел Амадокус,  бросаясь к обоим гладиаторам.