Тридцать вторая глава

Чарли

Через десять дней после рождения Эндрю Элайджи Эванса мы потеряли Элайджу.

     Врачи предупреждали нас, что ему осталось жить всего несколько дней, но каким-то образом он сумел перебороть себя и смог стать свидетелем рождения своего сына. Как бы мы ни готовились к этому, мы не смогли заглушить боль, когда его не стало. За последние несколько месяцев его состояние ухудшилось, хорошая жизнь была жестоко отнято у него.

     Семья и друзья похоронили его, когда на заднем плане звучала сладкая, нежная песня «Amazing Grace». Лекс сидел рядом с Адрианой, не выпуская ее из рук, а Адриана сидела, застыв на месте. Она не проронила ни слезинки и, казалось, даже глазом не моргнула. Она мне как сестра, но в то время, когда я знала, что больше всего нуждаюсь в ней, я понятия не имела, как ей помочь. Боль, которую я испытала, потеряв бабушку и Энтони, не сравнится с потерей мужа, да еще и с новорожденным ребенком.

     Я изо всех сил пытаюсь поговорить с ней, но она каждый раз замыкается в себе, закрываясь от всех, кроме Лекса.

     Люди отдают последние почести, пока Эмили держит Энди на руках, укачивая его во сне. Эндрю держит голову высоко, как патриарх нашей семьи. Он точно знает, что сказать и что нужно сделать. Тогда я еще не знал, как сильно это повлияет на нашу семью. Невозможно представить, что ты ходишь в таких туфлях, если только твои ноги не стоят в них твердо, едва делая шаги, не понимая, за что ты наказан потерей такой прекрасной души.

     Я жду срыва Адрианы, но он так и не наступает. Вместо этого Адриана забирается в очень темное место, которое мне слишком хорошо знакомо. Мы постоянно беспокоимся о ней, с каждой секундой все больше, потому что глубоко внутри мы знаем, что не можем ее потерять. Как знает каждый новоиспеченный родитель, новорожденный ребенок — это тяжело даже в самые лучшие времена, но мы видим, как Адриана уходит в себя и закрывается от нас.

     Эмили переезжает к ней и полностью заботится об Энди. Я навещаю ее каждый день, чтобы дать Эмили передышку. Никки и Кейт часто прилетают, чтобы помочь мне с Амелией и работой. Стресс берет свое, но мы продолжаем молиться, чтобы Адриана каким-то образом очнулась от кошмара и поняла, что она тоже нужна Энди.

     Торнадо горя уносит ее, и, к моей печали, забирает с собой Лекса.

     Лекс отдаляется от нашей семьи, а я постоянно чувствую себя одинокой. Приспособиться к жизни в Лос-Анджелесе и так непросто, а тут еще ребенок с режущимися зубами, который начинает ползать по всему дому. Между заботой об Амелии и случайными часами работы в офисе, я едва держусь на ногах.

     Но время идет, и жизнь, как мы ее знаем, изменилась навсегда.

     Огромность моего разваливающегося брака скрыта за горем и хаосом событий, поглотивших нас с момента смерти Элайджи. Осознание этого пришло несколько выходных назад, когда Никки и Кейт прилетели, чтобы провести со мной некоторое время. Конечно же, Эрик, не желая оставаться в стороне, присоединился к нам за обедом.

     — Ты многое сделала с этим местом, Чарли, — говорит Кейт, разглядывая рамки на стене.

     — Просто продолжаю заниматься, понимаешь?

     Это не ложь — как бы мне хотелось, чтобы это было так.

     Я нахожу себя в раздумьях, ожидая, когда Лекс вернется домой. Я даже могу сосчитать, сколько раз он был дома за последние две недели. Никки знает меня достаточно хорошо, чтобы понять, что происходит. Один взгляд на меня, и она понимает, что я разваливаюсь на части.

     — Чарли, если ты хочешь быть занятой, тебе стоит посмотреть на свежее мясо в новом клубе на бульваре Сансет, — говорит Эрик, делая глоток своей мимозы.

     — Свежее мясо? Благодаря тебе я больше не могу наслаждаться хорошей сарделькой, — жалуется Кейт.

     — Я только один раз назвала Карла сарделькой... ну, знаешь, тот немецкий парень, который выгуливает собак.

     — Подождите... кто, черт возьми, этот немецкий парень, выгуливающий собак? — перебивает Никки.

     Я издаю смешок, на мгновение отвлекаясь от всех своих забот, сидя в кругу друзей, наслаждаясь, хотя бы на мгновение, тем, как все было раньше. Но, как всегда, момент счастья всегда будет омрачен цепью, обернутой вокруг моей шеи и тянущей меня вниз.

     — Ты что, не читаешь мои обновления статуса? Честно, Никки... даже Рокки знает о Карле!

     — Эрик, у меня нет времени троллить Facebook, как ты и мой муж. Так что объясни... на нормальном английском, пожалуйста, а не на Эриковом.

— Итак, у одной из наших клиенток, известной актрисы, есть выгульщик собак. У нее три ши-тцу и два бульдога. Карл называет их бультерьерами... — Эрик рычит над собственной шуткой, и мы с Кейт вскоре следуем за ним. Я должна признать, что это уморительно.

     — В общем, Карлу платят за то, что он каждый день выгуливает ее собак. Он только что переехал сюда из Германии, страны сосисок, и вот... я взорвал его в домике у бассейна, пока собаки набрасывались на ее недавно ухоженные газоны.

     Кейт разражается смехом, случайно опрокинув в себя воду. Я встаю, чтобы взять бумажные полотенца, с трудом сдерживая смех.

     — Эрик, я даже не знаю, с чего начать эту историю. Итак, я полагаю, что ссылка на сардельку — это потому, что он толстый и сочный? — Никки облизнула губы, бросив один из своих соблазнительных взглядов на нас с Кейт. Я закатываю на нее глаза. Для человека, у которого так много секса, клянусь, она ведет себя как обделенный шестнадцатилетний мальчик.

     — Наверное, можно сказать и так... жаль, что это блюдо подается с гарниром из квашеной капусты, - Эрик щиплет себя за нос.

     Кейт стучит кулаком по столу, чуть не падая со стула, а Никки, которая обычно невосприимчива к уморительности Эрика, разражается смехом, а я просто сижу и наслаждаюсь своими друзьями, пока по моей щеке не скатывается слеза. Я жесткий человек, и я редко ломаюсь, но это мой брак в кризисе.

     Никки первой замечает это: — Чарли, скажи нам, что, черт возьми, происходит?

     Она придвигает свой стул ближе и обнимает меня. Нервничая, я играю с ремешками на пальцах. Металл как будто сжимает мой кровоток, и я жажду снять их.

     — Я не знаю, что, черт возьми, происходит в моем браке, — пробурчала я.

     Эрик и Кейт остаются неподвижными.

     Эрик первым открывает свой нефильтрованный рот: — Ты думаешь, у Лекса роман?

   — Эрик! — Кейт и Никки кричат в унисон.

     — Нет, все в порядке, ребята. Конечно, это приходило мне в голову. Когда твой муж едва смотрит на тебя, не говоря уже о том, чтобы прикоснуться к тебе, это автоматически первое, о чем ты думаешь, — пробормотала я.

     — Ну, хорошо, давайте подумаем об этом секунду. Кейт, разве ты не знаешь, что он замышляет? — Эрик со знанием дела задает вопрос, поднимая тему Монтаны Блэк, новой помощницы Лекса. Я уже несколько раз говорила о том, какая она бойкая, и когда я говорю «бойкая», я имею в виду не только ее характер. Эрик в Facebook преследует ее и выкапывает любую информацию, какую только может. Ничего интересного, конечно. В итоге она проводит больше времени с моим мужем, чем я.

     Когда я вышла замуж за Лекса, я поняла, что должна найти способ сдерживать свою ревность, потому что действия других людей — это не то, что я могу контролировать. Женщины делают грубые комментарии о нем в Интернете и даже в его присутствии. Но в конце концов, он решил жениться и полюбить меня.

Прошедшее время, такое ощущение.

     Я понятия не имею, что он чувствует ко мне сейчас, но «любовь» — это то, что он не желает мне показывать, скорее наоборот.

     — Нет... Я больше не смотрю его расписание. То есть, я могу, если мне действительно нужно. Это то, что ты хочешь, чтобы я сделала? Я могу взломать расписание Монтаны? — Кейт забеспокоилась, схватила свой телефон и начала набирать сообщение.

     — Нет, нет, конечно, нет. Послушай, возможно, я просто параноик. Я уверена, что все уладится само собой, — говорю я, не совсем понимая, кого я пытаюсь убедить - их или себя. Слово «интрижка» звучит отвратительно. Я должна знать, в конце концов, много лет назад на меня повесили ярлык разрушительницы домашнего очага.

     Неужели это карма — чертова сука?

     Неужели она наконец-то нашла мой адрес?

     — Девочка... когда он трахал тебя в последний раз? — Никки сразу переходит к делу.

     Я шаркаю ногами. Дело не в том, что я не знаю, а в том, что я точно знаю, когда это было, и это убивает меня. Каждую ночь я лежу в нашей постели, и сон стал чем-то из ряда вон выходящим. Его запах разбрызган по нашим простыням, и пытка лежать рядом с человеком, который вызывает столько презрения, достаточна, чтобы разрушить любую уверенность, которая у меня была.

     И желание, которое когда-то было в его глазах, когда они пожирали меня, сменилось тьмой.

     — Хм... два месяца назад... за день до того, как Элайджа скончался, — мой голос едва выше шепота.

     Я жду шокированного взгляда от своих друзей, но вместо этого каждый из них кладет свои руки на мои. Я смотрю вверх, и мои глаза застилают слезы.

     — Ты пройдешь через это, у тебя есть мы. Никогда не забывай об этом, — они все трое улыбаются, когда я кладу свою вторую руку поверх их.

     Это именно то, что мне нужно было услышать сейчас.

***

Лекс иногда звонит, чтобы сказать, что задержится на работе, но он редко бывает дома раньше полуночи. Он поддается своим старым привычкам, зарывается в работу и проводит то немногое свободное время с Адрианой и Энди.

     Это ломает меня. С каждым днем мне все больнее и больнее. Я пытаюсь занять свои мысли, но без него я медленно умираю внутри. Наступает бессонница. Я схожу с ума, пытаясь спасти свой брак. Ситуация не улучшается, а даже наоборот, становится хуже. Мне трудно найти минутку, чтобы побыть с ним наедине без Амелии, которая постоянно отвлекает его от любого разговора. Эмили знает, что Лекс вернулся к тому, что она называет «пост-Чарли», и по прихоти берет Амелию на ночь, зная, что Лекс вернется домой через час.

     Проходит час, и ничего. Я знаю, что мне нужно отвлечься, поэтому сажусь за обеденный стол с несколькими документами, над которыми мне нужно поработать. Два часа спустя я слышу, как машина подъезжает к дому. Мое сердце сильно бьется, пока я жду, когда он войдет в дом. Волевая Чарли решает улететь из дома, как только я увижу своего мужа. Несмотря на то, что наши отношения изменились к худшему, я так сильно хочу его.