Голова гладиатора медленно повернулась, пока его глаза не впились в глаза распорядителя, и хотя Клеандр знал, что это такая манера себя вести было частью хорошо отрепетированного поведения, он не мог подавить страх перед злобой, исходившей от выражения лица мужчины.

- Вы не думаете, что я могу оказаться с той стороны стола и свернуть вам шею прежде, чем вы успеете вызвать свою охрану?

Выдавивв улыбку на своем лице, Клеандр покачал головой.

- Думаю, нет. Я дал очень четкие инструкции перед тем, как войти в эту комнату, имея в виду глупость именно такого поступка. Если кто-либо из вас поднимет на меня руку, вас всех  перебьют гвардейцев, поскольку они являются товаром, которого у меня неисчерпаемый запас. Нет, вы не будете  убиты, господа, а будете оставлены в живых и заключены в тюрьму, после чего все ваши семьи будут собраны здесь, чтобы посмотреть, как вас распинают на частной арене. А затем, пока каждый из вас будет извиваться и корчится на своем кресте, с ваши близкие будут расправляться самыми ужасными способами, которые вы можете себе представить прямо на ваших глазах, прежде чем они будут разорваны на части дикими животными, которые буквально съедят их заживо. И это будут не обычные львы и тигры, у меня есть кое-что гораздо более интереснее для такого случая.

Он сделал паузу, наслаждаясь тишиной, воцарившейся в комнате.

- Собаки, хотя и менее эффективная в качестве орудия казни, чем львы,  но представляют собой гораздо более устрашающее зрелище, когда их используют стаей.  Все, что нужно сделать для действительно хорошего зрелища, - это обмазать самые чувствительные части тела жертвы  свежей густой кровью и натравить на них полдюжины ненасытно голодных зверей. Нужно ли мне описывать невыносимые муки, которые будут испытывать члены ваших семей, когда их беспомощные извивающиеся тела будут разрывать на части при таких отвратительных обстоятельствах? Я думаю, что вам особенно понравилась ирония, связанная с картиной, которую я обрисовал вам, сенатор Пилиний.

Преторианец, сенатор и предводитель городских бандитов  были все у него кармане, это было очевидно по их ошеломленным выражениям лиц, хотя гладиатор просто откинулся назад на стуле,  не сводя свой злобный взгляд с распорядителя.  Клеандр улыбнулся ему в ответ.

- Я тебе вот что скажу Мортиферум, раз твое имя в переводе на варварские языки означает Несущий Смерть? Чтобы контролировать  жестоких мужчин, необходимо просто пообещать им применение еще большей жестокости к ним самим И никто не проявляет жестокость так, как римское государство, что делает все довольно простым. Но для тебя этого мало? У тебя нет семьи, кроме твоего брата, не так ли? Мне некому угрожать самой унизительной из смертей? Ты считаешь себя неуязвим ? Но тебе, главный чемпион Арены, я могу подарить и другую судьбу. Ты и твой брат будете распяты не надолго, а затем вы будете сняты со своих крестов, прежде чем задохнетесь насмерть, чтобы в последствии наблюдать за тем,  что произойдет дальше. Вас будут разрезать на кусочки очень, очень медленно, отрезая по одному тоненькому ломтику каждый час в течение нескольких месяцев. Представь себе, сначала пальцы рук, по одной фаланге за раз, затем пальцы ног, а затем, одно за другим, все ваши конечности, при этом каждая рана быстро прижигается, чтобы вы не истекли кровью. Я предполагаю, что все это может продлиться  лучшую часть года, чтобы умереть, и все это время ты будешь проклинать себя за то, что поддался моменту гнева. Так, что не кричи в гневе, как безумный, а поразмышляй над  услышанном

Он приподнял бровь и ждал, сохраняя лицо совершенно неподвижным, пока гладиатор  с минуту смотрел в ответ, прежде чем медленно кивнуть.

- Ну, вот и хорошо. Я рад, что мы поняли друг друга. Поймите, господа, если какая-то загадочная судьба постигнет меня, какими бы невинными вы ни казались в этом вопросе, наказания, которые я описал, будут применены быстро и жестоко. Можете назвать это моим последним желанием.

Он встал, скатывая свиток с описью.

- Ну так как, взаимных обвинений не будет, а? Недостающих предметов более чем достаточно, чтобы покрыть ваши доли, так что разберитесь между собой сами  и приготовьтесь к следующему вызову императора, когда понадобятся ваши услуги. .  В конце концов, я думаю, что могу с некоторой уверенностью сказать императору, что на самом деле вы работаете не за деньги, а за верность долгу.

- Итак, центурион, мой сын умер достойной смертью?

Сигилис подождала, пока история битвы на льду будет полностью пересказана, прежде чем быстро повернуться к Марку, чувствуя, что Скавр попытается  скрыть некоторые неприятные факты. Хорошо понимая, что он, вероятно, столкнется с этим вопросом в какой-то момент, Марк давно придумал ответ, который скрыл  бы то, что сын сенатора погиб от  копья в спину.

- Он погиб в бою с подавляющим числом врагов, сенатор, окруженный со всех сторон. Ваши предки с гордостью  примут его в свою компанию.

Сигилис пристально посмотрел на него, и молодой римлянин порывшись внутри своей тоги, вынул тяжелый золотой медальон, который он протянул сенатору.

- Когда нам удалось унести его тело, он все еще висел у него на шее. Я полагаю, он хотел бы, чтобы его вернули вам.

Сенатор посмотрел на желтый диск, лежащий у него на ладони, - изящное изображение бога Марса, стоящего на поле побежденных врагов.  Он сглотнул воздух, медленно покачав головой.

- Этот медальон хранился в моей семье на протяжении поколений, с тех пор, как Траян завоевал даков и  решил ввести их  проклятую землю в состав Империи. Мой дед сделал его из золота, отобранного у  вождя, которого он  убил на поле битвы, и передал его моему отцу, когда тот служил в армии. Я носил его в Кесарии, и в свою очередь передал его Люцию, когда тот присоединился к своему легиону.  Он был моим единственным выжившим сыном после того, как чума с востока забрала у меня обоих его братьев, поэтому в моей семье больше не осталось сыновей, которые могли бы заслужить для него  еще большую честь.  Носи его за меня, и каждый раз, когда ты будешь вспоминаешь о моем сыне, ты как-никак будешь увековечивать его память .

Марк кивнул, обхватив пальцами тяжелый металлический диск.

- Ваш сын  кое-что написал на льду перед своей смертью собственной кровью. И он хотел, чтобы я запомнил ...

Сигилис перебил его, недоверчиво приподняла бровь.

- Своей кровью?

Марк уверенно кивнул.

- Как я уже сказал, сенатор, он был человеком волевым. Он понимал, что умирает, но словами полными решимости,  советовал мне  действовать так, как если бы…

Голос сенатора внезапно стал холодным.

- Это случайно не касалось группы имперских убийц, называющих себя  Ножи Императора?

- Да господин.

Сигилис поджал губы.

- Я не подозревал, чтобы он подслушивал мои дискуссии на тему возрождения этой самой презренной имперской привычки: убийства богатых людей под предлогом их предательства Риму с последующей конфискацией их имущества.  - Его губа скривилась. -  Конфискационное правосудие.  Я боялся - и все еще боюсь, - что мои владения в конечном итоге привлекут внимание людей, стоящих за троном, и я хотел избавить его от необходимости жить под тенью этой угрозы.  Но моему единственного сына каким-то образом удалось убедить меня, что он должен услышать то, что сказал мой информатор ...

- Ваш информатор?   - перебил его Скавр   - Вы что, нанимаете информатора?

Сенатор медленно покачал головой.

- Вы, очевидно, слишком долго не были в Риме, трибун, и, как я подозреваю, слишком мало внимания уделяли урокам истории в молодости. Существует разрушительное положение дел, которое вечно ждет своего часа, чтобы расцветать под абсолютной властью имперского правления. Впервые это произошло при императоре Тиберии, когда Сеян стал править городом. Затем, это произошло еще дважды, при Нероне и Домициане, и теперь мы видим, как тот же кровавый ужас снова поднимает голову под этим распутным глупцом Коммодом. Это сало правилом, господа, правилом, которое терроризирует достойного человека с хорошим характером, который не совершает никакого другого преступления, кроме как желания быть богатым, когда Империя настолько близка к банкротству, насколько это возможно, но фактически  пока не рушится. Мы вторглись в Дакию еще во времена Траяна, и предпринимали неудачные попытки до этого,

Он вздохнул, покачав головой.

- А сейчас? Теперь Империя стала жертвой восточной чумы, и население уменьшилось настолько резко, что налоговые поступления падают слишком быстро, чтобы добыча на рудниках могла их компенсировать. Добавьте к этому императора, который тратит золото на свои удовольствия, как воду, и рецепт почти готов. Все, что требовалось тогда, - это чтобы кто-то наделенный высокой властью осознал, что единственное, что стоит между императором и всем, что он хочет, - это пределы его совести .

Его взгляд метнулся к Марку, на его лице заиграла извиняющаяся гримаса.

- Твой отец был человеком с таким безупречным характером, что несколько раз заслуживал достойного перехода в Элизиум, и все же он был одной из первых жертв этой безудержной абсолютной власти, когда Переннис пошел кровавым путем, который завел нас туда, где мы сейчас  и находимся.  Его богатство было хорошо известно, и, кроме того,  Коммод открыто мечтал о своей вилле на Аппиевой дороге. Ведь там были свои бани, водопровод по акведуку, даже ипподром. Что еще мог желать император от загородной резиденции!

Его смех стал горьким.

- И теперь мы, члены сенаторского класса, живем в страхе, что будем следующими, кто столкнется с ложными обвинениями, что мы моргаем в свете факелов посреди ночи, когда наемные убийцы Коммода приходят за нами и нашими семьями.  Да… - Он кивнул, увидев выражение лица Марка. - Ножи.  Итак, ты морщишься, когда я говорю слово - информатор,  трибун, и все же именно по этому Рим все еще жив, благодаря помощи информаторов.  В самом Сенате более чем достаточно мужчин с таким малодушным характером, чтобы я полностью уверен в предсказании, что этот император посеял семена своего собственного падения, создав монстра, который в конечном итоге должен съесть сам себя.  И вот одного такого человека  я подкупил, хорошо подготовленного, который большую часть времени прислушивается к  еле слышным шепотам несогласия, которые можно использовать, чтобы обвинить невиновного гражданина в государственной измене. Во дворце побаиваются  обсуждений дней республики, и боятся появления нового  Октавиана, который объявил себя Цезарем Августа, потому что не видел другого способа освободить Рим от его очевидно бесконечного цикла гражданских войн, кроме как сосредоточив абсолютную власть в своих руках.  Я хорошо плачу своему информатору, а он в ответ гарантирует мне, что я точно узнаю, кому  Ножи нанесут свой следующий визит…